Динка прощается с детством - Страница 15

слухай, песня такая есть:

Росла, росла дивчинонька,

Тай на поле стала...

Ждала, ждала миленького,

Тай плакаты стала...

Ой, горенько мени з тобою! - заливается дробным смехом Федорка.

- Ха-ха-ха! - залилась и Динка, потом вдруг оглянулась на лес и с горечью сказала: - Лес рубят... Уже столько деревьев загубили! Кто же это, Федорка?

- А я знаю? Кому надо, тот и рубит! Нашла о чем плакать... Тут люди пропадают, а она об деревьях беспокоится... Война... - сурово говорит Федорка.

Но Динка быстро перебивает ее:

- Война скоро кончится!

- Как это кончится? В августе два года будет... Может, что-нибудь слышно в городе? - с надеждой спрашивает Федорка. - Только у нас таких слухов нет. Гонют людей, как скотину. Тут один с госпиталя выписался, так он бог знает чего рассказывает... - Федорка боязливо оглядывается, но в лесу тихо, только где-то в кустах стрекочут птицы. Федорка тянет подругу в сторону от дороги и, зайдя в самую гущу, усаживается на траву. - Садись. Много чего переговорить надо...

Динка покорно опускается рядом и выжидающе смотрит в лицо подруге.

- Ой, изболело сердце мое. Что на свете делается... Тот солдат говорит, что немцы прут со всех сторон, а у наших хлопцев всего недостача. Нечем от ворога обороняться, гонют их с голыми руками. Да еще якой-то главный генерал на ту сторону предался. Что ж это будет, Диночка, подружка моя?.. - Федорка вдруг всхлипнула и, прижавшись к Динкиному уху, зашептала: - Погубит той солдат Дмитро... Зовсим он ему голову заморочил...

- А при чем тут Дмитро? - удивилась Динка.

- А вот слухай... Ты ж ничего не знаешь. - Федорка вытерла кончиком платка светлые, как росинки, слезы и припала к плечу подруги. - Зимой, как померла у Дмитра маты, так остался он один, как той дубок в поле. Ну, а мы с ним с детства дружили. Как двойняшки, бывало, всё вместе... - Ну дак жалела я его... То рубаху ему постираю, то сала у матери стащу... И он тоже слухал меня. Бывало, как ни заспорим, все мой верх...

- Да, я помню, - усмехнулась Динка.

- Ну вот! А теперь же он один в хате. И постучался раз ночью до его человек... Шинель на нем рваная, сам худой, одни кости, стоит под окном, на костыль опирается. Без ноги, значит... Ну, попросился переночевать. Дмитро, конечно, пустил его в хату, отрезал ему хлеба, всыпал в миску борща... Ну, разговорились, конечно, обо всех новостях... Солдат и говорит: "Я, говорит, сам с госпиталя, выписали меня на все четыре стороны. Только идти мне, говорит, некуда; потому как я раньше у старшего брата за батрака был, а теперь я калека, а у брата жена настоящая ведьма. Сам-то брат принял бы меня, но она нипочем не желает... Вот и хожу я по дворам, где что кому починить, сам я бондарем могу работать и сапожником, на чужой шее сидеть не буду". Вот и пустил его Дмитро - живи, места хватит...

- Ну и хорошо, - кивнула головой Динка.

Федорка покачала головой:

- Оно бы и хорошо, почему не пустить человека? Да только язык у того солдата вредный.Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com