Длиннобородый и широкорогий - Страница 1

Сергей Викторович Покровский

ДЛИННОБОРОДЫЙ И ШИРОКОРОГИЙ

I. ДВА ДРУГА

Кончался ясный весенний день. Затерявшееся среди огромного торфяного болота небольшое озеро еще не очистилось, но лед на нем пожелтел, местами, потрескался, местами покрылся лужами набежавшей сверху воды.

Когда солнце село, по болоту побежали серые сумерки. Небо на востоке потемнело, а на западе загорелась ярким зеленоватым огнем светлая вечерняя звезда.

В это время из кустистой опушки березняка выступили две темные фигуры, остановились неподвижно и медленно повернули длинные головы к озеру.

Это были два огромных взрослых лося.

Один из них нес на голове широкие рога с большими крепкими зубцами. Другой был без рогов, и поэтому его можно было бы принять за лосиху. Но высокий рост, густая длинная борода под свирепой мордой и широкие костяные пеньки на макушке ясно говорили о том, что он также самец, только сбросивший недавно рога. Он был старше и сильнее другого и потому раньше изнашивал свои головные украшения.

Ранней весной, когда лоси расстаются с лосихами, часто бывает, что старый лось избирает себе в товарищи другого, и они неизменно бродят всюду вдвоем.

Выйдя из леса, животные осторожно тронулись дальше, подошли к узкому заливу озерка, разом наклонились к воде и стали пить.

Пили они долго, поводили большими ушами, иногда хлопали ими себя по щекам, изредка поднимали головы и прислушивались.

Длиннобородый пил особенно жадно и для удобства даже слегка расставил передние ноги. Когда лоси напились, они выпрямились и стали слушать.

Вдруг они подняли морды и тревожно захрапели; глаза их налились кровью, а ноздри широко раздулись.

На полянку из чащи мягко выскочил волк и рысцой побежал вдоль опушки...

Через минуту он остановился, почуяв сохатых, и присел на задние лапы. Вдруг он поднял голову и жалобно завыл, издавая плачущие звуки, которые заканчивались тонким взвизгиванием.

Лоси стояли неподвижно, готовые броситься на врага.

Но волк внезапно оборвал вой и, поджав хвост, побежал своей дорогой и скрылся в чаще. Почти сейчас же по его следу выскочила волчица. Остановившись на опушке, она осмотрела ее внимательным взглядом и тихо взвизгнула, оглядываясь в оставленную чащу. Оттуда выбежали три волчонка, и вся волчья семья двинулась гуськом через полянку, не обращая внимания на лосей.

Едва лоси проводили глазами это удивительное шествие, как несколько зайцев, прижав к спине длинные уши, большими, но медленными прыжками перебежали полянку, поминутно останавливаясь и оглядываясь назад.

Затем целый выводок молодых глухарей с шумом перелетел поляну и опустился в противоположных кустах. Вслед за ним несколько рябчиков пролетело в том же направлении. Рябчики сели на деревья на опушке, посидели немного, поворачиваясь туда и сюда, но скоро снова поднялись и исчезли во мраке леса. Еще через минуту до слуха лосей долетело тихое: "ко-ко", "ко-ко", и старая тетерька, окруженная дружным выводком тетеревят, вышла на середину поляны и торопливо зашагала вперед.

Это все было очень странно и предвещало что-то недоброе. Вместе с тем это переселение животных и птиц не было похоже на бегство от человека.

В этом случае беглецы летят, бегут торопливо, без остановок, пока чувствуют близость преследователя.

Здесь звери, напротив, уходили, как будто в раздумье, как бы нехотя, и все же невидимая сила гнала их вперед вопреки их желанию.

Вдруг тихо качнулись ветви, зашептались деревья, и беспокойная волна ветра промчалась над лесом.

Лоси сильно потянули воздух, и шерсть на их горбатых загривках встала дыбом. Ветер донес запах далекой лесной гари.

Ночь понемногу темнела. Зажигались звезды. Приносимый ветром запах дыма делался все сильнее.

Лоси зафыркали и вышли из кустарника, где они скрывались до сих пор.

