Дитя реки - Страница 66

Мне бы сейчас такой в руки, я в момент расчистила бы дорогу среди этого стада жвачных.

— Несколько лет назад, — начал Пандарас, — один мой дядя с материнской стороны попал в демонстрацию протеста против налогов. Это было в нескольких лигах выше его реки. Один торговец купил квартал города и снес дома, чтобы устроить парк, а легаты решили, что все купцы, живущие вокруг этого места, должны платить больше налогов. Парк сделал это место более привлекательным, ясно? Легаты утверждали, что теперь туда будет приходить больше людей, потому что там чище воздух, они будут больше тратить в окрестных магазинах. Торговцы собрались и решили объявить налоговую забастовку. Легаты вызвали магистраторов, а те явились и блокировали всю площадь. Выпустили свои машины, чтобы обозначить линию пикета, и никто уже не мог ни войти, ни выйти. Это длилось сто дней, говорят, что к концу люди там пожирали друг друга. Еда кончилась, а новую взять было негде. Некоторые пробовали рыть туннель, но магистраторы послали машины и убили их.

— Почему они не прекратили забастовку? — спросил Йама.

— Они прекратили. Через двадцать дней. Они бы продержались и дольше, но там были дети и люди, которые живут совсем в другом месте, а просто случайно там проходили, когда началась блокада. Они представили петицию о сдаче, но магистраторы продолжали осаду как наказание. Такие вещи делаются, чтобы мы и плюнуть боялись без разрешения.

— Иначе нельзя, — сказала Тамора, — в городе живет слишком много народу, и в основном дураки или жвачные животные. Ссора между соседями может вылиться в конфликт между расами, и тогда погибнут тысячи. Вместо этого магистраторы убивают одного или двух, если надо, сотню. Конфликт гаснет в зародыше, не успев разрастись. Они могут уничтожить дюжину рас, и никто не заметит.

— В нас сила Иза, — вызывающе сказал Пандарас, но Йама промолчал.

Они добрались к докам после полудня. В тени катера их встретил все тот же бритый коренастый охранник. Он посмотрел на флакон с бренди, в котором плавали нити нервной ткани, и сказал, что уже слышал о смерти торговца.

— Тогда мы просто заберем деньги и уйдем, — сказала Тамора, а Йама напомнил охраннику:

— Но вы же говорили, надо будет проверить, что мы принесли.

На что охранник ответил:

— Весь город знает, что его прошлой ночью убили. Откровенно говоря, мы предпочли бы, чтобы это дело не привлекало столько внимания. Но все равно мы счастливы, что задание выполнено. Не волнуйтесь. Мы заплатим.

Йама быстро сказал:

— Но мы заключили соглашение. Я хочу, чтобы все было выполнено дословно. Ваш хозяин хотел проверить, что мы принесем, и я не желаю, чтобы было иначе, пусть убедится, мы все сделали честно.

Охранник посмотрел на Йаму в упор, потом произнес:

— Я не намерен оскорблять вас невыполнением всех пунктов соглашения.

Пока они шли за стражем по коридору, Тамора поймала руку Йамы и яростно зашептала:

— Дурацкий риск. Мы выполняем работу. Берем деньги. Уходим. Все. Кому какое дело, что они о нас думают?

Всякие осложнения опасны, особенно со звездными матросами, а у нас встреча на Речном Рынке.

— У меня есть причины, — упрямо сказал Йама. — Ты и Пандарас можете подождать возле дома или пойти на Речной Рынок, как хотите.

Он все обдумал, пока они шли по улицам города к гавани, где стоял космический катер. Звездный матрос, который его пилотировал, говорил, что знает народ Йамы, и даже если это только одна десятая того, что знал, по его утверждению, торговец, все равно стоило послушать.

Йама готов был платить за информацию и знал надежный способ до нее добраться, если звездный матрос ничего ему не скажет.

Внутри корабля, в круглом помещении на конце спирального коридора, охранник раскрыл флакон и вылил его содержимое на черный пол, который моментально поглотил и бренди, и нити нервной ткани. Он надел золотой обруч на свой бритый, испещренный шрамами череп и напрягся. Губы его зашевелились, из них раздался чужой голос:

— Он вам заплатит. Что вам еще от меня нужно?

