DmC: Рожденные свободными (СИ) - Страница 33

Осторожно подняв руку, Данте заправил за ухо Кэт несколько упавших на лицо прядей. Девушка была бледной, под глазами означились круги, но тем не менее она была… красивой. Да, очень красивой. В ней не было той вульгарной красоты, которую он регулярно видел в лицах проституток в любом из клубов города, не было той наивности мокрых девственниц, которых он чисто со скуки очаровывал на улицах, не было умудренности прожженых шлюх, железной рукой способных поставить на колени любого мужчину. Она была милой, естественной и немного загадочной ведьмой.

В первые несколько часов их знакомства Данте решил последовать за ней не только из-за чувства благодарности, но и из спортивного интереса — ему и раньше попадались девушки, на которых не действовало его природное обаяние, но медиумов, бесстрашно швыряющих коктейли Молотова в морды демонам, среди них еще не было. Впоследствии его привязанность к Кэт обрела толику сочувствия из-за ее прошлого. А затем он и сам не понял, что за горечь была в его груди в тот момент, когда бессознательную девушку утаскивали за ноги спецназовцы. Это чувство напоминало ему день, когда была убита мама, что навело Данте на странные, но вполне разумные выводы.

Он не хотел никого любить именно из-за жгучей боли, которую испытывает любой человек, когда лишается близкого. Несмотря на стертую память, эта горечь давала о себе знать так же часто, как и сны с демоническими мордами. Было куда проще раствориться в пороках города и в методичном убийстве демонов — все это отправляло Данте в какую-то эйфорию, где он мог забыть о любых чувствах и вопросах к самому себе, оставив только инстинкты.

Но теперь правила игры весьма круто поменялись. Теперь Данте предстояло доказать, что он достоин быть тем, кто он есть. А это было чертовски трудно — он до сих пор не понимал своей роли в этом огромном дурацком спектакле.

— Что с тобой?

Данте моргнул, с трудом вернувшись из мыслей в реальность. Его рука, соскользнувшая с щеки Кэт, оказалась на ее груди. Щеки девушки покрыл румянец, зеленые глаза слегка расширились.

Грудь под пальцами Данте была теплой и мягкой. Он чувствовал пульс Кэт — поначалу медленный, но удары становились все чаще, стоило чуть передвинуть руку. Пальцы скользнули в ложбинку между грудями девушки — ее джемпер был расстегнут, позволяя теплому воздуху печки обдувать голые ключицы.

Кэт коротко вздохнула, чем вызвала на лице Данте легкую улыбку:

— Нравится?

Девушка не ответила, изучая Данте пристальным взглядом. Её лицо застыло холодной маской, словно она пыталась подавить какие-то свои эмоции. Но глаза выдавали ее — расширившиеся, напуганные неизвестным. Или же… знакомым?

— Хватит, — прошелестела она, содрогаясь от воспоминаний.

Да, отчим тоже начинал с малого — с таких вот малозаметных прикосновений, награждая падчерицу испытующим взглядом окровавленных глаз. Кэт помнила ту ночь, когда низ живота разрывало от боли, но она не могла закричать — тяжелая демоническая рука тогда крепко зажала ей рот. Сквозь слезы Кэт впервые ощутила, как ее сущность медленно покидает тело, со страхом и презрением к самой себе оглядывая сцену изнасилования со стороны.

Слезы потекли и сейчас, под напором болезненных воспоминаний. Данте, шокированный такой реакцией, убрал руку. Нахмурился:

— Тогда все так же было?

Она лишь кивнула, вновь сравнивая его с Вергилием. Данте всегда угадывал ее настроение, понимал ее чувства так, как будто они были его собственными, а Вергилий помогал ей закрыться от них, принимая все произошедшее как данность, которую уже не исправить.

Они были совершенно разными.

Пытаясь загладить свою вину, Данте неловко вытер её слезы грязными, выпачканными в шоколаде пальцами и еле заметно улыбнулся:

— Я тебя не трону. Обещаю.

