Дипонегоро - Страница 36

Пахлаван с нежностью глядел на сына: Аном осунулся, глаза померкли. «Любимое дитя, что они сделали с тобой?» Вздувшиеся темно-лиловые полосы на руках — печать плена, тюрьмы… И только тогда, когда Аном поднимал голову и устремлял взгляд на де Кока, в глубине его зрачков вспыхивал черный огонь. Гордый, ценящий больше всего на свете свободу, Аном невыносимо страдал от унижения.

Де Коку надоела комедия переговоров, и он произнес:

— Я как командующий волен решать вопросы войны и перемирия. Но у господина территориальные притязания. Кроме того, я ничего не смыслю в вопросах веры и не уполномочен…

— А кто же уполномочен?..

— Сейчас в Салатигу прибыл новый генерал-губернатор ван ден Босх. Он готов вас выслушать в любое время… хоть завтра. Все мы отправляемся в Салатигу. Экипажи поданы. Господина будут сопровождать переводчики Роепс и Кноерле.

Генерал поднялся и направился во двор.

Психологический расчет де Кока оправдался: Дипонегоро последовав за ним. Роепс и Кноерле бережно взяли принца под руки и усадили в небольшую двухколесную повозку — бенди. Пахлаван простился с Аномом, Мертонегоро и Бадаруддином:

— Мы скоро встретимся.

Если бы он мог знать, какая участь ждет его! Дипонегоро шел навстречу своей злой судьбе и даже не подозревал, что он уже арестован, в плену, что именно сейчас, 28 марта 1830 года, в одиннадцать часов утра, закончилась великая Яванская война.

Если бы он мог знать!.. Он не дался бы так просто в руки врагу. Еще жива его армия, еще велика ее сила…

А де Кок уже давал распоряжения полковнику Клеренсу:

— Всех коричневых, пришедших на выручку, расстрелять! Насыра повесить. Карательный корпус генерал-майора Бишофа переходит в наступление.

Экипаж — бенди покатил на север, в порт Сема-ранг. Целый полк сопровождал «миссию мира». Дипонегоро везли от одного военного форта к другому. В Унгаране ему сообщили, что генерал-губернатор из Салатиги выехал в Семаранг. В Семаранге резидент этого города с любезной улыбкой сказал, что Босх срочно отплыл на одном из судов в Батавию. Резидент пригласил «страшного мятежника» в свой дом. Здесь, за общим столом, уже собрались высшие чиновники и офицеры. Они настоятельно советовали Дипонегоро отправиться морским путем в Батавию: генерал-губернатор очень сожалеет, что не смог лично встретить великого пахлавана — из метрополии пожаловала королевская комиссия. Принц может высказать все свои претензии государственной комиссий…

Роепс и Кноерле были неотлучны.

— Я наведаюсь к генерал-губернатору позже, — сказал Дипонегоро. Роепс и Кноерле переглянулись.

Капитан Роепс сказал:

— Вам придется отправиться в Батавию сегодня же ночью. Корабль ждет!..

И только тут Дипонегоро отчетливо осознал, что он в плену.

Великая Яванская война закончилась.

Сулавеси, или Целебес, называют еще «Железным островом». Он покрыт горами, и эти горы таят огромные запасы железной руды. Почти на четыре тысячи метров поднимают свои вершины вулканы Рантемарио, Нокилалаки, Латимоджонг, Ваукара. Влажные вечнозеленые леса, заросли индийского тростника, болота, которые во время сезона дождей превращаются в настоящие моря, отсутствие дорог — все это затрудняет проникновение человека в глубь острова. Здесь царство бабируссы — свирепой дикой свиньи с огромными, загнутыми назад клыками.

В пещерах горы Латимоджонг живут пигмеи тоала. Хозяевами центрального и восточного Сулавеси считаются тораджи, ведущие примитивный кочевой образ жизни.

Северо-восточная оконечность острова Минахаса заселена горонтальцами, талаудцами, минахасцами, томини, сангирцами и другими племенами. Минахаса связана с внешним миром через порт Манадо. В Манадо голландцы в незапамятные времена выстроили военный форт. Он стоит на берегу темно-синего Целебесского моря как символ иноземного владычества и издали кажется статуей бога Безнадежности.

Целая флотилия сопровождала до самого Манадо маленький парусный кораблик, в трюме которого под бдительным надзором большого конвоя находился, «опасный государственный преступник», вождь невиданного на всем архипелаге восстания Дипонегоро. На север, на север, подальше от Явы!..

Генерал-губернатор Босх поздравлял себя с удачей и холодел от одной мысли, что Дипонегоро вновь может оказаться на свободе.

