Дивизионный комиссар - Страница 9

– Отчего же не поговорить? – пожал плечами Петр и зашагал по дорожке. А когда мы удалились от остальных полицейских на достаточное расстояние, он негромко произнес: – Чему, Виктор, ты не научился, так это выбирать друзей.

– Никто из нас не идеален.

– Примчался спасать молодого гуляку?

– Начистоту?

– А как иначе?

– Я просто хочу убедиться, что в ходе предварительного следствия не было допущено никаких ошибок.

– Никаких ошибок, – отрезал инспектор Крамер. – Улики железные. И это мое дело, а не твое.

– Ты ведь знаешь, что с учетом политической ситуации я сумею продавить идею внешнего аудита. Капитан пойдет мне навстречу, – уверенно заявил я, подумав, что если не к моим доводам, так к словам советника Гардина шеф прислушается точно, – и тебе об этом прекрасно известно.

Петр снисходительно поглядел на меня и вдруг ткнул сигарой в сторону одной из патрульных машин.

– Виктор, что ты видишь? – загадочно поинтересовался он.

– Автомобиль.

– Вот! – улыбнулся инспектор. – А в нем – наш подозреваемый. И стоит мне лишь слово сказать, он в ту же минуту отправится в управление. А там уже вы с капитаном можете договариваться с кем угодно и о чем угодно. Я просто умою руки.

Шах и мат. Как только Готвальд-младший переступит порог изолятора, об этом станет известно всем криминальным репортерам города. И уже к вечеру эта скандальная новость окажется на передовицах газет.

– А ты точно уверен, что парень виновен? – прищурился я.

– У нас достаточно улик для предъявления обвинения.

– А для обвинительного приговора?

Вопрос попал точно в цель. Петр Крамер явственно поморщился и отвернулся. Игрок в покер из него был никудышный.

– Все улики косвенные? – догадался я.

– С чего бы мне говорить об этом с человеком, который хочет развалить дело?

– Петр, вот только не надо, а? Если парень виновен, я и пальцем о палец не ударю, чтобы спасти его шкуру, кто бы меня о чем ни просил. Как ты сказал – просто умою руки.

– Не знаю, не знаю, – пробормотал инспектор, но тон его говорил об обратном.

Он знал. Знал, какие выставит условия, и знал, что мне они не понравятся.

– Выкладывай, – потребовал я. – Давай-давай! Не тяни!

– Займешься этим делом неофициально. Если посчитаю, что ты намеренно путаешь следствие, вылетишь отсюда в тот же миг. И капитан не поможет. Уяснил?

– Что еще?

– Мне понадобится от тебя небольшая услуга.

Небольшая услуга?

Ага, как же – небольшая! Инспектор обычно на мелочи не разменивался.

Могила? Не думаю. Мигрень? О, да!

– Чего ты хочешь?

– Нет, – резко мотнул головой Крамер и без обиняков поставил вопрос ребром: – Просто реши, согласен или нет.

Решить? А есть ли у меня выбор?

– По рукам, – скривился я и сразу перешел к делу: – Итак, что здесь стряслось? Кого убили?

– Идем, – позвал меня за собой инспектор и на ходу начал рассказ: – Тело неизвестной женщины двадцати – двадцати трех лет было обнаружено в мусорном контейнере в семь часов утра.

– Причина смерти?

– Многочисленные колотые и резаные раны. Орудие убийства не обнаружено. Нет ни одежды, ни документов.

– И что связывает ее с обвиняемым?

– Ничего. – Инспектор выдержал паузу и усмехнулся: – За исключением капель крови на лестнице черного хода и смазанного отпечатка ладони на дверной ручке квартиры. Тоже кровавого.

– Все улики действительно косвенные, – пренебрежительно фыркнул я. – Время смерти установили?

– В процессе.

Мы обогнули жилой дом и подошли к заборчику, окружающему мусорную площадку. Сверкнула магниевая вспышка, и полицейский фотограф отошел в сторону, освобождая место помощнику коронера.

– С семи утра для этого было достаточно времени, разве нет? – удивился я.

– Поначалу этим делом занимались местные, нас подключили только после того, как стала известна личность подозреваемого, – пояснил Крамер и задумчиво оглядел изжеванный кончик сигары. – Да еще криминалисты полчаса по окрестным улицам плутали, пришлось машину за ними посылать.