Йама обратился к мясистому цветку, плавающему внутри сосуда:

— Я разговаривал с вашим товарищем до того, как он умер. Он сказал, что многое знает о моей расе.

— Не сомневаюсь, он много чего говорил, чтобы спасти свою жизнь, проговорил звездный матрос через человеческий рупор.

— Разговор был, когда я находился у него в плену, и мои товарищи тоже.

— Тогда он, наверное, хвастал. Ты должен понять, он был сумасшедшим. Он разлагался от плотских желаний.

— Я помню, вы сказали, что у меня есть способности, которые могут пригодиться.

— Я ошибся. Они оказались… некстати. Ты не умеешь управлять тем, что в тебе заложено.

Тут вмешалась Тамора:

— Оставь это, Йама. Я помогу тебе найти то, что ты захочешь узнать, но только во Дворце Человеческой Памяти. Не здесь. У нас контракт.

Йама твердо ответил:

— Я не забыл. Вопросы, которые я хочу задать, не решат всех проблем, но они могут помочь. — Он повернулся к существу в бутылке. — Я откажусь от своей доли за убийство вашего матроса, если вы поможете мне понять его слова.

Тамора крикнула:

— Не слушай его, господин! Он не вправе изменять сделку!

Рот охранника открылся и снова закрылся. Его подбородок блестел от слюны. Наконец он проговорил:

— Он рехнулся от плотских желаний. Я, однако, не сумасшедший. Мне нечего тебе сказать, пока ты не докажешь, что узнал, кто ты такой. Тогда возвращайся, и мы поговорим.

— Если бы я это знал, то не стал бы задавать вопросы.

Тамора схватила Йаму за руку:

— Ты рискуешь всем, идиот! Пошли!

Йама хотел вырваться, но Тамора не поддавалась, ее острые ногти так впились в Йаму, что потекла кровь. Он попробовал подойти ближе, чтобы бросить ее через бедро, но Тамора знала этот прием и стукнула его лбом по носу. Череп пронзила острая боль, из глаз у него потекли слезы. Тамора завернула ему руку за спину и потащила через всю комнату к раскрывшемуся входному отверстию, однако Пандарас всем телом обвил ее ноги и впился острыми зубами в ее бедро. Тамора взвыла, Йама высвободился, бросился к охраннику, сорвал с него золотой обруч и натянул себе на голову.

Белый свет.

Белый шум.

Что-то возникло у него в голове и тут же полетело в направлении, которого он раньше не видел, Йама двинулся следом. Это была женщина, нагая и грациозная женщина с бледной кожей и длинными черными волосами, веером летящими за ней сквозь узкие потоки света.

Она летела и все оглядывалась через голое плечо. Глаза ее сверкали отчаянием и светом.

Йама следовал за нею со все возрастающим волнением. Казалось, он прикован к ней невидимой цепью, которая становится все толще и крепче, и он, не раздумывая, летел, повторяя все изгибы и повороты своей провожатой, пока они прорывались сквозь переплетения световых потоков.

С обеих сторон от них тоже кто-то был, а за этими невидимками Йама ощущал присутствие огромных скоплений, объединенных в группы и далеких, как ореолы звезд. То были команды космических кораблей. Здесь, в этой области разума, они плавали, встречаясь и расходясь, как рыба в воде. Когда Йама обращал внимание на ту или иную группу, он ощущал, что смотрит на нечто бесконечное, вмещающее в себя свет множества иных разумов, словно из душной комнаты он сквозь раскрытые ставни увидел юный росистый восход. Но каждый раз, когда его мысли касались чужого разума, тот сворачивался, ставни захлопывались, свет угасал.

В своей погоне за ускользающей женщиной сквозь эту область разума Йама чувствовал растущее раздражение и возмущение ее обитателей. Все они к чему-то взывали, то ли к стражу, то ли к цепному псу, и он возник на пути у Йамы непреодолимой волной давления, прорвавшись через все пространственные измерения, как щука, легко скользящая в толще воды, к безмятежно плывущему на поверхности утенку. Йама удвоил и утроил свои усилия, он почти догнал женщину, когда нестерпимый свет его ослепил, уши оглохли от белого шума, а черный пол вдруг подпрыгнул и обрушился на него всей тяжестью мира.