Дитя двух миров - Страница 20

Рыцарь на секунду отвлёкся от избиения отступающих древесников.

— «Чёрные кобольды», — коротко бросил он, поворачиваясь к новому противнику. — Не выходи из-под кокона!

Да, эти парни были гораздо опаснее змееруков — не зря они числились гвардейцами Вам-Кир-Дыка. Их было немного — с десяток, не больше, — но дрались они умело, используя и мечи, и магию. Прорубаясь на помощь Причесаху, де Ликатес свалил троих, однако победа досталось ему недёшево: клинки «чёрных кобольдов», подкреплённые заклятьями, несколько раз пробивали защиту рыцаря. Хрум скрипел зубами — я отчётливо это слышала, — но шёл. Перед нами оставалось всего двое противников, когда там, где стоял Причесах с Шепотком, полыхнуло. И я как-то сразу поняла: защитный кокон стража лопнул.

Гидры торжествующе взвыли голосами электровозов. Одна из них быстро снизилась, в воздухе мелькнул её длинный язык, и на конце этой липучки повисла маленькая фигурка в белом: мой сын.

— Саша! — истошно завопила я.

Де Ликатес снёс голову кобольду, с которым рубился, как мне показалось, уже целую вечность, сбил с ног другого и бросился вперёд. Причесах не зря месил воздух своим чудо-топором: четверо кобольдов валялись на земле, и только один, с секирой, встретил герцога лицом к лицу. А гидры — гидры уже набирали высоту.

Схватка была молниеносной. Меч и секира с лязгом скрестились и одновременно сломались, а противники вцепились друг в друга и покатились по земле. И я увидела, что трёхрукий берёт верх — мой Хрум выложился до конца и к тому же наверняка был серьёзно ранен.

Не помню, как я оказалась рядом, и не помню, где и как я подобрала чёрный меч одного из убитых десантников. Зато я очень хорошо помню, как я воткнула этот меч в узкую щель между спинным панцирем и шлемом «чёрного кобольда», душившего де Ликатеса, — откуда только силы взялись.

Трёхрукий обмяк; ликатесский правитель, шатаясь, встал на ноги. Небо распорола лента бурлящего огня — одна из гидр вспыхнула праздничным фейерверком. А потом вокруг меня забушевало пламя, пахнуло нестерпимым жаром, и я потеряла сознание…

— Они его унесли, — повторил Хрум. — Одну гидру я сжёг, но на большее у меня уже не хватило сил. Гидры запустили испепеляющее заклятье и выжгли всё вокруг. К счастью, подоспели маги, — он посмотрел на молчаливых коллег Причесаха, — и потушили огонь. Но твой сын… — герцог опустил голову. — Я не сумел…

Я молчала. Слов не было — совсем. А де Ликатес говорил, словно стараясь разогнать накатившее на меня глухое отчаяние.

— Древесники были под магическим гипнозом. Они хитры и осторожны, и никогда не кинулись бы просто так под боевые заклятья. Их согнала сюда со всего Поперечного леса чья-то злая воля — я знаю, чья. Они отвлекали, и им это удалось.

Я молчала, безучастно разглядывая обгоревшие деревья.

— А гидры с воинами выскочили из портала. Их перебросили с Полуночной стороны в какой-то соседний мир, а уже оттуда сюда, в Рощу. Узнаю чародейство Чернодыра — жаль, что я не убил его там, в твоём мире. Если бы эти твари летели над лесом и над пустыней, их бы обязательно заметили, а так… — рыцарь тяжело вздохнул. — А мы расслабились: я был опьянён любовью, а Причесах самозабвенно возился с Шепотком — ему очень понравился твой сын. И мы забыли, что Тёмная Сторона Силы никогда не дремлет. Я виноват, Алина, — прости.

Маги Гильдии Стражей — их было уже четверо, я и не заметила, когда и как появились ещё двое (то ли из-под земли вылезли, то ли с неба свалились), — развели небольшой костёр и уселись в кружок вокруг Причесаха. Они негромко переговаривались между собой, но я не прислушивалась — мне было как-то не до того.

— Хрум, — спросила я наждачным голосом, — из этих, из тварей, кто-нибудь остался в живых? Хотя бы один раненый?

— Никого — после испепеляющего заклятья остаются только головешки. Мы втроём выжили почти чудом — продержались на остатках магии до появления стражей. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Я очень хочу кого-нибудь зарезать, — честно призналась я, — долго и мучительно.

