DmC: Рожденные свободными (СИ) - Страница 32

Поначалу она одергивала себя, считая свои чувства к Вергилию лишь глупой подростковой влюбленностью. Но потом Кэт стало ясно, как сильно она к нему привязалась за эти годы. Вергилий стал для нее не только спасителем и наставником — он стал частью ее самой.

Но, тем не менее, Кэт ощущала некоторую холодность в отношении Вергилия к ней. Поначалу она считала, что все дело в его нечеловеческой сущности, которой он явно гордился, но потом поняла — дело не только в этом.

Вергилий искренне любил своего брата, и родственные узы были для него столь же важны, как и свержение Мундуса. Кэт, готовая сражаться с демонами до последнего, была солидарна со своим боссом, но глубоко внутри сожалела о том, что так и не смогла сблизиться с ним настолько, чтобы в полной мере ощущать безопасность, доверие и тепло.

Но сейчас, медленно разжевывая полурастаявший шоколад и осторожно ведя машину посреди бури, Кэт осознала, что наконец нашла то, что так долго искала. Несмотря на напряженный день и нервную дрожь в пальцах, она чувствовала себя абсолютно умиротворенной. Оставалось только выключить мотор и задремать, по-детски поджав ноги.

Она бросила быстрый взгляд в сторону Данте. Тот будто дремал, прислонившись щекой к оконному стеклу, его вновь побелевшие волосы словно сливались со снежной вакханалией за окном.

Кэт вспомнила, как внутри нее все рухнуло в тот момент, когда Данте впервые показал свою демоническую натуру и чуть не убил родного брата. Тогда ей было невероятно, неописуемо страшно — они оба стали ей настолько близки, насколько не могли бы стать ближе даже родные. И если ее привязанность к Вергилию была обусловлена довольно долгим совместным времяпровождением, то с Данте получилась другая история.

Он был довольно непосредственным, о чем Кэт знала еще задолго до личного знакомства с Данте. Она задумчиво морщила нос, когда приходилось вместе с Вергилием изучали видеозаписи камер, расположенных по всему городу и выискивали на них своего предполагаемого союзника. Ее коробил образ хамоватого, неопрятного, грубого парня, с каким-то садистским удовольствием громящего улицы во время стычек с демонами, а после этого заваливающегося в ближайший бар, чтобы как следует напиться и переспать с сомнительного вида девушками.

Уже тогда Кэт опасалась того, что не сможет уговорить этого маргинала помочь им, и была ошеломлена тем, что Вергилий отправил ее к брату одну. С другой стороны, такой подход был логичен — лидеру Ордена не следовало светиться где попало, да и у Кэт, как у весьма симпатичной девушки, было куда больше шансов наладить контакт с Данте.

Все вышло так, как и предполагалось. Ну, почти. Кэт вскоре поняла, что недооценила своего нового напарника. Разумеется, его нельзя было назвать таким уж идеальным, скорее очень даже наоборот. Но он был очень… близким, да. Он стал ей куда ближе, чем Вергилий, потому как не утаивал от нее практически ничего, не уходил от темы, и не отстранялся куда-то в неопределенность, как это делал его брат. И он явно был ею очарован, но Кэт не поддавалась на его взгляды и жесты, наверняка сводившие с ума не одну девушку. Тогда ее интересовал в качестве друга (друга ли?) только босс.

Но сейчас, когда она все еще ощущала горечь обиды от того, насколько равнодушно ее отбросили прочь, назвав «полезной», Кэт вновь хотелось спрятаться и затаиться на время. Ей пришел на выручку Данте: он поддержал ее, обучил практически всему, что могло бы Кэт помочь побеждать демонов, но на большее не рассчитывал. Как и она сама.

Однако сейчас Кэт стало казаться, что все происходящее куда как лучше тех времен, когда она работала в Ордене.

Девушка заерзала на сиденье, отгоняя сон. Данте обернулся к ней:

— Устала?

— Нет, ничего, — покачала головой Кэт.

Как бы там ни было, она уже не могла подпустить к себе кого-то настолько близко, чтобы можно было без сожалений избавиться от своих страхов. Она уже обожглась на этом.

