Димочка (СИ) - Страница 1

Димочка

Автор: Katou Youji (http://ficbook.net/authors/Katou+Youji)

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш (яой), Психология, Философия, Повседневность, POV, Hurt/comfort, Songfic, ER (Established Relationship)

Предупреждения: Смерть персонажа, Нецензурная лексика

Посвящение:

Моему другу. Мы все помним, скорбим и любим.

Примечания автора:

- рассказ посвящен памяти реального человека.

Ч1.

«Мы встретились с тобой у первого подъезда, паролем было просто…»

Да ни хуя мы не так встретились.

Мой френд уже неделю откровенно устраивал истерики, стоя перед зеркалом и рассматривая свой отросший на 0,5 см модный хаер. Укладки все чаще не получались, модный гель летел в зеркало, и наши сборы затягивались на бесконечные часы, выливаясь в опоздания на работу и к друзьям. Я терпеливо ждал, пока, наконец, на голове любимого человека не будет достигнуто совершенство, и он отойдет от психа.

Денег катастрофически не хватало.

Мои аспирантские копейки улетали на книги, его рублишки – на редкие походы по культовым клубным концертам мегакультовых групп и премьерам для модных критиков.

Извернувшись, я провернул одну аферку и притащил домой бабло.

Друг позвонил кому-то и договорился о стрижке.

Обшарпанная парикмахерская в депрессивном городском районе с немытыми стекляшками - окнами. Дребезжащий трамвай на расстоянии пяти остановок от метро, разъебанные рельсы. Июльская жара. Выталкивающая из тела любую жидкость. Конечно, до этого в 11 утра мы ебнули с другом по паре – другой пива.

- Слушай, он гений. Реально, гений, ты не смотри, где он сейчас пашет.

Наверное, с тех пор я не взлюбил это слово - «гений». Ведь гении не обитают в пропахших хлоркой советских цирюльнях и не стригут обычных заросших до бровей засаленных дальнобойщиков в алкоголичках с полукружьями зеленого пота.

После третьего звонка по мобиле ты встретил нас на пороге забегаловки и протянул мне кружку с компотиком. Так ты называл сваренный на скорую руку глинтвейн с минимумом корицы и специй. Кружка была потрескавшейся с налетом черного чая и дебильными трахающимися котиками.

- Бля, какие люди и без охраны. Ты о нем мне всю плешь проел,- хитро подмигнул ты моему другу.

Плеши не было. Была идеальная волос к волосу модная стрижка, вытравленные в белый пряди. Ни одного седого. Только затем я узнал, что тебе почти под сорок. Ты протянул руку мне.

- Салют, - я на автопилоте пожал ее, а ты продолжил, обращаясь к моему френду,- прикинь, тут Черненко чудо учудил. Ребенка родил.

- Да ты че, рассказывай, - бросил друг, прикуривая сигареты тебе и мне.- Это как?

- Да одиночество заебало. Сжал зубы и сделал. Дрочил мысленно на своего придурка, и деву трахал. Девять месяцев ждали. Брак там фиктивный.

Вот тогда я подумал, что ты наш человек. Еще ты научил меня варить глинтвейн с помощью кипятильника.

Ч2.

Эпиграф:

«Ты ушёл утром,

Со всем, что у тебя было,

С маленькой чёрной сумкой.

Один стоишь на платформе,

Ветер и дождь,

В грустное и одинокое лицо.

Мама никогда не поймёт,

Почему ты должен был уехать,

Но ответы, которые ты ищешь,

Никогда не будут найдены дома.

Любовь, в которой ты нуждаешься,

Никогда не будет найдена дома.

Убегай, отворачивайся, убегай, отворачивайся, убегай.

Убегай, отворачивайся, убегай, отворачивайся, убегай» – с. Small town boy.

Глинтвейн получился едким.

Таким же, как букет ароматов, висящих в спертом, затхлом воздухе твоей богадельни. Две расплывшиеся тетки за полтос, делающие барашковскую химию более удачливым ровесницам, сидящим на заматеревшей морщинистой шее мужа или успешно соскочившим на пенсию по случаю вредности. Молодуха, поедающая домашние котлеты со всепроникающим чесночным духом и рассуждающая о том, как похудеть. Мобильник в ее руке напоминал портативную радиостанцию. Пара гастарбайтеров за редким утренним бритьем.

Ты был похож на лишний элемент в таблице Менделеева. Тот, что нарушает общие закономерности ее логического построения и все возможные химические формулы реагирования.

К стрижке мы приступили только через час. После того, как обсудили всех общих знакомых, возможное наличие СПИДА у владельцев нового гей-клуба на окраине и – почему-то - резолюцию ОБСЕ по поводу лиц нестандартной сексуальной ориентации.

- Че на башке лабать будем? Как обычно? – спросил ты, поведя в сторону френда рукой. Глинтвейн выплеснулся на пол и расплылся по линолеуму небольшой красной лужей.

Кто-то из бабок зашикал на нас.

- Марь Григорьевна, я потом пол помою. Вне очереди. Мне не сложно.

Мой бойфренд бросил тебе:

- Новое. Под…

И назвал имя популярного тогда телеведущего.

От этого телестара я всегда тихо балдел и, чего уж там, пару раз на него дрочил. Мой френд даже напоминал его чем-то внешне.

Странная штука – человеческая память. Теперь даже под угрозой смерти я не могу вспомнить имя того ведущего. Зато звук хищно клацающих и вычекрыживающих лишние сантиметры ножниц въелся в память так, как будто это было только вчера.

- Понял. Не дурак, - блядовасто подмигнул ты ему и добавил, почти мгновенно трезвея, - окай-хокай. Пахлаву, шашлык из тебя сделаем. Съест всего тебя этой ночью, сладкий. Слюшай, дарагой, еще выстветление верхних прядей потребуется. Потянете? Зато ночь того будет стоить, голубки вы мои шизокрылые, до дома не доедете, в метро начнете трахаться. Я ж вижу, как вы друг на друга смотрите.