— Не надо, — рыцарь внимательно посмотрел на меня. — Не подкармливай Тёмную Сторону Силы — это может плохо кончиться. Твой сын жив, и мы его спасём.

— Твой сын жив, — услышала я. Рядом с нами стоял один из гильдийцев — он подошёл бесшумно, как призрак. — Если бы его хотели просто убить, летучие гидры сразу применили бы Магию Огня — зачем так усложнять? Нет, Чёрному Владыке твой сын нужен был живым и невредимым. Тёмные эххи нарушили древнее табу: Рощи Порталов всегда, во время всех войн, оставались оазисами мира. И пойти на это их заставило что-то очень и очень важное — настолько важное, что Вам-Кир-Дык счёл возможным пренебречь ненарушимым обычаем. А вот что именно — этого мы пока не знаем. Может быть, нам придётся обратиться за помощью к магам-академикам: здесь всё не так просто, это был не случайный налёт. А пока пойдёмте — вам обоим надо восстановить силы. Идёмте, мы приготовили укрепляющий напиток.

Мы подошли к костру. На огне кипел котелок с каким-то зельём; поднимался дымок, пахнущий непонятно чем. Причесах уже пришёл в себя — один из магов Гильдии бережно поддерживал его за плечи, а другой поил из глиняной кружки.

Увидев меня, страж отвёл от своих губ посудину и еле слышно проговорил:

— Прости… Алина… Я виноват… не уберёг…

А я вдруг подумала, что виноваты не Хрум и Причесах, отчаянно сражавшиеся со всей этой набросившейся на нас нечистью, а я сама. Да, да — я сама! О чём я думала, упиваясь своим новым положением не попаданки, а почётной возвращенки? Вот, мол, теперь я вам всем покажу — и Шумву-шаху, и Окостенелле! Завидуйте, поганки, — вы меня выгнали, а я взяла вот и вернулась вам всем назло, да ещё буду теперь не какой-то там наложницей-служанкой, а герцогиней де Ликатес! Да, я такая — я лучше всех, а вы мне и в подмётки не годитесь со всей вашей правдивостью да честностью! И я забыла, как сказал Хрум, что Тёмная Сторона Силы никогда не дремлет, а я её подкормила, и это очень плохо кончилось. Так что я сама помогла тёмным эххам напасть на нас так внезапно и похитить моего сына — сама: точно так же, как в прошлый раз я сама накликала на свою голову дракона Костю.

Этот мир не прощает неосторожных мыслей.

Я села прямо в пепел, нисколько уже не заботясь о чистоте своих джинсов, и закрыла лицо руками.

Не знаю, сколько я так просидела. Ко мне никто не лез — эххи понимали, что меня сейчас лучше не трогать. Только один раз подошёл Хрум, осторожно отвёл мои ладони и молча протянул мне дымящуюся кружку. Я так же молча выпила её содержимое, не ощущая вкуса, и осталась сидеть, бездумно перебирая рассыпанные по земле угольки.

Из состояния антинирваны меня вывел множественный стук копыт. Из уходящей к реке лощины появились всадники — много, прям целый эскадрон гусар летучих. История повторяется — примерно так же когда-то прибыла за мной великолепная шестёрка во главе с бравым коллекционером юных наложниц, выполнявшим приказ ликатесской магессы. Но тогда я была просто глупой дурой, начитавшейся фэнтези, и тогда никто ещё не похищал моего сына…

Гусары приблизились, поднимая тучи серого пепла, и я с удивлением узнала в лидере этой конной тусовки — лёгок на помине! — сотника (хотя нет, капитана — его же вроде бы повысили в звании за героизм, проявленный при защите Ликатеса от полчищ Дастар-хана) Верта О'Праха. Вояка немного изменился — взматерел и погрузнел, борода стала гуще, — но это был он, на свою зрительную память я никогда не жаловалась. Да, вот уж действительно история повторяется…

— Ваша светлость, мы выступили сразу же, как получили ваш приказ, — доложил Верт, осаживая коня перед де Ликатесом, — ещё ночью. Мы торопились, но, — он обвёл взглядом пепелище, — кажется, мы опоздали…

— Не виню, — коротко бросил Хрум. — Ты сделал всё, что мог, капитан. Карета?

Верт полуобернулся в седле, махнул рукой, и из-за спин воинов выкатилась карета — не домик-пряник на колёсах для невесты его величества, конечно, но вполне сносное на вид транспортное средство. Хотя меня в моём теперешнем состоянии вопросы комфорта как-то мало волновали: после того, что случилось, мне было не до гламура.