Дмитрий Донской - Страница 104

В середине августа 1380 года, когда орда Мамая, словно хищная птица, медленно кружила в степи, князь Дмитрий с небольшой свитой отправился на Маковец. Так называли поросший лесом холм, на котором стоял монастырь «великого старца»…

В юго-восточном углу Тульской губернии, у впадения в Дон речушки со сказочным названием Непрядва, раскинулось знаменитое Куликово поле. Здесь 8 сентября 1380 года русские полки под общим командованием московского князя Дмитрия Ивановича сразились с войском правителя Орды бекляри-бека Мамая. Целый день длилась кровавая сеча. Поле щедро пропиталось русской и степной кровью. Но русская кровь лилась не напрасно. Битва окончилась победой, эхо которой отзывалось на Руси и через несколько веков.

В то утро над полем долго стоял туман. Словно сама природа давала людям последнюю возможность одуматься, покончить дело миром и разъехаться по домам, вернуться к своим делам и семьям. Но люди уже облачились в доспехи и выстроились в полки. Воспылав ненавистью, они хотели убивать и убивать.

И вот туман понемногу рассеялся. Запели боевые трубы, поднялись полковые стяги, пришли в движение темные массы людей. Ритмичный грохот огромных барабанов и пронзительный свист зурны пробуждали в людях какое-то смутное, первобытное желание убивать врага любыми способами: с хрустом ломать ему кости, резать и рубить его тело острым железом, душить его руками, а если придется — то с рычанием рвать его плоть зубами, пить его горячую кровь. Дикая музыка сражения, идущая из темной глубины веков, превращала человека в яростное животное. Это безумие помогало бойцам преодолеть страх и победить врага. Но когда битва кончалась — всем становилось не по себе от только что пережитого остервенения. Люди падали с ног от усталости и нервного напряжения. А издалека уже доносился звон колоколов походной церкви, призывавший православных покаяться и возблагодарить Господа за дарованную победу…

Сегодня поле Куликово окутано глубокой тишиной. Трудно представить, что когда-то здесь поднимался к небесам жуткий вопль многих тысяч сражающихся людей. С этим воплем сливались конское ржание и лязг мечей, посвист стрел и гулкие удары палиц о деревянные щиты.

К вечеру сражение затихло и в наступившей тишине отчетливо слышны были стоны раненых, мольбы о помощи, одинаково внятные на русском и татарском языках. Победители разъезжали на конях и бродили пешком по заваленному телами полю в поисках друзей и родственников. Вышли на промысел и вездесущие мародеры, срывавшие с трупов оружие и доспехи, амулеты и одежду.

Потом ушли и мародеры. Ночь расправила над степью свое усыпанное звездами черное крыло. Великая тишина Дикого поля вернулась в свои владения. А через год или два ничто уже не напоминало на Куликовом поле о той кровавой страде, на которой так усердно потрудились люди…

В школьном изложении отечественной истории — а значит, и в историческом сознании большинства населения страны — отчеканены четыре великие битвы: Куликовская, Полтавская, Бородинская и Сталинградская. Столь разные по масштабу и времени, они близки в одном: здесь решалась судьба русского народа и Русского государства. Так, во всяком случае, утверждает наша историческая мифология — родная сестра исторической науки.

В ряду этих великих сражений Куликовская битва — самая далекая от нас и потому самая загадочная. По всем вопросам, которые только можно задать на эту тему, историки высказывают различные мнения. Литература, посвященная Куликовской битве, своим изобилием и вместе с тем отсутствием единой картины напоминает россыпи гальки на морском берегу (137, 15). Пожалуй, не подвергается сомнению только результат — победа русского войска. Всё остальное спорно, сомнительно, гипотетично.

Главная причина такого положения — отсутствие достоверных источников, созданных сразу после событий. Древнейший сохранившийся до наших дней список летописи с рассказом о Куликовской битве (Рогожский летописец) датируется 40-ми годами XV века. Самый старший из шести сохранившихся списков «Задонщины» (Кирилло-Белозерский) относится к концу XV века. Что касается самого популярного из памятников Куликовского цикла — «Сказания о Мамаевом побоище», — то его старший список датируется 20-ми годами XVI века.

Итак, середина XV столетия… За более чем полвека после битвы ее восприятие существенно изменилось. Любой древнерусский текст за это время подвергался редакторской работе нескольких поколений книжников. То, что казалось важным одним, вычеркивалось другими. Простые по стилистике сообщения ранних летописей переписчики украшали риторическими узорами. В одно произведение делали вставки из другого. Каждый город, каждый монастырь хотел предстать перед потомками как участник героической эпопеи. Менялись и настроения верховной власти. В соответствии с этим одних исторических деятелей позднейшие летописцы «приподнимали», других, напротив, «приопускали»…

Литературная история трех главных памятников Куликовского цикла — Летописной повести, «Задонщины» и «Сказания о Мамаевом побоище» — сама по себе выросла в большую научную проблему. Ей посвящены сотни исследовательских работ. От ее решения зависит и то, какой будет реконструкция исторических событий. Сегодня эта реконструкция выглядит весьма шаткой. Назовем лишь главные из множества спорных вопросов, связанных с Куликовской битвой.

Первый и, казалось бы, самый простой вопрос — место битвы — имеет, как ни странно, разные ответы (298, 54). Дело в том, что название Куликово поле в древности использовалось как в узком смысле (поле по правому берегу Непрядвы близ ее устья), так и в широком смысле (как синоним Дикого поля, татарских степей, примыкавших к южным границам Руси) (298, 55). И название свое поле получило не от живших там степных куликов, а от старинного слова «кулига» или «кулички», означавшего далекое, отдаленное место.

Итак, всё призрачно и зыбко. Но поспешим успокоить читателя: современная локализация Куликова поля — места битвы Дмитрия Донского с Мамаем — признана практически всеми историками. Ее подтверждают и сделанные на поле археологические находки: наконечники стрел, обломки оружия, нательные кресты и амулеты. (Между прочим, в Государственном историческом музее в Москве хранится даже ветхая «кольчуга, найденная на Куликовом поле». Впрочем, ее происхождение вызывает определенные сомнения (143, 217).)

Весьма спорной является хронологическая сетка событий 1380 года. В разных источниках сообщаются различные даты войны с Мамаем (78, 20).

Следующий вопрос — из области демографии. Никто из историков не может точно назвать численность русского и татарского войска на Куликовом поле. Разница оценок огромна: от 50–70 до 170 тысяч человек с каждой стороны (298, 50). Такая амплитуда обусловлена отсутствием ясных данных о численности населения Руси в ту пору.

Далее — личностный фактор. Источники по-разному оценивают роль Дмитрия Московского и Владимира Серпуховского в победном исходе сражения. В одних главным героем является Дмитрий, а в других — Владимир.

Нет ясности и относительно того, воины каких городов и земель принимали (или не принимали) участие в битве. Источники противоречат друг другу в этом вопросе. По мере того как Куликовская битва превращалась в героический эпос русского Средневековья, возрастало число желающих оказаться в почетном списке ее участников. Местные правители давали своим придворным книжникам соответствующие указания — и те спешили их исполнить.