ДНЕВНИК БЕЛОЙ ОРХИДЕИ (Хроники рода Забини) (СИ) - Страница 1

========== ГЛАВА 1 Потомок древнего рода ==========

С утра очень сложно понять: ты просто не выспался или правда всех ненавидишь…

Драко недовольно поморщился, словно от зубной боли. Будильник настойчиво призывал хозяина просыпаться и вставать.

– Ferme ta gueule ( Заткнись, наконец, фр.) или разобью, – пригрозил Малфой и будильник на время перестал верещать, зная крутой нрав хозяина и не желая повторить печальную участь своих предшественников будильников–неудачников, которые были слишком настойчивы, выполняя служебные обязанности.

– Блейз, проснись… – потрепав по плечу лежащего рядом с ним голого парня, вяло пробормотал Малфой и потянулся за сигаретами.

– Vaffan’ culo (Иди в жопу ит.), – недовольно промычал Забини, утыкаясь носом в подушку.

В роскошных апартаментах Драко Малфоя царил творческий беспорядок, который вполне можно было назвать вселенским хаосом. На полу, кроме перевернутых стульев и разбросанных учебников, лежали пустые бутылки. От ковра, обильно залитого шампанским и мартини, исходил тошнотворный запах, кое-где валялись окурки или раздавленные сигареты. В довершение всего этого бедлама повсюду была раскидана порванная одежда, которую Драко со своим любовником поспешно срывали и бросали, стремясь как можно скорее утолить свою животную похоть. Прошедшая вечеринка была шикарная, впрочем, как и всегда, когда за подобное дело брался Блейз Забини. Но, как оно обычно бывает, если вечер удался - утро никак не может быть добрым. Сейчас Драко не мог вспомнить некоторые моменты, он все еще не пришел в себя после бурной оргии, которую они устроили накануне, но то, что было весело и горячо, он определенно помнил.

В этот момент слизеринский принц чувствовал себя не лучшим образом: во рту было мерзко, хотелось блевать, голова болела, все тело разбито и тех нескольких часов сна было явно недостаточно, чтобы восстановиться. Забини, видимо, будет чувствовать себя еще хуже, поэтому для того, чтобы привести его в норму, потребуется уйма времени.

– Блейз, подъем, – вяло потрепав спящего любовника по плечу, повторил Малфой, выпуская струю дыма.

– Мммм… – прозвучало в ответ нечто невнятное.

Огромная постель Драко в данный момент тоже пребывала в творческом беспорядке. Bordel de merde (сраный бардак фр.), – как сказал бы сам слизеринский принц, иными словами полный пиздец. Шелковые серебристые простыни с вышитыми на них вензелями были немилосердно смяты, обильно покрыты пятнами вина и засохшей спермы, а местами прожжены сигаретами. Молодой человек брезгливо поморщился, когда его взгляд остановился на одном из пятен неизвестного происхождения, а в памяти смутно всплыла нелицеприятная картина блюющего любовника.

– Le con (мудак фр.), – произнес Малфой и от пятна перевел взгляд на того, кто, очевидно, его оставил.

Блейз Забини, совершенно голый, лежал, обессилено распластавшись на постели и уткнувшись лицом в подушку, тихо посапывая и время от времени бормоча какие–то итальянские проклятия.

Местами его тело было покрыто синяками и царапинами, на шее отчетливо проступали следы от многочисленных засосов и укусов. Драко невольно усмехнулся, представив как любовник, возомнивший себя совершенством, будет сокрушаться и недовольно кривить губы, рассматривая себя перед зеркалом, а затем начнет тщательно сводить с тела следы ночной оргии, чтобы снова привести себя в идеальный вид.

Будильник в очередной раз заголосил подъем, напоминая хозяину, что тот опоздает на занятия. Малфой вмял недокуренную сигарету в хрустальную пепельницу, наполненную до краев окурками, рывком выдернул подушку из–под своего любовника и прихлопнул ей будильник.

– А–а–а–а!!! – спросонья благим матом заорал Блейз, широко распахнув глаза. – Сегодня еще вчера или уже завтра?

– Проснись и пой, Белоснежка, – отозвался Малфой. – Понедельник, школа, занятия… Улавливаешь мысль? – поинтересовался блондин, убирая в сторону еще одну подушку, за которой потянулся Забини.

