ДНЕВНИК БЕЛОЙ ОРХИДЕИ (Хроники рода Забини) (СИ) - Страница 10

– Ты что, меня за блядь держишь?! – искренне возмутился Забини.

– Конечно нет, mon cher, – примирительно произнес Драко. – Все знают, что ты рожден от непорочного зачатия и являешься эталоном нравственности и чистоты. Так что не истери.

– Умеешь же ты людям с утра настроение обосрать, Малфой, – скривился Забини и отвернулся в сторону.

В этот момент раздался первый удар колокола, возвещающий о том, что студенты должны поторапливаться с завтраком и отправляться по аудиториям на занятия.

– Ладно, мне пора, Слизнорт не любит, когда опаздывают, – вставая из–за стола, произнес Драко. – Увидимся, Блейз, и да, постарайся наваять из камня табуретку, порадуй старушенцию, – блондин похлопал своего любовника по плечу и направился на выход.

– Пока, mio angelo, – уныло протянул Забини, которому предстояло отправиться на занятия к профессору МакГонагалл.

После недавнего инцидента, когда он пытался спровоцировать драку и был оштрафован на двадцать баллов, повторно встречаться с деканом Гриффиндора очень не хотелось. Более того, сегодня должен был состояться зачет, а Блейз, проваляв дурака на двух предыдущих уроках, был уверен что завалит его и драная кошка оставит его на внеурочные занятия. Однозначно, день не задался, а внезапно проснувшийся у Драко интерес к Поттеру давал все основания для беспокойства. Блейз успел обратить внимание, каким похотливым взглядом его любовник пялился на очкарика, и Забини внезапно ощутил болезненный укол ревности. В этот момент Поттер со своим рыжим дружком прошел мимо Блейза и итальянец увидел, что в руках у гриффиндорца старый, потрепанный учебник «Расширенный курс Зельеварения».

«Блядь, а у Поттера тоже Зелья», – со злостью подумал Забини. Это означало, что Малфой на протяжении полуторачасовых сдвоенных уроков будет смотреть не только в свой котел, но и на низкорослого урода, грязно вожделея его в своих извращенных мечтах.

«Жизнь скучна…», – философски подумал Блейз. – «Не знаешь, зачем жить. А когда эта жизнь, сука, подкидывает что-то интересное, то вообще сдохнуть хочется». – Stare sul cazzo (Заебало все ит.), – вслух произнес юный герцог и угрюмо побрел на занятия по Трансфигурации.

========== ГЛАВА 4 Очаровательный мерзавец ==========

http://orig01.deviantart.net/2b75/f/2014/183/4/0/zabini_blaise_by_iren___loxley-d7owobh.jpg

Минерва МакГонагалл была единственным преподавателем, с которым Блейз Забини за все годы обучения не сумел наладить нужных отношений. Во всем Хогвартсе ее считали справедливым, неподкупным и принципиальным профессором, Забини же не упускал случая распускать гнусные слухи, что драная кошка ненавидит Слизерин, умышленно занижает оценки, снимает баллы и из–за своего предвзятого отношения сама разжигает рознь между факультетами. На уроках МакГонагалл итальянец часто вел себя нагло, дерзко и открыто вызывающе, провоцируя конфликты, за что со Слизерина регулярно снимали баллы, а сам Блейз получал дисциплинарные наказания в виде внеурочных занятий. Забини был для МакГонагалл тем же, что Поттер для Снейпа, но если к гриффиндорцу Северус Снейп относился предвзято из–за личной неприязни к его отцу, то Блейз сам давал повод для конфронтации с преподавателем Трансфигурации. Еще на первом курсе юный герцог попытался дать взятку профессору МакГонагалл, чтобы получить более высокую оценку по ее предмету. Но декан Гриффиндора вместо того, чтобы принять как должное предложенные ей деньги, с негодованием отвергла их, сняла баллы с факультета и назначила Забини дисциплинарное наказание на выходные в виде уборки территории без использования магии. Такого унижения юный герцог простить не смог и, подметая мусор на школьном дворе под глумливое улюлюканье сокурсников–слизеринцев, проникся к декану Гриффиндора черной, лютой ненавистью. С тех пор на протяжении шести лет Блейз не упускал случая отомстить Минерве МакГонагалл и делал все, чтобы опорочить профессора Трансфигурации или просто потрепать ей нервы.

Во всем Хогвартсе не было больших магглоненавистников, чем Малфой и Забини, но если Драко выбрал тактику гадить исподтишка, то Блейз, пользуясь своим привилегированным положением, хамил и дерзил в открытую, провоцируя своим поведением и студентов, и преподавателей. Именно МакГонагалл чаще других жаловалась на итальянца директору и даже поднимала вопрос об его исключении из школы за разжигание вражды между учащимися. Дамблдор вызывал зарвавшегося слизеринца в свой кабинет для приватных бесед, а Франческа Забини получала из школы письма о недостойном поведении своего отпрыска. После этого школьный фонд пополнялся новыми крупными финансовыми вложениями от меценатов, а Блейз вел себя еще более вызывающе – нагло хамил, позволяя себе в открытую утверждать, что это он оплачивает ничтожный труд таких преподавателей, как МакГонагалл, и учительскую зарплату она получает из тех денег, что снисходительно выделяет его мать на нужды школы исключительно по своей душевной доброте. Естественно, подобные заявления зарвавшегося слизеринца не способствовали налаживанию взаимопонимания между профессором МакГонагалл и мистером Забини. Трансфигурацию Блейз не любил так же, как и ее преподавателя, и был в числе самых неуспевающих студентов по этому предмету. Он бы с радостью отказался от этих уроков и выбрал что–нибудь другое, но эта дисциплина была в числе обязательных для сдачи экзамена ЖАБА[1], и ему приходилось посещать уроки ненавистного профессора.

