DmC: Рожденные свободными (СИ) - Страница 41

Человек, которого она уже начала считать призраком, был наконец найден.

Затянувшись горьким дымом сигареты, Анна мысленно вернулась в бывший когда-то родным город. Город, который оказался для нее адским чертогом и оплотом нечеловеческих тварей.

Лимбо-Сити.

Конец первой части

========== Часть 2. Шрамы, которые никогда не исчезнут. Глава 13. Святая блудница ==========

Сложно бороться со злом, не познав его.

к/ф «Империя волков»

Глава 13. Святая блудница

Три года назад…

— «С вами снова Раптор Ньюс и это Боб Барбас. Я просто выполняю работу Бога и говорю вам, граждане — наступает новый день для новых идей…»

О Боже, мысленно простонала она, поднимая голову с помятой подушки. Постельного белья на узком диване не было уже вторую неделю — химчистка, расположенная через дорогу от ее дома, не работала по техническим причинам. Эта проклятая летняя жара доконала даже древние стиральные машины.

Женщина села на постели. Ее длинные волнистые волосы, когда-то сводившие с ума не одного мужчину, теперь свисали безжизненной темно-русой паклей по обе стороны ее головы. Обветренное овальное лицо было покрыто многочисленными болячками от прыщей, которые она регулярно выдавливала с таким же остервенением, с каким грызла свои ногти. Узкий рот был бледен, на высоком лбу женщины виднелся тонкий длинный шрам от ножа, который она получила всего-то полгода назад. Миндалевидные глаза орехового оттенка были прикрыты опухшими веками.

«Как же я устала», — подумала Анна, плюхнувшись обратно на постель. От дивана пахло ее собственным потом и пылью, ни о какой прохладе не шло и речи. Одета она была лишь в красную линялую сорочку, доходившую ей почти до колен, нижнего белья на ней не было. Анна раздвинула ноги, надеясь, что прохлада достигнет таки ее вспотевшего тела, о том, чтобы снять сорочку, она не хотела даже думать. Прямо напротив ее окна жила семья Фостеров, и их младший сын, Билли, не упускал случая понаблюдать за фигуристой полицейской Анной Абернати.

Маленький говнюк буквально слюной исходил при одном только взгляде на Анну, и никакие угрозы на него не действовали. Анна однажды даже прицелилась ему в голову из своего револьвера, но мальчишка лишь показал ей язык, и что-то произнес. Она не умела читать по губам, но предполагала, что этот чертов сукин сын подначивал ее спустить курок. Ей очень хотелось размозжить его башку, но в голове всплывало проклятое Noblesse oblidge, и Анна забывала о своей благой мести.

Она запрокинула голову, чтобы увидеть настенные электронные часы, приобретенные на ближайшей барахолке всего-то пару недель назад. Они показывали половину восьмого утра.

«Святые угодники! Еще утро, а шпарит, как в аду!» — подумала она и нехотя встала с дивана. Босые ноги Анны прошлепали по липкому линолеуму в сторону душевой, поприветствовавшей хозяйку оббитым кафелем и запахом плесени. Она ненавидела эту комнату, так как у нее не хватало времени, чтобы убраться здесь, а услуги домработницы были ей не по карману. Да и не хотелось Анне, чтобы по ее норе шлялся кто-то чужой.

Она с облегчением вздохнула, когда из лейки душа полились холодные струи. Быстро скинув сорочку, женщина кинулась в объятия ледяной воды, подставляя струям лицо и ладони. Она словно оказалась в Раю и забыла обо всем на свете.

В коридоре зазвонил телефон. Вода залила уши Анны, и она не сразу услышала дребезжащую трель. Лишь только когда настойчивый звонок штопором вонзился ей в мозг, она очнулась от переполнявшего ее блаженства и, не вытираясь, выскочила в коридор. Мокрые пальцы чуть не выронили телефонную трубку.

— Абернати.

— Мэм, с вами хочет поговорить детектив Шуз.

— По поводу?

