Дитя двух миров - Страница 42

Нимфы, до сего времени поглядывавшие на всё с гордым безразличием, сразу как-то сникли, а ведьмина внучка так и норовила ко мне прижаться. А мне и самой было не по себе: дворец Владыки излучал давящую злую силу.

— Идём, сёстры, — негромко сказала Утопалла, преодолев краткое замешательство, и мы вступили на площадь.

На площади было людно (тьфу, то есть эххно). К языкастому входу во дворец со всех сторон тянулись стайки женских фигур — попасть в гарем Владыки мечтали многие тёмные эххийки, несмотря на более чем вероятный печальный конец такого рода карьеры: как известно, Вам-Кир-Дык имел обыкновение скармливать своих провинившихся или просто надоевших жён летучим гидрам. Впрочем, у нас на всякие там конкурсы красоты девчонки тоже летят как мухи на мёд, хотя знают, чем это может кончиться.

Когда мы пересекали площадь, Утопалла тронула меня за плечо.

— Смотри, Аллина, — сказал она, — вот она, Пирамида.

Сложенная из чёрного камня Пирамида была не выше дворца Владыки и стояла с ним рядом, поэтому она не сразу бросалась в глаза. Но когда я её увидела, я чуть не задохнулась: поток зла, излучаемый многоножкой дворца, казался тонкой струйкой по сравнению со злой мощью Пирамиды — из неё тёмная энергия изливалась лавиной.

— Там убивают, — тихо проговорила старая нимфа. — Туда ушли многие — тысячи и тысячи, десятки тысяч. Чёрный Бог Хаоса ненасытен — он постоянно требует жертв.

От Хеи-Кеи я кое-что знала об этом зловещем чирье на ровном месте, но многое было мне непонятно, и прежде всего — культ Бога Хаоса. Эххи, насколько я успела заметить, не слишком религиозны: нет у них (во всяком случае, на Полуденной стороне) ни официальных святилищ, ни служителей культа типа жрецов. У них есть вера в Творца Вселенной, но вера эта внутренняя, не требующая пышных церемоний и ритуальных обрядов — внешне эта вера не бросается в глаза. Это как если человек знает, что завтра взойдёт солнце — не будет же он молиться по этому поводу, да ещё публично. Есть у светлых эххов общины подвижников — типа отрешившихся от всего мирского, — но это не религия в чистом виде. А культ Чёрного Бога напоминал какие-то древние языческие верования землян (я не теолог, понятное дело, но кое-что знаю о финикийском Ваале или о мексиканском Уицилопочтли).

— И давно это здесь творится? — спросила я.

— Точно не знаю, — Утопалла пожала плечами, — но не меньше ста лет.

Всего сто лет? Странно… Сто лет — это не срок для такого древнего народа, как эххи. Получается, что это новая вера, родившаяся совсем недавно, особенно по меркам эххов — они ведь живут сотни лет. Странно — очень странно…

— Никто не знает точно, что происходит внутри Пирамиды, — добавила хозяйка клана. — Известно только, что её построил великий маг Чернодыр. Это его детище, и он творит там свои таинственные обряды.

Чернодыр? Ну, к этому дяденьке у меня особый счёт. Это ведь он в кошачьем облике гонялся за мной ещё на Земле, и он же, как сказал Хрум, организовал похищение Шепотка. «Встречу — обязательно оторву ему голову» — подумала я, хотя прекрасно понимала, что при встрече с этим черномагом всё будет с точностью до наоборот: не я ему оторву голову, а он мне свернёт шею как цыплёнку. Но можно хотя бы помечтать, верно?

Не дойдя до моста с полсотни шагов, Утопалла остановилась.

— Мы пришли, — сказала она просто и буднично. — Дальше ты пойдёшь одна, Аллина. Вы пойдёте, — она бросила взгляд на нахохлившуюся прапрапра. — Прощай, сестра, — удачи тебе в твоём деле!

— Прощай, Утопалла, — ответила я немного севшим голосом.

Хозяйка клана повернулась и пошла прочь, за ней двинулись остальные нимфы. Мои «сёстры» шли через площадь гибкой змеиной походкой чёрных нимф, не оборачиваясь, а я вдруг сообразила, что не сказала им всем «спасибо» за то, что они помогли мне добраться до Сердца Тьмы. Да, среди тёмных не принято благодарить (а я хорошо вошла в роль темной эххийки, истинной чёрной нимфы), но мне было как-то неловко: ведь Утопалла пожелала мне удачи, даже не подозревая, в чём именно состоит моё дело, — пожелала просто так, от души.

