Дипломатия наемника (СИ) - Страница 1

Для тех, кто не читал предыдущих книг. И для тех, кто их читал, но уже забыл.

Когда-то меня звали Юджин Эндрю д’Арто де Ла Кен. Граф, между прочем. А еще — третий принц крови. Первым принцем был мой отец, а вторым — мой брат. И я мог бы спокойно ждать своей очереди на престол, хотя шансы, нужно сказать, были слабыми. Но становиться королем не хотелось. Впрочем, мне в те времена вообще ничего не хотелось.

Еще бы можно написать об интригах, о борьбе за престол двух объединенных королевств, имеющих неплохой шанс стать империей… Ну, понаписать можно много. О том, как я служил под разными знаменами, сделав карьеру от простого воина до командира полка, отказываясь получать дворянство тех государств, под знаменем которых я служил. Об этом вообще следовало написать

Томов десять. Только, кто их станет читать? Любые воспоминания — пусть положенные на бумагу, пусть рассказанные кому-то — это громадная ложь, потому что й мемуарист никогда не напишет всей правды, припишет себе то, чего не было, а свои собственные промахи припишет кому-то другому.

Вот поэтому я и не пишу мемуары, а описываю события, в которых принимал участие. И мне не нужно выглядеть перед читателем лучше, чем я есть. Или был. Мой читатель — человек неглупый, поэтому он сам отыщет правду.

Как пишут в старых романах — однажды юный граф вышел из дома и пропал, зато среди «псов войны» появился новый наемник.

Впрочем, зачем писать так витиевато, если все было гораздо проще? Ну, а если уж совсем коротко, то дело было так.

Отпрыск знатного рода (то есть, я) был отправлен учиться в университет, но вместо того, чтобы постигать знания, увлекался совсем иным — пьянками, женщинами и дуэлями. Кстати, я даже умудрился защитить диссертацию на получение ученой степени бакалавра. Правда, не упомню, о чем диссертация и как я ее защищал, но разве это важно?

Для знатного студиозо это вполне нормальное времяпровождение, но мои родичи посчитали иначе. Впрочем, не исключено, что им просто надоело краснеть за меня, поэтому они решили отправить меня на перевоспитание в солдаты.

Учебный лагерь наемных солдат, которые станут тяжелой пехотой короля Руди — моего родного дядюшки, кстати, который очень огорчился, когда узнал, что его любимый племянник пошел по кривой дорожке.

Нужно сказать, что пребывание в лагере пошло мне на пользу. Во-первых, я научился владеть не только оружием (этому меня учили лет с четырех), но и своим телом. Во-вторых, я научился командовать. А в-третьих, я бросил пить. (Ну, почти бросил, потому что не так давно, с полгода назад, мне пришлось основательно набраться, но это было в компании с князем Севром, к которому я прибыл за его дочерью.)

Итак, учебный лагерь пошел юному графу на пользу. Но когда мои родственники решили, что паршивая овца (опять-таки — это я) имеет правовернуться в родное стадо, я отчего-то отказался. И не просто отказался, а применил против тех, кто пытался меня вернуть физическую силу.

А дальше — строй, команда «Сдвинуть щиты», сплошные бои. Родовое имя д’Арто превратилось в Артакса, а щит был теперь без герба, потому что наемникам гербы не положены, будь они хоть каких угодно кровей. Даже королевских, вроде меня.

Пять лет, которые я обязан был отслужить, пролетели словно один день. Я мог бы вернуться в фамильный замок, красуясь наградами. Но нет… Стал «диким псом», который продает свой меч, но который обязан отработать контракт, даже если тебе вдруг предложили более выгодные условия.

Моя жена — очень умная женщина, да еще и поклонница философа Еноха Спидекура (мой однокурсник и еще более запойный пьяница, нежели я), еще будучи моей невестой, не раз говорила, что во мне целых двадцать лет жила подростковая обида на близких. Дескать — никто меня не любит, коли сдали в наемники, так вот вам…

Вполне возможно. Но дело-то в том, что меня и на самом-то деле устраивала такая жизнь. Войны, короткие перерывы между схватками, любовь не слишком-то приличных женщин. А свое последнее пристанище я хотел видеть не в семейном склепе, а на дне реки или во рву, куда стаскивают трупы солдат после боя.

