DmC: Рожденные свободными (СИ) - Страница 31

Вергилий задумчиво осмотрел рисунок, который забрал из алтаря Вашингтонского собора. На пергаменте была изображена пустыня, и отмечено крупное пятно, окруженное мелкими древними буквами.

— Вавилон… — пробормотал Вергилий.

Тут в голове будто что-то щелкнуло, а по пальцам пробежала дрожь. Пергамент полетел на землю.

Вергилий огляделся, не понимая, что с ним происходит.

Вокруг него был уже не Вашингтон. Серые, покрытые туманом здания незнакомого города, вдалеке виднелся парк аттракционов. И оттуда раздавался знакомый крик.

Крик Данте.

«Я слышу тебя», — подумал Вергилий, и его ладони неожиданно вспотели от нетерпения, словно у маленького ребенка.

Похоже, его непутевый брат также увеличил свою силу. Но в отличие от самого Вергилия, он делал это неосознанно. Впрочем, стоило ли ожидать того, что Данте будет хоть что-то делать, сперва обдумав план действий?

На глаза Вергилию попалась одна из покосившихся рекламных вывесок, находившаяся на углу перекрестка. «Лучшие бобовые — только в Кроуз Нест!» гласила она.

«Кроуз Нест», — мысленно повторил Вергилий и моргнул.

Обстановка вновь переменилась на затянутое серыми облаками небо, затемненное клубами черного дыма от взорвавшегося вертолета. Несколько Рэйджей выломали пожарную дверь и выжидающе смотрели на своего повелителя.

Он вспомнил, что здорово намучился с подчинением этих тварей. Рэйджи были весьма свирепыми низшими демонами и приручить их было так же сложно, как обычному человеку выдрессировать льва. Но эти создания прекрасно понимали язык грубой силы, так что нескольких располосованных на лоскуты демонов — включая тех, которые были возле Вашингтонского собора — вполне хватило для того, чтобы Рэйджи признали своего нового хозяина.

Вергилий скользнул взглядом по демонам, один из которых уже увлеченно поедал тело Президента, поднял упавшую на землю карту и пошел к краю площадки. Сейчас ему требовалась максимальная собранность — иначе он не достигнет своей цели.

Если уж судьба сама дает тебе шанс заполучить очередной козырь, не стоит отказываться от такого подарка.

Кроуз Нест…

Он шагнул за край крыши и растворился в воздухе, полном мелкого снега.

*

Пригород Кроуз Нест

— Аптечку дай, вон там, в шкафу, — сказал Бруно, плюхнувшись на диван трейлера и задрав окровавленную штанину. Кровь на ноге засохла, и ткань с трудом отрывалась от кожи.

— Лови, — Данте швырнул мужчине небольшой железный ящичек.

Бруно ловко поймал аптечку одной рукой, другой проведя по засыхающей рваной ране.

— Вот же сукин сын, — прошипел он в адрес погибшего Аркхама. — Как там у девочки дела?

— Сказала, что бензина хватит еще на пару миль.

— Плохо.

Бруно открыл аптечку и достал оттуда пузырек с перекисью и бинты. Обернулся к Данте:

— Раны обрабатывать умеешь?

— Нет, — отозвался тот.

— Зря.

Пока Бруно дезинфицировал рану, Данте неотрывно наблюдал за снегопадом, всё усиливавшимся с тех самых пор, как они покинули Кроуз Нест. Крупные снежинки бесшумно покрывали землю, и их становилось все больше и больше, пока они не превратились в одну сплошную белую стену бури.

— Да уж, погода чертовски радует, — пробормотал Данте, машинально вытащив из кармана плитку шоколада, стянутую из одного магазинчика по дороге к трейлеру. Отвернувшись от окна, он критически оглядел помятую плитку, размышляя, стоит ее есть или нет. Пожав плечами, Данте направился в кабину, Бруно лишь хмыкнул ему вслед.

Кэт тем временем включила дворники, тихо чертыхаясь на налипший на лобовое стекло снег. Дороги практически не было видно, и девушка щурила глаза, пытаясь вглядеться в пространство перед собой. Поэтому она не сразу обнаружила ухмыляющегося Данте, с неподдельным интересом наблюдающего за Кэт.

