ДМБ-2010 - Страница 12

Допеть до конца мне не дают.

- Ой, ухо отпусти!

- Вот тебе, Котяра, вот тебе за все, - очень больно таскает меня за ухо. Я не сопротивляюсь. Поделом!

- Это кто же тебя научил маленьких обижать?

Отпускает меня. Отворачивается, идет к машине. Я за ней. Довольный, усаживаюсь в прохладу, как всегда на заднее сиденье по диагонали от водителя. Черная грива загораживает мне все. Лела, не глядя на меня, говорит:

- Кто это тебя так отделал?

- Понимаешь, снежный человек встретился...

- И он же руку забинтовал?

Я в затруднении замолкаю.

- Ох, Кот, какое же ты трепло! Твои уже в аэропорту. Я тебе взяла билеты на сегодня и на завтра, на выбор. Со своими полетишь или завтра? - ее голос в конце чуть заметно дрогнул.

Да, жизнь богата выборами между плохим и худшим. Мысленно в который раз назвав себя свиньей, говорю:

- Сегодня. А то мне еще завтра доклад делать... в Минске.

Она резко трогает с места...

Я сижу у мамы на даче в кухне и пью чай с клубникой. Мама тревожно смотрит на мою забинтованную левую руку:

- Как это тебя угораздило?

Дожевывая, невнятно говорю:

- Да вот, зазевался, дверью в поезде чуть прижали, ничего страшного.

- Но зато загорел здорово.

Да, загорел я здорово. На всю жизнь. Но ничего, мама скоро перестанет это замечать...

Когда мне становится слишком весело, я смотрю этот файл. Высота съемки очень большая, но видно все четко.

Юлька сидит, прислонившись спиной к большому валуну. Руками обхватила колени, волосы рассыпались, лица не видно. Ведь она спит, правда?

Она не обманула меня. Я действительно встретил ту, о которой она мне написала в записке. Но это уже совсем другая история.

ЭКСПЕРТ

- Заведут они мотор, досчитают до сорока восьми и ба-бах!

- Это точно!

"Белое солнце пустыни"

Вот это да! "Дяденьки, что вы делаете тут, столько больших дядей? Социализм - свободный труд свободно собравшихся людей". Так, кажется, писал Владимир Маяковский?

Внутри огромного ангара, освещенного светом люминисцентных ламп, стоял мерный, негромкий шум. Десятка полтора серьезных людей раскладывали на полу какие-то мятые, поломанные и искореженные предметы. Настроение, поднятое путешествием на генеральской машине по весеннему лесу, слегка испортилось.

Не обращая внимание на раздающееся за спиной кашлянье, (как же, опять нарушаю субординацию - выскочил вперед генералов) подхожу к одной из групп. Так я и думал - это части самолета. Настроение портится окончательно.

Навстречу нашей делегации уже спешит какой-то генерал со скорбным лицом. Здоровается и начинает вещать вполголоса:

- Вот, уважаемые члены государственной комиссии, уже второй случай. Нас бьют неизвестным оружием, прямо над нашей территорией. Машина разваливается в воздухе за доли секунды...

Эту демагогию я слушаю каждый день. Заговор против России, как говорил классик, несомненно, существует. Плохо только, что мы все - его участники. Отхожу в сторону и усаживаюсь в стороне за столиком с технической документацией. Начинаю читать...

Генералы хмурят брови, сдержанно размахивают руками, спорят. Внезапно в руках скорбного генерала появляется какая-то бумага. Он отдает ее нашему КсанПалычу, генералу великому и ужасному.

Интересно, только сейчас обратил внимание - генерал наш Козлов в белых штанах, малиновом пиджаке и темных очках. Шикарно смотрится среди прочих однотонных темно-зеленых и синих генералов.

Пришла пора вмешаться. Подхожу, через плечо Палыча заглядываю в бумагу. Все ясно. Уже готовый вывод: "поражение произведено неизвестным видом оружия". Понятно, что последует за этим - десяток НИРов и ОКРов лет на десять и миллиардов ...дцать несколько рублей. А чего ради - года через два забудут. КсанПалыч уже тянется за своим золотым "Монбланом", предвкушая банкет и баню с русалками. Но тут я, как всегда, порчу всю малину. Тихо говорю:

- А я бы воздержался это подписывать...

