DmC: Рожденные свободными (СИ) - Страница 35

Воцарилась тишина, прерываемая лишь его дыханием и какой-то возней в кабине. Неужели детишки наконец-то решили воспользоваться ситуацией как подобает?

Бруно прислушался. Нет, слишком тихо. Он по своему богатому опыту знал, что даже самые тихие попытки заняться сексом втайне от посторонних неизбежно приводят к шумным последствиям. А уж если брать в расчет еще и бурный темперамент парня…

Что-то было не так.

Осторожно прихрамывая — рана пусть и зажила, но иногда давала о себе знать ноющей болью — Бруно подошел к двери, ведущей в кабину трейлера. Прислушался.

Тишина.

Он открыл дверь. Кэт сидела на пассажирском сиденье и, прищуриваясь, вглядывалась в стекло.

— А где пацан? — вырвалось у Бруно.

Девушка, не оборачиваясь, ответила:

— Там.

И указала на снежную бурю за окном.

*

Он не помнил, когда в последний раз видел такую бурю. В Лимбо-Сити снег всегда шел мелкий, мокрый, больше похожий на дождь. Каждая зима в городе напоминала Данте очередной продолжительный грязный ливень, который он терпеть не мог.

А сейчас сильные порывы ветра пытались сбить его с ног, снежинки зло кололи лицо, отчего приходилось прикрывать глаза рукой, в ушах раздавался свист. Чудесная погодка, только разогреться не помешает. Его не устраивала участь снеговика посреди трассы.

Фигура брата неподвижно темнела впереди. Придурок не собирался убегать — отлично. Есть шанс хорошенько наподдать ему по возгордившейся заднице, чтобы не разевал рот на правление человечеством.

Неожиданно Данте показалось, что снег начал царапать лицо и одежду еще злее. Он быстрым движением накинул на голову капюшон, обратив внимание на оголенные пальцы. Они были покрыты свежими тонкими царапинами, в кожу в буквальном смысле вонзались десятки, сотни ледяных игл.

— Вот бля, — пробормотал Данте. Судя по всему, Вергилий за эти полгода знатно прокачался, раз уж даже снег смог превратить в некое подобие оружия.

А это означало только одно — драка будет серьезной. А она наверняка будет — Данте сомневался в том, что братец, которому он лично продырявил грудь, примет его с распростертыми объятиями и выпивкой. Обстановка явно к этому не располагала.

Но Данте продолжал идти, позволив Ребеллиону материализоваться за спиной. Тяжесть меча подбадривала его, бредущего сквозь сугробы по колено.

Вскоре Данте вышел на удобную, словно специально вытоптанную площадку. В ее центре стоял, оперевшись на катану, Вергилий. Увидев горячо любимого родственничка, Данте отметил, что брат явно путешествовал по каким-то неведомым закоулкам Ада: бледное до синевы лицо, сквозь которое просвечивались трещинами темно-голубые вены, всегда прилизанная шевелюра растрепана, как будто ее обладатель попал под удар током, а глаза… им Данте не мог подобрать точного определения. Но человеческими они явно не были — один лишь белок, светящийся ярко-белым светом.

— Воу! — выдал Данте. — Неважно выглядишь!

— Ты тоже.

Данте нахмурился — вроде бы голос Вергилия был узнаваем, но в то же время в нем преобладали странные нотки. Это был не приглушенный голос лидера Ордена, прячущего свое лицо под маской, не аристократичный и слегка нервный голос братца-идиота. Это был голос того, кто уверен в своей правоте и в том, что последнее слово всегда будет за ним.

— Ну и какого хера тебе от меня надо на этот раз? — Данте скрестил руки на груди. — Еще кого-нибудь грохнуть, чтобы ты мог по проторенной дорожке топать к власти?

— Этим я теперь могу заняться сам.

— Да ну? Значит, признаешь, что я нужен был тебе как… — Данте запнулся, подбирая подходящее слово: — Как таран?

— Приблизительно.

Это ледяное спокойствие начало выводить Данте из себя. Он уже ощущал, как демоническое начало внутри него постепенно берет верх и подначивает наброситься на брата. Сердце стало стучать все сильнее, разгоняя кровь по телу, в пальцах ощутилась нервная дрожь от предвкушения драки.