— У тебя забавное лицо, — негромко сказал он.

Девушка вздрогнула и нажала на тормоз. Трейлер резко встал, и вдалеке раздалась ругань Бруно.

— Ты… ты совсем охренел что ли?! — воскликнула Кэт, обернувшись к Данте. Ее лицо прямо-таки пылало негодованием. — Мы же могли разбиться!..

Она хотела прямо сейчас превратить Данте во что-нибудь… да хотя бы в кусок пластика, лишь бы он молчал и не отвлекал ее. Но его хитрая беззаботная ухмылка, как всегда, заставила Кэт опустить руки. Этот засранец умел очаровывать девушек, и, несмотря на столь бурную и далеко не идеальную жизнь, пользовался своим талантом очень умело.

— Я тебе подарок принес, — в знак примирения Данте помахал перед носом Кэт плиткой шоколада.

Она моргнула, не сразу поняв, что ей пытаются всучить, но потом улыбнулась:

— Очень мило. В городе взял?

— Ага. — Шоколад отправился на приборную доску, а Данте устроился на пассажирском сиденье: — Выглядишь неважно. Лучше перекуси, пока время есть.

— А ты? — Кэт с сомнением покосилась на предложенный гостинец.

Вместо ответа Данте неопределенно пожал плечами, снова уставившись в окно. Девушка сбавила скорость и одной рукой взяла плитку, сломав ее пополам. Обертка порвалась, и Кэт вытащила мятый и расплывшийся кубик шоколада.

— Спасибо, — сказала она. Ответа не последовало.

Кэт медленно разжевала первый кусочек, подумав, что никогда раньше не ела ничего вкуснее. Она потянулась за остальным, но рука Данте опередила ее.

— Что-то я проголодался.

Он разломал плитку на несколько крупных кусков и взял себе парочку:

— Не возражаешь?

Кэт махнула рукой, и они продолжили трапезу. За окнами трейлера свистел ветер, под колесами хрустел свежевыпавший снег, и для полного счастья не хватало спокойного музыкального сопровождения от, скажем, Майка Олдфилда.

Девушка внезапно вспомнила, что на дворе уже конец ноября, а значит, до Рождества оставалось всего ничего. Печально, конечно, что человечество вынуждено встречать столь великий праздник в такой обстановке, но лично для Кэт Рождество было символом надежды на лучшее.

Она помнила, как каждое рождественское утро подкрадывалась к елке, стараясь не разбудить приемных родителей. Она искала подарок для себя, и находила игрушки, пустяковые мелочи и тому подобный хлам. И каждый раз она ощущала укол разочарования, потому как полученные подарки были явно не тем, что она хотела на самом деле. Ей хотелось семейного тепла, уюта, которое ей не могла дать ни приемная мать, ни тем более отчим-демон.

При мысли о последнем сердце Кэт сжалось. Она вновь вспомнила, как, блуждая по Лимбо, наткнулась на Вергилия и, не помня себя от страха и отчаяния, бросилась на шею совершенно незнакомому человеку, желая спрятаться от своей жизни, зарыться в какую-нибудь нору.

Вергилию надо было отдать должное — он не оттолкнул ее, не испугался незнакомой девчонки, ни с того ни с сего кинувшейся к нему в объятия. Просто молча стоял, позволив ей выплакаться, выплеснуть весь свой страх. И только потом, когда Кэт смогла взять себя в руки, он спросил ее, что она делает в демоническом мире.

Следующие несколько лет, проведенные в Ордене, Кэт все пыталась найти то самое чувство покоя и уюта, которое не смогла обрести в приемной семье. Их общение с Вергилием было не слишком сокровенным по вполне разумным причинам: девушка в то время была слишком замкнута, да и Вергилий не горел желанием раскрывать душу. Они контактировали только потому, что рассчитывали на взаимную поддержку в борьбе против Мундуса.

Но чем больше они общались, тем теснее становилась их связь. Они не признавались друг другу в любви или дружбе, но глубоко в душе Кэт испытывала к своему боссу искреннюю симпатию.