— Это связано с перестрелкой на улице Матисона. Ну, знаете, где еще открыли недавно шикарный ночной клуб… — Стажер Грейсон был по уши влюблен в неопрятную, грубую Анну, что делало его в глазах женщины и мазохистом, и идиотом. Но от малыша Грейсона она могла узнать много интересного, о чем не рассказывал этот придурок Эйб.

При мысли о бывшем муже Анна перевела взгляд в комнату, где на прикроватной тумбочке располагалась фотография — единственное напоминание о ее прошлой жизни, когда она еще не посвятила себя работе целиком и полностью. Эйб, улыбающийся и сияющий словно новенький доллар, обнимал ее, одетую в красную клетчатую рубашку-поло. Руки Анны обнимали двух пятилетних детей, темненьких мальчика и девочку. Анна когда-то решила дать им необычные имена, в благодарность Богу за то, что он вручил ей столь прекрасный подарок. Малыш Сол и его сестра Селена улыбались так искренне, что глаза женщины увлажнились. Но стоило перевести взгляд на их родителей и увидеть их натянутые улыбки, то становилось понятно — эта семья доживала последние деньки. Спустя три дня после этой съемки Анна и Эйб развелись, а дети остались у него.

Эта фотография буквально отдавала фальшью. Анна отвела от нее взгляд, напоследок подумав, не вырезать ли оттуда портреты детей, чтобы хранить их при себе. Эйб вел себя как последняя свинья, не позволяя бывшей жене даже приблизиться к детям, называл ее «слишком грязной». Ей всегда хотелось плюнуть ему в лицо за такие слова и громогласно рассказать, каково на самом деле женщине девять месяцев трястись не только за свою жизнь, но и за другие две, совсем слабые и беспомощные. Но опять же — Анна была полицейским, а полицейский никогда не повысит голос на гражданина или старшего по званию, никогда не будет стрелять в невинных людей, никогда не пошлет в задницу своего босса, решившего проверить упругость твоих ягодиц болезненным щипком.

Анне становилось дурно от такого количества ограничений, но она не могла бросить работу. Когда-то в детстве она мечтала стать полицейским, мысль о том, что она будет защищать слабых, приятно будоражила ее кровь. Но реальность оказалась куда злее, чем рассчитывала Анна — вместо защиты мирных граждан ей приходилось таскаться по трущобам Лимбо-Сити, выискивать норы и лазейки торговцев оружием, наркодилеров и сутенеров, чтобы отправить их в руки правосудия. Но чем яростнее Анна этим занималась, тем больше возникало новых группировок.

— Мэм?

Она тряхнула головой — мокрые капли с волос веером рассыпались по виниловым темным обоям.

— Прости, Бобби, я еще не проснулась.

— Знаете, я бы на Вашем месте взял отпуск. У Вас и без того напряженная работа, а Вы не отдыхали уже года два, как… — тут Грейсон запнулся, понимая, что разговор ушел не в ту тему.

— Знаю, знаю, — Анна прислонилась мокрой спиной к стене, чувствуя, как от ее разгоряченного тела идет пар. — Так что там с улицей Матисона? Что за клуб?

— Вроде он называется «Голубые Ангелы». Руководит им некий… — в трубке раздался шелест бумаг, напоминающий Анне о прохладном ветре в городском парке.

— Вот, Роберт Оуэн. Скорее всего, подставное лицо, потому как в его досье он всего лишь клерк в какой-то Богом забытой налоговой фирме.

— Уууу-гу, — отозвалась Анна, потянувшись было за полотенцем, но передумала. Прохлада тогда быстро покинет ее, и она расплавится точно пломбир. — Еще что-нибудь есть?

— Остальное я пришлю Вам по факсу, мэм.

Она моргнула:

— Бобби, у меня же нет факса.

— Как это? Я же вам выдал на него деньги на прошлой неделе!

О дьявол, подумала Анна, вспоминая. Конечно, он дал ей неплохую сумму, но она начисто забыла, на что именно, и спустила деньги на виски и транквилизаторы, проникнув в очередную банду дилеров. Признаваться в собственной рассеянности было стыдно.