Реакция у моего генерала хорошая. Ученый уже.

Генеральская рука замирает:

- Э...э... Коллеги... Все-таки надо более тщательно разобраться. Мои подчиненные немножко поработают тут, - и широкий жест в сторону разбросанного железа.

Да, подчиненные поработают. Тут. А может и в другом, более приспособленном для этого месте. Опять отхожу к столику и продолжаю читать документацию.

От увлекательного чтения меня опять отвлекает покашливание. Поднимаю голову. Лопоухий боец в пилотке:

- Разрешите обратиться. Вас просит подойти подполковник Сергеев. Я вас провожу.

Встаю. Прошло уже больше двух часов. Я многое понял. И еще больше стало вопросов.

Вслед за провожающим выхожу из ангара на яркое весеннее солнце и перемещаюсь в соседнее невысокое здание.

Подполковник Сергеев сидит в небольшой уютной комнатке. Не глядя на меня, потирая руки, завязывая тесемки папок и перекладывая бумаги, дружелюбно говорит:

- Здравствуйте, здравствуйте, дорогой, уважаемый, почтеннейший... Вас ведь не поймать - заняты вы сильно, начальство вас не отпускает. А у нас вопросики к вам, вопросики...

Я прерываю идиллическое бормотание:

- Привет, Колобок! Что, перечитываешь Лескова? Помнишь, у него в "Очарованном страннике" есть "полупочтеннейший" - тоже неплохо.

Подполковник Сергеев (он же - Колобок, мой давний знакомый по Школе) удивленно поднимает голову и прекращает перекладывание. Напряженно смотрит, не узнает.

- Простите...

- А Героя что не носишь?

- Кот!? Котяра, тебя не узнать! А тут написано - "профессор"! Шутка, что ли?

- Какие шутки - профессор и есть. Как поживаешь?

- Да ничего, безопасностью, как видишь, вашей занимаюсь.

- И чего у тебя ко мне?

- Да вот... - протягивает мне несколько листочков. - По позапрошлогоднему эпизоду. Ташбаан.

- Я же писал рапорт по приезду. Что еще от меня хотят?

- А хотят понять, каким образом ты вернулся обратно меньше, чем за сутки и без машины. Ведь тут у нас везде написано, что ты не умеешь водить.

- Вот и вернулся поэтому без машины.

Колобок некоторое время соображает. "И гений, парадоксов друг...".

- Логично, но ты же не мог дойти пешком. Там же почти четыреста километров.

- Меня же Лела подобрала.

- Какая такая Лела? У меня тут рапорт старшего лейтенанта... э...э... тьфу, не прочитать фамилии.

- Это Лела и есть.

- Так э...э... Лела твоя, она подобрала тебя совсем недалеко от Города. Вот и рассказывай, как ты туда попал.

- Ты сначала скажи, где нашли машину.

Колобок испытующе смотрит на меня, потом в бумаги.

- Машина была... Нет, ты скажи, где ты ее бросил? И зачем? И когда ты последний раз видел Сергея?

- А я не помню... И не слишком ли много вопросов сразу?

Собеседник мой берет со стола уютные круглые очки, надевает их и смотрит на меня. Так он очень похож на группенфюрера Мюллера. Я также внимательно смотрю на него:

- А бинокля у тебя нет? А то еще можно посмотреть на меня в бинокль.

- Что ты, в самом деле, Кот? Мне это все самому не сильно надо. Сам должен понимать - служба есть служба.

- Ты мне даже в бумаги не дал заглянуть.

- Ты посмотри, посмотри...

- Полупочтеннейший?

Колобок улыбается - обстановку удалось разрядить.

Смотрю в бумаги - здесь несколько любопытных документов.

- И давно вы стали работать с Интерполом?

- Не очень. Но сам видишь... Этот эпизод их сильно... заинтересовал.

- Да, документ суровый. Просто дело Джека-Потрошителя.

- Шутишь? А они вот пишут, что пятеро туристов - это слишком...

- Туристов? С таким вооружением?

- С каким? Здесь ничего не написано.

- А я тоже не видел с каким.

- Хорошо. Допустим, ты их не видел. Кто отвез тебя назад?

- Ну вы же смотрели машину. А я не помню ничего. Посмотри мой рапорт - шел назад, поскользнулся, очнулся - гипс. В смысле - лежу, а рядом вещи...