Дневник бессмертного - Страница 3

В этом она вся! Я скинула ей перевод почти неделю назад, а она даже не удосужилась его посмотреть!

Обиженно выдохнув, я промолчала и направилась следом.

«…Сегодня впервые после долгой разлуки я встретил Катарину.

Я не хотел идти на пляски, устроенные деревенскими в честь праздника Сбора урожая, но… я услышал голоса служанок, говоривших, что сегодня на праздник соберутся все, а также «господа из имения за рекой». Перед глазами невольно встал образ Катарины, девчонки, что в детстве с радостью делила со мной все шалости и печали.

Любопытство и желание увидеть, какой она стала за те четыре года, что мы не встречались, сжигало меня. Я едва дождался вечера, накинул плащ и, велев старому кучеру оседлать моего любимого Грома, устремился к опушке леса, туда, где уже возносились в темнеющее небо языки костров и слышались песни.

Спешившись, я стреножил Грома и направился к танцующим.

Боже, как тут было хорошо. От пьянящего запаха скошенной травы закружилась голова, а ноги так и звали присоединиться к деревенским, что так задорно отплясывали под залихватские напевы скрипки.

Старательно вглядываясь в лица девушек, я пытался найти среди них Катарину, но все зря. Раскрашенные огненными бликами и тенями, они все казались облаченными в одинаковые маски. Наверное, я зря пришел сюда. Как мне узнать Катарину? К тому же, я даже не ведаю, здесь ли она.

Побродив среди танцующих, я уже хотел было вернуться домой, но вдруг заметил высокого, худощавого мужчину неопределенного возраста. Судя по одежде – аристократа. Рядом с ним, недовольно оглядываясь по сторонам, стояла мати. Заметив мой интерес, она требовательно махнула мне рукой, заставляя подойти. Пришлось подчиниться.

– Вот он, – едва я приблизился, сказала мати, продолжая прерванный разговор. – Только, к сожалению, ему еще целый год учиться…

Мужчина смерил меня задумчивым взглядом неестественно светлых, будто серебристых глаз.

– Отлично! – наконец кивнул он и посмотрел на мати. – Ты справилась. Я навещу тебя в ближайшее полнолуние. Жди.

И, не прощаясь, направился в подступавшую к нам из леса темноту. Я смотрел на него, пока он не растворился во мраке ночи, и требовательно взглянул на мать.

– Кто это был?

Скрестив руки на груди, она стояла и глядела на ярко пылающее пламя. Мне на секунду показалось, будто это не пламя отражается в ее глазах, а сами глаза горят странным огнем.

– Тот, чье имя лучше без нужды не произносить, – помолчав, загадочно бросила она и, больше не сказав ни слова, направилась к танцующим.

На сердце плеснула злость.

За что она со мной так? Меня не было дома четыре года, но казалось, эта разлука не заставила мою нежную матушку скучать по мне! Есть ли хоть что-то, что позволит ей меня… нет, не любить, хотя бы гордиться мною!

– Владислав? – раздавшийся за спиной девичий голос заставил меня взволнованно обернуться и удивленно приподнять бровь.

Катарина?

Казалось, она ничуть не изменилась за эти четыре года. Все те же карие с золотистыми искорками глаза, белокурые длинные локоны заплетены в косы… Но отчего-то больше не хотелось гонять вместе с ней лис. Хотелось сжать ее в объятьях и впиться в ее призывно приоткрытые губы поцелуем…

Я сглотнул и поспешно отвел взгляд.

– Здравствуй, Катарина. Тебя и не узнать!

– А я тебя узнала сразу, хотя ты так вырос и возмужал… – в ответ на мое смущение она подошла ближе и настойчиво заглянула в глаза. – Обрадуй мое сердце, скажи, что ты приехал навсегда и твоя учеба закончена!

Я не вытерпел, бережно коснулся ее тугой шелковистой косы, змеей сползающей на высокую, манящую грудь, и с сожалением качнул головой.