— Значит, все эти слова про свободу, семью и прочее… — медленно произнес Данте, сжимая кулаки. — Все это было враньем?

— Нет. Тогда это не было враньем.

— Тогда? А сейчас-то что?

— Хочу сделать тебе предложение.

— Извини, но я вообще-то мужик. И у меня другая. Та, которую ты предал.

При этих словах Данте обратил внимание, что в лице брата что-то дрогнуло — на мгновение. Неужели он все же испытывал что-то к Кэт, которую сам же и назвал «полезной»?

— Она бы не выполнила той задачи, которую я планирую.

— То есть, для тебя все близкие люди — лишь инструмент?

— Не совсем. Ты мне нужен, Данте, — Вергилий сделал шаг вперед.

Данте напрягся. Буря чуть стихла, позволив увидеть светло-бирюзовую ауру, клубящуюся вокруг брата.

— Что ты хочешь?

— Сотрудничества.

— Спасибо, уже насотрудничались. Ты результат видишь?

— Разумеется. Мы еще можем все исправить. — Данте передернуло от этого очередного «мы». — Я знаю, как вернуть порядок в этот мир. Мне просто нужна сила для того, чтобы это сделать.

— Своей недостаточно?

— Именно.

— Я в душе не ебу, что ты там опять задумал… — Рукоять меча уже легла в руку: — Но от меня ты хрен что получишь.

Ни одной эмоции. Вместо лица у Вергилия была словно каменная маска. Данте отметил, что и раньше мимика брата отдавала некой… фальшью, ненатуральностью, словно он реагировал на происходящее через силу, сопротивляясь тому факту, что он, в принципе, создан по образу и подобию человека. Но тогда хоть можно было понять, что он чувствует, а сейчас — ноль. Абсолютный, словно перед ним стоит, опираясь на свою гребаную катану, пустая оболочка.

Такую и попортить не жалко.

Демон внутри Данте радостно взревел, заставляя сердце стучать с бешеной скоростью, а кровь буквально закипела в жилах. Данте бросился в атаку первым. Лезвие Ребеллиона уже сверкнуло в воздухе, готовое разрубить тело противника. Описав большую дугу, разрезающую стену из колючих снежинок, меч опустился… прямиком в утоптанный снег.

— Черт!

За спиной Данте раздался хруст. Парень быстро развернулся, доставая свободной рукой Айвори. Пистолет прошил в буре несколько пламенных строчек, прежде чем был выбит из руки ножнами катаны. Данте вскинул меч как раз вовремя — ему удалось заблокировать рубящий удар Ямато.

— Ах да, я и забыл, что ты у нас хитрая сволочь, — процедил Данте, глядя прямо в глаза брата. Ничего, кроме яркого света, он там не видел. Не то, чтобы это его беспокоило, но настораживало — в какую неведомую хрень превратился его брат? Или кто сделал его таким?

— А ты, как и прежде, полагаешься только на свою силу. — Голос Вергилия был раздражающе спокойным. — Большая ошибка, брат. В этом и заключается одна из твоих слабостей.

Данте и глазом моргнуть не успел — нога брата ударила по лодыжке, заставив упасть на снег. Он еле успел отвести руку в сторону, уводя оба меча. Ребеллион шлепнулся рядом с хозяином, катана замерла в руке Вергилия.

— Я не хочу убивать тебя. По крайней мере, сейчас. — Все с тем же непроницаемым лицом Вергилий убрал Ямато в ножны. — Я хочу, чтобы ты пошел со мной.

— Иди нахуй!..

Ладонь Данте загребла немного снега, тысячей иголок вонзившегося в пальцы, и парень швырнул горсть прямо в лицо противнику. Тот молниеносно закрылся рукой. Данте вскочил на ноги, выхватил из-за пояса Эбони и выпустил прямо в грудь брата несколько пуль. В его душе сейчас не было ни жалости, ни сострадания, ни, тем более, любви к брату. Кипевшая внутри ненависть достигла своего пика, смешавшись с демонической жаждой крови.