– И где они? Криминалисты, в смысле?

– Снимают отпечатки пальцев в квартире подозреваемого и с лампой черного света ищут там следы крови. Найдут – и дело сделано.

– Улики косвенные! – напомнил я. – Косвенные! Разрабатывайте другие версии! Устанавливайте личность убитой! Работайте!

– Да ну тебя, – отмахнулся инспектор и остановился в паре шагов от переложенной на брезент жертвы.

Блондинка. Крашеная. А так – брюнетка. Молодая. Симпатичная.

Была симпатичная, теперь просто мертвая.

Склонившийся над телом помощник коронера толком не давал разглядеть повреждения, повлекшие за собой смерть, но и так было ясно, что жертве нанесли никак не меньше дюжины ударов ножом.

– Если ее убили в квартире, там должны остаться следы, – решил я. – Посмотрим, что скажут криминалисты.

– Не факт. В ранах отсутствуют нитки и остатки материи, значит, в момент убийства она была обнажена. Нападение могло произойти в душе или ванне. И если первый удар задел сердце, обильного кровотечения не было. – Петр Крамер разложил все по полочкам и спросил поднявшегося с колен помощника коронера: – Что-то определенное уже можете сказать?

– Смерть наступила от восьми до десяти часов назад, – ответил тот, стягивая резиновые перчатки, – но это навскидку. Точное время смерти назову после вскрытия. Тело можно забирать?

– Да, конечно, – разрешил Крамер. – Сейчас распоряжусь насчет кареты «скорой помощи».

– Подождите! – остановил я инспектора. – Подозреваемому жертву показывали?

– Да.

– Опознал?

– Нет.

– Понятно. – Я развернулся и зашагал обратно во двор. – Полагаю, алиби у него нет?

– Нет.

– Но улики только косвенные.

– Пока.

– Петр, ты ведь понимаешь, что концы с концами не сходятся? – хмыкнул я.

– В самом деле? – ухмыльнулся Крамер и передвинул сигару в уголок рта. – Решил примерить костюм адвоката дьявола? Ладно, излагай свои соображения.

Я остановился на углу дома и окинул взглядом огороженную территорию кондоминиума.

– Если убийство произошло ближе к полуночи, почему убийца не избавился от тела? Зачем сунул его в мусорный контейнер? Из будки на въезде не просматривается ни черный ход дома, ни калитка в ограде. Разве так сложно вынести тело за территорию и выбросить его на соседней улице?

– Возможно, его кто-то спугнул.

– Ночью?

– Возможно, он решил избавиться от тела только под утро.

– Он идиот?

– Возможно, – на полном серьезе кивнул инспектор и добавил: – К тому же идиот пьяный. Вечер провел в клубе, изрядно набрался, снял девку, но что-то у них не заладилось, и он ее зарезал. А когда протрезвел, бросился заметать следы. Сейчас патрульные проверяют мусорные баки по соседству, ищут одежду жертвы и орудие убийства.

– Понятно. – И, не спеша соглашаться с версией Петра, я в свою очередь спросил: – Калитка на ночь запирается?

– Думаешь, тело могли подкинуть?

– Запирается или нет?

– Последнюю неделю замок был сломан.

– И это не кажется тебе подозрительным?

– Виктор, ты цепляешься за соломинку! – отмахнулся инспектор. – Это сделал Готвальд!

– Мне надо с ним поговорить.

– Хорошо, – легко согласился Петр. – И кстати, напомни ему, что чистосердечное признание…

– Да-да-да! – отмахнулся я и, не став слушать Крамера, зашагал к полицейскому автомобилю. Распахнул дверцу, забрался на место водителя и попросил сидевшего рядом с подозреваемым на заднем сиденье адвоката: – Мэтр, оставьте нас.

– Вы не имеете права! – возмутился тот. – Я не покину своего клиента!

Я тяжело вздохнул, а потом указал на стоявшего в воротах Алекса Брига:

– Мэтр, вам знаком этот импозантный господин?

– Да… – несколько неуверенно подтвердил адвокат.

– Ну и чего тогда вам еще нужно?

Одутловатый мужчина средних лет смерил меня недоверчивым взглядом, но все же выбрался из салона и аккуратно прикрыл за собой дверцу.