С другими преподавателями у Блейза сложились весьма хорошие и деловые отношения, так как к каждому из них хитрый флорентинец сумел найти нужный подход. Северус Снейп, декан Слизерина, будучи профессором Зельеварения, относился к нему с уважением, несмотря на все эпатажные выходки своего студента. Забини оказался очень талантливым учеником, с первого курса проявил большие способности к предмету и Снейп проникся симпатией к этому одаренному мальчишке, отдавая должное его тонкому уму. Гораций Слизнорт, сменивший на этой должности Снейпа, в Забини души не чаял. Алчный и тщеславный, Слизнорт с первого дня появления в школе окружил Блейза своим особым вниманием, а когда открыл выдающиеся способности итальянца к своему предмету, Забини стал его главным фаворитом и делил первое место, пожалуй, только с Гарри Поттером, который тоже имел немаловажное значение для Горация Слизнорта.

Зельевар разработал индивидуальный график занятий для талантливого студента, уже сейчас занимавшегося по программе седьмого курса, и обучал Блейза своему предмету по особому распорядку, давая ему дополнительные внеурочные занятия и знания сверх школьной программы. Забини жадно впитывал в себя опыт старого зельевара, а иногда, экспериментируя в лаборатории, мог выдать абсолютно выдающийся результат проведенных опытов, чем сильно поражал и восхищал старика Горация. Часто, пользуясь особым доверием профессора, Блейз проводил свои опыты самостоятельно, вся школьная лаборатория, ингредиенты и уникальная литература из Запретной секции были в его полном распоряжении, и итальянец получил возможность продолжать свои исследования по разработке новых ядов в стенах школы, о чем никто даже не подозревал. Но в Хогвартсе потомку славной династии отравителей не на ком было испробовать свои новые разработки, поэтому, тщательно маскируя созданные яды, Забини переправлял их матери, а та, в свою очередь, семье во Флоренцию, где в тайных лабораториях Палаццо Строцци эти яды проверяли на томящихся в подвалах магглах.

Особая симпатия, которую профессор Слизнорт испытывал к Блейзу Забини, была вызвана не только выдающимися способностями подростка в зельеварении. Блейз, искушенный в любви, сразу понял, что старый профессор испытывает к нему сексуальное влечение. И хотя преподаватель не позволял себе ничего лишнего и предосудительного в отношении несовершеннолетнего студента, а только незначительные прикосновения, особые знаки внимания, выразительные взгляды, которые Забини иногда ловил на себе, юный герцог отлично понимал природу истинных чувств, которые вызывал и будоражил в старом профессоре Зельеварения. Блейз даже подумывал о том, чтобы переспать с учителем, дабы потом иметь возможность крепко держать Слизнорта за яйца и шантажировать его тем, что профессор соблазнил и совратил несовершеннолетнего студента, растлил его и вступил с ним в порочную гомосексуальную связь, за что старине Горацию грозило бы не только заключение в Азкабан, но и поцелуй дементора. Однако Забини, прикинув все «за» и «против», решил проявить человеколюбие и не подставлять старого педофила, и не потому, что ему действительно стало жаль учителя – юный герцог побоялся, что профессор в порыве раскаяния от содеянного мог побежать к директору, своему старинному другу, и сам сознаться в случившемся. И тогда шантаж уже не имел никакого смысла, Слизнорта наверняка бы по–тихому выпроводили из Хогвартса, а на его место могли назначить какого–нибудь другого преподавателя со стороны, который вряд ли бы стал предоставлять Забини в личное пользование школьную лабораторию. Просчитав все свои выгоды от нынешнего положения, Блейз решил отказаться от идеи переспать со Слизнортом, но, тем не менее, в совершенстве обладая искусством кокетства и обольщения, позволял себе некоторые вольности и откровенно провоцировал профессора своим поведением. Он мог наклониться над котлом так соблазнительно–эротично, что у старого преподавателя выступала испарина на лбу, или одарить учителя таким томно–сладострастным взглядом из–под полуопущенных ресниц, что Гораций Слизнорт поспешно покидал аудиторию под любым благовидным предлогом. Забини получал истинное удовольствие от подобной игры со старым зельеваром и старался его провоцировать своим поведением каждый раз, когда приходил на дополнительные, внеурочные занятия и оставался с профессором один на один. Гораций Слизнорт не позволял себе ничего лишнего, чтобы не скомпрометировать себя отношениями со студентом, но мальчишка был настолько прекрасен, что его можно было сравнить с произведением искусства. Прикасаться к нему было таким же удовольствием, что притронуться к великолепной античной статуе, вызывающей восхищение.