За двадцать с лишним лет службы приобрел множество шрамов, а уж сколько потерял крови! Своей. Чужой крови я пролил в сотни раз больше, а кладбище за моей спиной описаниям вообще не поддается.

В перерывах между большими войнами я нанимался либо в телохранители, либо становился охранником — а чаще всего начальником охраны, потому что уже имел репутацию и известность.

Однажды мне повезло стать военным комендантом города накануне его осады. Надо ли говорить, что город осаду выдержал, а враг, напавший на нас, отошел с потерями?

А дальше было плохо. Спасенный город отблагодарил меня клеткой, а потом каторгой на серебряных рудниках графа Флика.

Пришлось поднимать восстание и бежать. Вернуться и уничтожить серебряный рудник. А потом дорога меня привела в тот город, который я спас и где меня предали. Но лучше бы я туда не возвращался. Я смирился с предательством женщины, которую я любил, а теперь пришлось пережить предательство человека, которого я считал другом.

Забегая вперед скажу, что много лет спустя мне довелось вернуться в этот город. Наверное, стоило порадоваться, что память обо мне сохранилась, а на центральной площади поставлен памятник наемнику Артаксу, некогда спасшему город. Известно, что мертвых героев любят гораздо больше.

Другое дело, что сам город потихонечку приходит в забвение, потому что нельзя предавать своих героев.

Но все это в прошлом. Теперь я живу совершенно в другой стране. Я бы даже сказал — в другом мире. В мире, где за колдовство и магию не потащат на костер. В мире, где есть не только подлость и предательство, но есть еще и дружба. И любовь.

Здесь я уже успел подружиться с местным правителем, помочь ему кое в чем. Так, по мелочи. Это я кокетничаю. Кто же станет считать «мелочью» уничтожение заклятья с Черного леса, возвращение родного сына и уничтожение древней волшебницы? Кто угодно, только не герцог Силинг. Его августейшее Высочество даже позволил мне оставить прежнее имя, потому что отныне я граф Артакс фон Йорген.

И нынче я отдыхаю от тяжких трудов. Но что-то мне подсказывает, что долго мне отдыхать не придется.

— Вам мат, господин граф! Ура!

Как это мат? Да не может такого быть⁈

Но нет, все правильно. Вот здесь белый рыцарь, угрожающий моему королю. А тут чужой кавалерист. А если уйти? Так, вправо? Нет, справа путь к отступлению запирает башня, а здесь пехотинец. М-да, а вот «вражеского» пехотинца-то я проглядел… И на самом деле мат.

Мы с женой совсем недавно вернулись из столицы герцогства. Ведьму, восставшую из праха веков, удалось-таки победить, а я принял в этом самое деятельное участие. Ну как же обойтись без меня?

Когда я отправлялся во владения тангаров, предполагалось, что супруга уедет домой. Все-таки, у нас там имение, да и Кэйт беспокоится о том, как обстоят дела по добыче свинца, не запили ли работники? С супругой мы расстались около Шварцвальда, там вполне безопасная дорога, ведущая к Урштадту и всего день пути до поместья. Так нет же, оказывается, никуда не уехала, а осталась ждать непутевого мужа на постоялом дворе.

А там еще оказались посланники герцога, представители Совета старейшин тангаров. И всем им, ни жить не быть, хотелось вознаградить героя. И куда деваться? Пришлось ехать в Силинг, за причитающимися мне лавровыми венками.

Пережили с женой торжества, посвященные избавлению земель от страшной колдуньи, и победе над оборотнями.

Силинг, нужно отдать ему должное, умеет быть благодарным. А вот мне пришлось сидеть за столом рядом со своей молодой женой, поднимать кубки, заполненные квасом (это ладно, переживу), но еще и демонстрировать новую награду, полученную от гномов — золотую штукенцию, где изображены три скрещенные кирки. Габриэль посвятил меня в одну тонкость. Обладатель такого ордена (с тремя кирками, а не с двумя, как у нашего герцога), считается, вроде бы, «почетным гномом». Теперь я даже имею право выставить свою кандидатуру в Совет старейшин тангаров.