– Нет, Катарина. Я останусь в столице еще на год. Матушка хочет, чтобы я стал управляющим замком, а после, когда сестры выйдут замуж, принял его в наследство.

– Еще го-о-од?! – разочарованно протянула она. Ее губки обиженно надулись, но тут же расплылись в улыбке. – Всего год! Пролетит, и не заметим! Пойдем танцевать?

Горячие пальчики требовательно сжали мою руку и потянули за собой. Омут разгоряченных тел с радостью принял нас. Прижав к себе податливое тело девушки, я страстно закружил ее в вальсе. И ничто не могло омрачить нашего счастья.

Ничто.

Даже чей-то взгляд, холодом просачивающийся в сердце…»

– Внимание, наш самолет готовится совершить посадку в аэропорту Клуж-Напока. Просьба всем пристегнуть ремни безопасности и оставаться на своих местах! – объявил о предстоящей посадке милый женский голосок.

Я захлопнула дневник и потрясла за плечо подругу.

– Вера…

Наслаждаясь музыкой, та задумчиво разглядывала в иллюминатор проплывающие под нами облака.

– Что? – Она стянула наушники.

– Долетели. Кстати, не знаешь, нас кто-нибудь будет встречать?

Зевнув, Вера пожала плечами.

– Не знаю. Папочка сказал, что обо всем договорился. У нас на все про все – неделя, но так как в институте начинается мертвый сезон, нам разрешается сильно «не борзеть» в денежном вопросе, но остаться здесь столько, сколько понадобится, чтобы удовлетворить «интерес спонсора».

Я усмехнулась. Все преподаватели и студенты тайно звали Игоря Владимировича – моего декана и, надеюсь, будущего шефа – папой. Наверное, за умение улаживать конфликты и неподдельную заботу обо всех своих подопечных.

– Кстати, все хотела тебя спросить, откуда взялся этот «интерес» и «спонсор»?

– Все дело в дневнике, – принялась пояснять Вера. – Приблизительное время написания – шестнадцатый век. Его нашли, когда разбирали старые послевоенные архивы. Про них уже все забыли, и спасибо твоей бабушке, что не дала кануть в вечности такому раритету.

– Бабушке? А при чем тут… – Я даже замерла, пытаясь осознать сей факт. – Неужели…

– Ну да! В том архиве работает ее подруга. По ее просьбе она сохраняла все документы, связанные с Румынией, Трансильванией и старой Словакией. Когда твоя бабушка наткнулась на этот дневник, то первым делом пришла в институт к Игорю с просьбой поручить перевод тебе. Ну, а тот и рад стараться: поскорей спихнул перед летом со своих плеч такую обузу. Даже болезнь себе придумал, а может, на речке перекупался! Кстати, эту поездку, мне кажется, тоже оплатила твоя бабушка…

Ну, конечно!

Я посмотрела в иллюминатор на встречающее нас серое море туч, и мне захотелось завыть.

С тех самых пор, как умер отец, дороже всех мне стала бабушка. Ее любовь к Румынии заставила и меня увлечься историей этой страны. Она работала в институте, и я, не задумываясь, поступила туда же. Она свела меня с ума легендами и старинными песнями. И вот, пожалуйста! То, что я лечу в страну нашей мечты, это тоже ее прихоть! Наверняка заняла денег у матери, шантажируя ее моим будущим. И все это тайно! Потому что бабуля знает меня. Побоялась, что я откажусь от всего, если буду знать, что меня выбрали не за мой профессионализм, а по ее просьбе!

И вот я здесь.

И ведь не бросишь!

Не полетишь обратно!

А вдруг меня ждет открытие, что перевернет с ног на голову все представления специалистов об истории Румынии? Такой шанс дается один раз в жизни! Значит, надо всем доказать, что я и сама чего-то стою!

Я стиснула зубы.

Ладно, ба! Поговорим через недельку! Или… сколько там займет наша экскурсия?