Кэт верила ему. Несмотря на то, что подсознательно она пыталась отгородиться, боясь очередного предательства, девушка понимала — Данте сделает все, чтобы выполнить свое обещание. Она осознала это уже давно, еще когда он был вынужден оставить Кэт в осажденном штабе Ордена.

Данте вытер ее слезы и неожиданно чертыхнулся.

Кэт кинула взгляд в зеркало заднего вида — по ее щекам растянулись шоколадные разводы. Она сама не поняла, почему вдруг на ее лице возникла улыбка в ответ на растерянный взгляд Данте.

— Ты забыл вымыть руки.

— Вижу, — хмыкнул он и полез в бардачок за салфетками или каким-нибудь платком. Но там оказалось пусто.

— Черт, — пробормотал Данте и облизал измазанные шоколадом пальцы. Вкус был сладко-соленый, с примесью слез Кэт, отчего что-то болезненно сжалось внутри.

Но Данте продолжил собирать остатки налипшего шоколада с совершенно детской сосредоточенностью, что не укрылось от взгляда Кэт. Она подавила смешок — двадцатилетний симпатичный парень, облизывающий свои пальцы, словно пятилетняя кроха, был для нее весьма забавным и необычным зрелищем. Но Данте заметил ее прищурившиеся от сдерживаемого смеха глаза и, оторвавшись от столь интересного занятия, пристально посмотрел на девушку:

— У тебя на лице тоже кое-что осталось.

Вновь эта сволочная улыбка из серии «Покоритель сердец». Кэт лишь склонила голову, решив понаблюдать за его дальнейшими действиями, пытаясь угадать, что же предпримет этот сумасшедший красавчик.

Как она и предполагала, ладонь Данте легла ей на затылок, приближая их лица друг к другу. Кэт прикусила нижнюю губу, чувствуя, как вновь заливается краской. Эксперимент грозил обернуться чем-то непредсказуемым, и она уже жалела о том, что решила вообще дать волю любопытству.

Но последствия оказались совсем не такими, на какие она рассчитывала.

Чистые, чуть влажные от слюны пальцы аккуратно вытерли ее грязные щеки. Кэт удивленно хлопнула глазами, чем вызвала смешок у Данте.

— Совсем не то, о чем ты думала, да? — он торжествующе улыбался.

Ну точно мальчишка. Только взгляд у него был совсем не детский — задумчивый, внимательный, с толикой какой-то родительской нежности. Его пальцы перебирали волосы девушки с величайшей осторожностью, словно их обладательница была лишь призраком.

— Давай не будем об этом.

Кэт и сама не узнала шелестящий голос, вырвавшийся из её горла. Она ощущала, как стучит в висках кровь от этих осторожных касаний, от этих серо-голубых глаз, внимательно изучающих ее лицо, от его теплого дыхания, обдувающего открытую шею. Ощущения были невероятно приятными и успокаивали ее, как будто все так и должно было быть.

Но Кэт по-прежнему было страшно — в глубине сознания всё так же бились безумные видения из прошлого, разбитые надежды и громкий окрик «Не вмешивайся!» от человека, которому Кэт была многим обязана.

И тут она очутилась в объятиях Данте, сама того не осознавая. Кэт даже не успела понять, когда он успел притянуть ее поближе и прижать к груди, успокаивающе гладя по спине.

Кэт в его руках была похожа на одичавшую кошку, неуверенно тычущуюся в ладони в поисках тепла, но при этом ожидавшую, что ее грубо оттолкнут. В глубине души у Данте вновь проснулась острая жалость к хрупкой человеческой девушке, которая пусть и не подвергалась таким жутким испытаниям, как он сам, но и без того уже достаточно настрадалась.

Данте молча гладил ее по спине, ерошил ее короткие волосы, пытаясь подобрать какие-нибудь подбадривающие слова, чтобы унять боль в ее сердце, которую он ощущал так же четко, как и свою собственную. Но ничего не приходило в голову — в его мире до встречи с Кэт и Вергилием не было места жалости и состраданию, и он о них попросту забыл.