Карательный корпус за несколько дней превратил Яву в обугленную пустыню. Было приказано не щадить никого. Пусть даже союзник сусухунан пребывает в страхе и трепете. Голландцы за короткий срок умертвили двести пятьдесят тысяч яванцев. Даже с теми, кто преданно служил голландцам, ван ден Босх обошелся круто.

Когда Виронегоро потребовал обещанный титул принца, пятьсот гульденов ежемесячных и провинцию Нангуллан, генерал-губернатор рассмеялся:

— Титул дать можно, а земля нужна нам.

Виронегоро стал угрожать восстанием.

— Мне надоели мятежи. Закуйте его в цепи и сошлите в Манадо вслед за Дипонегоро, — распорядился ван ден Босх. — Я люблю справедливость.

И Виронегоро отправили в Манадо.

Мангкувиджайя был обижен тем, что вместо обещанных тысячи жителей получил половину. Он стал подговаривать крестьян уйти в горы и продолжать перанг сабил. Мангкувиджайю заманили в дом резидента, надели на него кандалы и сослали на Амбоину.

— Коричневый остается коричневым, если даже он оказал нам услуги. Нам нужны рабы, а не союзники. Я превращу Яву в большую голландскую плантацию, где все будут работать бесплатно. Раджей и бупати мы сделаем надсмотрщиками, И пусть кто-либо из них вздумает противиться!.. — заявил генерал-губернатор на Совете. — С мятежным Имамом Бонджолом мы разделаемся одним махом…

…Переводчик Кноерле, гордый тем, что ему поручили сопровождать в Манадо «великого мятежника», докучал Дипонегоро нелепыми вопросами.

— Как вы думаете, почему Наполеона сослали на остров Святой Елены? — спрашивал он.

— Потому что Наполеон обманул народ.

— А почему сослали вас на Целебес?

— Потому что меня обманули голландцы.

— Туан умеет писать?

— Немного умею.

— Почему бы вам не изложить свое возмущение письменно? Я согласен передать ван ден Босху ваше письмо.

— Зачем тратить бумагу? Передайте генерал- губернатору от моего имени, что он негодяй. Этого будет достаточно. Принесите бумагу: я напишу письмо матери. Наполеон как-то сказал: «Азия — это дремлющий вулкан, не мешайте ему спать; если он проснется, то мир содрогнется». Не плохо было бы напомнить ван ден Босху эти слова…

После десятидневного плавания корабль прибыл в Манадо. Дипонегоро упрятали за высокие серые стены форта. Здесь, в каменном каземате, ему предстояло провести долгие годы.

Иногда ему разрешали подниматься на верх серой башни форта. Отсюда видны были далекие коралловые острова, песчаный берег с высокими качающимися на ветру пальмами. Под сводом пальм сидели на корточках минахасцы, их темные силуэты хорошо вырисовывались на фоне сверкающего моря.

Там была свобода! Любая лодочка могла бы увезти Дипонегоро на Яву, на Молукки. На севере, совсем близко Филиппины…

Дипонегоро все не верилось, что он потерял самое главное, без чего жизнь не имеет смысла: свободу. Ему казалось, что и Манадо, и военный форт, и редкие прогулки по двору под присмотром солдат и Кноерле — все это временно. Есть много способов выбраться на волю…: Нельзя же всерьез представить, что вот так до конца своих дней будешь под стражей прогуливаться по узкому дворику, смотреть на дразнящее своей мнимой доступностью море, сидеть в неподвижности без цели, без желаний, без стремлений. Кноерле официально считался адъютантом ссыльного принца, и молодой голландец старался с усердием выполнять свои обязанности. Хвала аллаху, он оказался несдержанным на язык.

Адъютант проникся большим уважением к своему великому пленнику, к его невозмутимости, спокойствию, благородству.

«Под строжайшим секретом» Кноерле сообщал пахлавану обо всем, что творится на белом свете: семья Дипонегоро на свободе, вернулась в Тегалреджо. Адипати Анома поместили в тюрьму в Сурабае. Он пытался бежать, но его изловили. Де Кок отозван в Голландию. Сентота отправили на Суматру, заставили воевать против Имама Бонджола. Но командование просчиталось: Сентот с большим отрядом перешел на сторону повстанцев Пидари и теперь бьет голландцев! Киай Моджо заключен в тюрьму в Батавии.; Он доставляет много хлопот своим тюремщикам: беспрестанно пишет жалобы, оскорбляет офицеров, называет ван ден Босха смрадным псом, угрожает побегом к новым восстанием. Мангкубуми оставили на свободе. Но, по-видимому, ненадолго: старый принц снова собирает вокруг себя яванцев, недовольных правлением голландцев. Генерал-губернатор ван ден Босх твердой рукой насаждает свою «систему принудительных культур».