Но Данте явно так не считал.

Его ладонь накрыла ее пальцы и чуть сжала:

— Слушай, я не хочу, чтобы ты загнала этот драндулет в какой-нибудь фонарный столб. Лучше остановимся.

Кэт ощутила, как к ее щекам медленно приливает краска. Моргнув, она нажала на тормоз.

Воцарилась тишина, прерываемая лишь легким похрапыванием из кузова — видимо, Бруно решил отоспаться после перевязки.

— Интересно, где мы сейчас? — Кэт попыталась высмотреть хоть какие-то дорожные знаки сквозь пелену снега.

— Достаточно далеко от тех психов, я надеюсь.

Данте откинулся на спинку кресла, пытаясь расслабиться. Не получалось — после недавнего всплеска энергии адреналин все еще бушевал в крови, требуя возможности хоть что-нибудь разрушить. Парень машинально взял еще шоколада и начал разламывать его на мелкие кусочки.

В последнее время ту силу, что проснулась в нем, стало труднее контролировать. Вспомнился допрос, где он случайно убил одного из охранников, и далекие, но незабываемые впечатления от исхода битвы с Вергилием.

Тогда Данте очень, очень хотелось вонзить меч по самую рукоять в грудь этого ублюдка, решившего, что он умнее и могущественнее всех. Хорошо, хоть, Кэт его образумила — но теперь, вспоминая об этом моменте, Данте размышлял — а если бы он решил убить и ее? Зверь, до сей поры дремавший в душе, жаждал крови, неважно чьей — демонической или человеческой. Одна только мысль о том, что он мог убить Кэт, не помня себя от ярости, заставляла цепенеть.

Долгие годы Данте пытался справиться с тем нечто, которое помогало ему выжить среди людей и демонов. “Нечто” давало ему невероятную силу и выносливость, требуя взамен все больше и больше крови убитых тварей. Он не смирялся с такими условиями, понимая, что стоит ему согласиться — и он перестанет быть человеком во всех смыслах этого слова.

Часто в спутанных снах Данте, перемешанных с обрывками реальности, возникало его же собственное лицо, искаженное в демонической ухмылке и сверкающее ярко—красными нечеловеческими глазами. Никакая выпивка или дурь не могли отогнать эти сны — наоборот, видения становились все ярче, и часто Данте просыпался в холодном поту от того, что ощущал чьи-то липкие пальцы, тянувшиеся к горлу.

Сейчас зверь был спокоен, но Данте не устраивал такой расклад. После всей этой кутерьмы с выяснением прошлого и победой над Мундусом жизнь стала только сложнее. Проблема была не только в демонах, заселивших весь мир, но еще и в самом Данте. Легко ли считать себя человеком, если ты на самом деле — гибрид демона и ангела? Он не верил в ангелов, но был почему-то уверен, что от них столько же пользы миру, сколько от демонов — иными словами, ангелы могли быть еще большими мразями, чем адские твари. Единственным исключением была мама — и то, потому что он знал, как она отличалась от остальных.

Рука непроизвольно потянулась к амулету. Как так получилось, что его отец и мать все же решили пойти против правил? Только ли дело в любви? Данте не отрицал, что любовь — сила достаточно могущественная, чтобы перевернуть все с ног на голову, но не в его случае. Он привык рассчитывать лишь на себя и свои силы, разучившись, как он полагал, любить хоть кого-то.

Но в последнее время ему начало казаться, что он глубоко ошибается. Причина его сомнений сейчас находилась рядом, прислонившись к окну и медленно поглаживая истатуированными пальцами рулевое колесо. Веки Кэт сомкнулись, сквозь приоткрытые губы еле слышно вырывался теплый воздух.

Данте отложил истерзанный шоколад в сторону и задумчиво посмотрел на лицо девушки. Пожалуй, имя «Кэт» очень ей подходило: короткие растрепанные волосы, пухлые губы и зеленые глаза с поволокой делали девушку похожей на кошку. Бродячую своенравную кошку, которой требовались забота и поддержка.