Движения их стали тревожными, они поводили ушами и вздрагивали кожей. Пораздумав, они двинулись прямо на юг, чтобы обойти тот дымный костер, который встревожил их обоняние.

Огромные темные тела их беззвучно, как живые тени, зашагали через потемневшую полянку, мерно качая длинными сердитыми головами.

Они шли один за другим, наклоняя при каждом шаге свои бородатые головы и кося глазами. Пройдя поляну, они вступили на старую звериную тропу, по которой привыкли ходить много лет. Здесь, под густыми сводами ветвей, запах дыма был не так заметен.

Но когда после нескольких минут ходьбы они вышли на другую поляну, ноздри зверей стали ясно различать горький запах лесной гари, и видно было небо, на севере пожелтевшее от зарева далеких огней.

Теперь были видны также розовые клубы дыма, подымавшиеся из-за зубчатой стены елок, и порой тяжелое падение обгоревшего ствола глухо долетало до слуха.

Лоси ускорили шаг. Начинался ветер, искры взлетали и падали на соседние елки, и сухие смолистые хвои вспыхивали одна за другой, словно факелы среди густого ночного мрака.

Когда лоси взошли на высокую гряду холмов, через которую вела их привычная звериная тропа, они увидели с их вершины уже целую бурю огня, бушевавшего в долине. Туча багрового дыма крутилась над гибнувшим лесом, и в ярком ореоле огня, светящегося дыма и сверкающих искр видно было мелькание крыльев испуганных птиц. Они вились над пламенем, как ночные бабочки над яркой лампой. Карканье разбуженных ворон, шипение пламени, треск сгоравших веток слышались ясно в лесной тишине. Удушливый горький дым застилал собою даль и захватывал дыхание. Начинался долгий лесной пожар, истребитель таежного царства. Огонь пожирал одно дерево за другим. Зловещее зарево все шире расстилалось по небу.

Лоси долго стояли, повернув к пожару свои налитые кровью глаза. Вдруг старый Длиннобородый вытянул шею, и могучий глухой рев потряс его тело и притаившуюся глубину леса. Рев этот повторился несколько раз; скоро к нему прибавился другой, более высокий голос младшего лося.

Они долго ревели вдвоем на вершине песчаной гряды, озаренные красным отблеском близкого лесного пожара. Их голоса то чередовались, то сливались вместе и далеко разносились в неподвижном воздухе ночи.

Тайга выгорела на огромном протяжении. Люди собирались корчевать пни и готовить для пашни новую почву, никогда не знавшую сохи и пропитанную золой и лесным перегноем. Они ждали большого урожая от земли, обгорелой, дымящейся, мрачной...

А лоси ушли далеко на юг от черного печального пожарища, как ушли от него все птицы и звери, - все, что могло убежать или улететь.

С этих пор оба старые друга начали вести беспокойную бродячую жизнь, переходя с места на место, с одного болота на другое, не находя себе нигде пристанища по душе.

В этих бесконечных кочевьях они испытали немало приключений и бед. Они натыкались на людей и убегали от них, встречали волков, которых прогоняли без большого труда. Попадали в трясины, через которые перебирались с напряжением всех своих сил. Длиннобородый ступил однажды в волчий капкан, из которого вырвал ногу, но глубоко изодрал ее, изуродовал копыто и долго после того поджимал ногу и прихрамывал, когда приходилось на нее наступать. Отважная рысь прыгнула с дерева на шею меньшему лосю; но Длиннобородый сбил ее рогом на землю, и дерзкий хищник погиб под ударами могучих копыт свирепых лесных чудовищ.

В глубоком узком овраге, под сводом еловых ветвей, лоси встретили молодого медведя, с которым вступили в бой и заставили спастись бегством.

Однажды охотники выследили их и устроили на них облаву. Им удалось прорваться и убежать, но оба они были ранены и сильно ослабли от долгой погони.

Во время бегства, истекая кровью, лоси встретили на пути большое озеро, которое им пришлось переплыть. На озере был ветер и высокие волны. Волны захлестывали им ноздри и слепили глаза. Холодная вода студила их разгоряченное тело. Плыть было тяжело, раны болели, но возвращаться было нельзя, потому что погонщики были сзади на берегу. Они кричали им вслед и несколько раз стреляли из ружей.