Некоторое время Блейз откровенно тупил, не видя связи между «понедельником» и «занятиями». Затем сознание начало немного проясняться.

– Stare sul cazzo (Заебало все ит.), – простонал итальянец, когда до него медленно стал доходить смысл происходящего. – Башка трещит… жопа болит… На хуй школу, пусть меня отчислят по состоянию здоровья.

– Разъебанная за ночь жопа за инвалидность не прокатит, тебя не отчислят, Забини, – цинично отозвался Малфой, не проявляя ни капли жалости к страдающему любовнику.

– Злая, бесчувственная сволочь, – капризно произнес Блейз и предпринял очередную попытку дотянуться до подушки, но когда ему это не удалось, юный аристократ схватил полупустую бутылку с шампанским и присосался к ней, пытаясь утолить жажду.

Драко и сам чувствовал себя отвратительно, пару раз он даже испытал рвотные позывы, но пока успешно справлялся с этим. Необходимо было подняться, принять душ и выпить что–нибудь стимулирующее. Ночная оргия вымотала их обоих. Так бывало всегда после того, как они использовали «хрусталь». Порошок, усиливающий потенцию, относился к числу запрещенных препаратов, за изготовление и хранение которого можно было угодить в Азкабан, но слизеринские студенты, опять–таки благодаря Блейзу Забини, имели возможность регулярно баловаться этим афродизиаком. Вещество в виде порошка, одним из компонентов которого была шпанская мушка, наносилось на слизистую – десны или ноздри, вызывая в организме сильное сексуальное возбуждение. Некоторые, чтобы максимально обострить ощущения, втирали порошок в слизистую гениталий и после такого применения «крышу» сносило окончательно. Одурманенное наркотиком тело на многие часы превращалось в секс–машину, один оргазм сменялся другим, мужчины испытывали многочасовую эрекцию, а женщины лишались чувств в безумных экстазах. Были инциденты, когда после многочасовых оргий, изможденные и обессиленные, молодые люди теряли сознание, иногда даже случались летальные исходы, когда лопались сосуды или останавливалось сердце от бешеных нагрузок. Поэтому это вещество было строго запрещено во всем магическом мире и за его использование повсеместно грозило тюремное заключение. Блейз умудрялся уже второй год, возвращаясь из Италии, где проводил каникулы у родственников, провозить «хрусталь» в Хогвартс. В узком кругу на вечеринках для избранных слизеринцы использовали наркотик, устраивая дикие оргии в стенах школы.

По предыдущему опыту Драко Малфой знал: единственное, что могло вернуть к жизни Блейза Забини, это необходимость взглянуть в зеркало. В Слизерине, да и во всем Хогвартсе, ходила шутка о том, что мертвый Забини оживет и встанет из гроба, чтобы посмотреться в зеркало, если кто–то на похоронах скажет, что он хреново выглядит.

– У тебя ужасный вид, mon cher (мой дорогой фр.), – глядя на своего любовника, цинично произнес Малфой. – Эти кошмарные засосы, синяки… они так обезображивают твою кожу, – Драко осторожно провел пальцем по плечу Блейза. – Это так пошло, так вульгарно. Ты представляешь жалкое зрелище.

Это всегда срабатывало безотказно. Несмотря на полное измождение после ночной оргии, Забини вскочил с постели словно снаряд, выпущенный из катапульты, но тут же застонал, почувствовав боль во всем теле, головокружение и приступ тошноты. В таком состоянии резкие движения противопоказаны и со стороны Малфоя было жестоко так провоцировать своего любовника. Но Драко всегда прибегал к проверенному методу шоковой терапии, чтобы привести в чувства Блейза, умирающего после очередной секс–вечеринки. Справившись с головокружением и преодолев рвотный позыв, Забини медленно пошел в направлении огромного, от пола до потолка, зеркала.

– Блядь, жопа–то как болит… – скривившись, простонал Блейз. – Это ты мне так вдул, mio angelo (мой ангел ит.), или еще какая–то сволочь?

– Ты вчера был как никогда любвеобилен и щедр, mon cher, – усмехнулся Малфой, продолжая лежать на кровати.

– Да ладно… – недоверчиво протянул Забини.