Перед мостом-языком уже образовалась небольшая очередь: дефицита в желающих добиться ласк Владыки не наблюдалось, а «чёрные кобольды» пропускали претенденток по одной. За мостом соискательниц ждали черномаги, осуществлявшие типа магический фейс-контроль. Их было шестеро, и смотрели они девушек не только глазами, но и чарами. «Вот оно, — подумала я, холодея. — Ну, Алинка, держись…».

Очередь двигалась быстро — трёхрукие вахтёры работали в темпе. Ведьмина внучка, следовавшая за мной собачонкой, только жалобно пискнула, когда кобольд властным жестом отлепил её от меня. Я шагнула на мост, повторяя про себя: «Я чёрная нимфа, я чёрная нимфа, я чёрная нимфа…».

Меня окатила волна магии — я почувствовала её всеми нервами. Ощущение мерзкое, доложу я вам: словно стоишь голая на сцене в ярком свете прожекторов, а тебя в это время разглядывает тысячная толпа зрителей. Сканирование длилось целую вечность — я уже ждала сковывающего заклятья или холодного лезвия меча, приставленного к моей шее, но вместо этого услышала бесстрастное:

— Проходи, нимфа.

Ещё не веря в удачу, я сделала несколько шагов вперёд. «Пасть многоножки» — дверь во дворец — как-то не располагала к ответному тёплому чувству, и я шла медленно, силясь унять бешено стучащее сердце. Возле самого входа меня торопливой рысцой догнала прапра, и хотя она мне была, по большому счёту, никто и звать никак, появление ведьминой внучки обрадовало — вдвоём всё-таки веселее.

Провожатых не наблюдалось, и я немного задёргалась — как бы не заплутать, — но всё оказалось очень просто: перед нами открылся единственный длинный коридор, освещённый голубыми магическими факелами. Коридор вёл куда-то вправо, и свернуть было некуда: все попадавшиеся по пути двери были заперты, и возле них на страже стояли всё те же угрюмые «чёрные кобольды» в полном вооружении. Понятно — его тёмному величеству и нафиг не надо, чтобы его любознательные как бы невесты безнадзорно шарахались по всему дворцу.

Короче, мы не заблудились: коридор вскоре окончился просторным залом — кастинг-холл называется. Я осмотрелась.

Народу — тьма-тьмущая (штук пятьсот, если не больше). Весь цветник всех тёмных эххийских рас — букет цветущих прерий называется. Кого тут только не было: молоденькие орчанки в типа халатах, наброшенных поверх бикини; ведьмы (древесные, горные, снежные и прочие) в экзотических нарядах (как очень скоро выяснилось, прикид «огрызка Обгрызлы» был ещё не самым экстравагантным — теперь понятно, почему охранники у ворот не впали в экстаз при виде ведьминой внучки); аристократически бледные вампирессы в чёрном (что, кстати, зачастую действует на мужиков куда круче, чем обнажёнка); дочки-внучки колдунов, одетые кто во что горазд (лишь бы выделиться из толпы), но с непременными магическими побрякушками на запястьях и на шее; гумки — эти или косили под других тёмных эххиек, или, наоборот, изображали из себя чуть ли не монашескую невинность. Хотя нет, кое-кого тут всё же не было — например, тролльчих или огрих (Вам-Кир-Дык, похоже, всё-таки был в какой-то степени эххом с нормальной ориентацией и не страдал абсолютной всеядностью в отношении женщин). Не заметила я и других нимф — кажется, я была здесь единственной представительницей этого роду-племени. Это вообще-то плюс — так я буду заметнее.

Интерьер зала был прост и предельно функционален: голые стены с факелами, пол типа линолеум, одна дверь (вход, он же выход), окон нет, стульев тоже — народ стоит стоя. Только напротив двери, на как бы подиуме, я заметила четыре кресла, причём занятых — там сидели четыре сумрачных типа. Они чем-то напоминали почтенных архимагов Шумву-шаха, только те были белыми, а эти — чёрными. Эти мрачные личности сидели неподвижно, с каменными мордами, и смотрели в зал так, словно там никого не было.

— Хм, — подумала я вслух, — и когда же начнётся концерт?