Дилетант галактических войн - Страница 3

Дебаты шли до тех пор, пока не вмешался главврач (Главгад, как его прозвали пациенты) эскадры, который по освящённой веками традиции вместе с флаг-механиком, флаг-штурманом и флаг-артиллеристом имел право присутствовать на совете командиров с правом совещательного голоса. Он-то и выдал интересную идею, изменившую впоследствии судьбу империи.

— Лет тридцать назад, — прокашлявшись, важно сказал он, — когда империя была богаче, а обстановка спокойнее, я стажировался в экспедиции глубокого поиска. Мы искали планеты, заселённые во время Великой экспансии и забытые после краха Первой империи. Тогда в поисках Забытых миров экспедициями, подобными нашей, было обследовано несколько десятков звёздных систем. Мы шли, пользуясь старыми, найденными в архивах картами, но часто заходили и в системы, которые теоретически не должны были заселяться. Дело в том, что материалы в архивах были неточны и неполны, экспансия шла бессистемно, в космос уходили сотни кораблей с переселенцами, иногда даже не указывая куда. И что самое интересное, почти во всех системах, в которых были хотя бы относительно пригодные для жизни планеты, мы находили их следы. На одних планетах колонии погибли, не сумев выжить в одиночку, на других, напротив, процветали. Пара планет сумела сохранить и даже развить космические технологии Первой империи, во всяком случае, именно к таким выводам мы пришли, считая дырки в бортах наших кораблей, проделанные их крейсерами. Эти парни нас не любили и, — доктор цинично хохотнул, — были опасны, как обиженная тёща. Ничего удивительного, кстати, они на полном серьёзе считали, что их бросили на произвол судьбы, и в общем-то были правы. Однако большинство планет просто впали в варварство. Они откатились в развитии на сотни, иногда на тысячи лет назад, некоторые даже в каменный век. Никакого интереса для империи они не представляли, куда больше ими интересовались учёные-биологи. Честное слово, такого количества мутаций и уродств я в жизни не видел. И понятно — сотни, а некоторые и тысячи лет провели в чужой среде. Другие микроорганизмы, уровни радиации, составы атмосферы, магнитные поля, разная гравитация… Одни обрастали мехом, у других был лишний глаз, третьи вообще не пойми как выглядели. А некоторые и не изменились, во всяком случае внешне. По-разному бывало. К одной из таких планет я и предлагаю лететь, там нас никто не будет искать, мы спокойно сможем набрать и подготовить экипажи.

— Мутанты, — презрительно фыркнул кто-то.

— Да, мутанты, — ответил доктор. — Они ничем не хуже и не лучше нас с вами, просто их предкам не повезло. Но ведь я не говорю набирать что-то совсем уж неприятное. Есть у меня на примете планетка, на которой мутации почти не отразились на внешности людей, разве что они стали чуть выше ростом. А вот внутри… То, что они немного крупнее нас, не смертельно. В конце концов, их габариты укладываются в нормы, человек среднего роста там соответствует примерно росту Блума, — все невольно заулыбались — Блум, командир миноносца «Искатель», был самым высоким из собравшихся, — да и сложением они от нас почти не отличаются. Интеллект у них тоже самый обычный, они не умнее и не глупее нас. Думают они, возможно, чуть медленнее, но это вообще особенность малоразвитых аграрных планет, люди там быстро думать не приучены, зато и ошибаются не слишком часто. А вот с физическими данными уже интереснее. Адмирал, вы помните эксперименты по генетической оптимизации солдат?

Гасс кивнул, уже понимая, куда клонит доктор. Эксперименты по генетической оптимизации солдат были свёрнуты из-за их неэтичности, а также (и, возможно, в большей степени) из-за запредельной стоимости, хотя военные выли от счастья — оптимизированный солдат был на сорок — сорок пять процентов сильнее обычного и на семьдесят процентов превосходил последнего по скорости реакции.

— Жители этой планеты в среднем на тридцать процентов превосходят нас по скорости реакции и процентов на двадцать по силе. Вы понимаете? Это ещё не генетически оптимизированный гвардеец, но уже нечто близкое к нему, причём, считайте, на халяву. И они за нами пойдут — у них продолжительность жизни раз в десять ниже, чем в империи, мы для них практически бессмертные. Достаточно намекнуть им, что и они будут жить столько же. Да за такой куш они любому глотку порвут. К тому же у них почему-то в цене такой никчёмный металл, как золото. Думаю, с ним у нас проблем не будет — на любом астероиде накопаем достаточно, чтобы нанять целую армию. Пара лет подготовки — и в галактике не найдётся силы, способной нам противостоять…

После бурных, но недолгих дебатов решение было принято. Эскадра, взяв на буксир док, растворилась в глубинах космоса. Правда, не сразу — сначала она наведалась к соседям, на «Океан-25», новенький, недавно вошедший в строй док, близнец их собственного, в ангарах которого покоилось несколько недостроенных кораблей. Базу никто не охранял, и её без проблем прихватили с собой, однако на этом удача и закончилась.

Через два дня эскадра угодила в природную ловушку — хроноворот. Это таинственное для имперских учёных явление наблюдалось крайне редко и происходило всегда в открытом космосе, вдали от звёздных систем. Считалось, что хроноворот неопасен — космос велик, и вероятность случайной встречи с ним составляла миллионные доли процента. Кроме того, хроноворот всегда был спутником мощного гравитационного шторма, некоторые учёные считали даже, что хроноворот — это нечто вроде «глаза» тайфуна. Возможно, они и были правы, но таково уж было счастье Гасса — и хроноворот, хоть и слабенький, ему встретился без всякого шторма, и вляпалась в него вся эскадра.

Для рассчитанных на тысячелетия функционирования кораблей ровным счётом ничего не изменилось, а вот люди постарели разом на три сотни лет. Достигнувшая в конце концов цели эскадра была практически мертва, лишь в медотсеке флагмана ещё теплилась жизнь…

На Земле шли Наполеоновские войны.

В замёрзшем лесу шёл замёрзший человек. Вернее, замёрз он ещё не до конца, ведь тогда он не смог бы идти, однако был весьма и весьма близок к этому, особенно теперь, когда сломалась зажигалка. Наверное, проще было сесть, привалиться к какой-нибудь берёзе или ёлке, чтобы хоть как-то укрыться от несильного, но пронизывающего в сорокаградусный мороз до костей ветра и, закрыв глаза, провалиться в объятия сна, плавно уносящего в вечность. Когда весной сойдёт снег, оголодавшие за зиму хищники быстро найдут труп, а что останется после них, доедят муравьи или какие-нибудь другие насекомые. Всё правильно, в природе ничто не пропадает зря. Наверное, никто и никогда не найдёт его останков… Возможно, именно эта мысль и гнала человека вперёд, хотя конец в любом случае был один. Он уже не чувствовал ног, несмотря на тёплые унты, а пальцы рук, на которые были надеты двойные вязаные рукавицы, одеревенели ещё раньше, но он всё равно упрямо шёл, проваливаясь в рыхлый снег то по колено, то по пояс.

Конечно, он был сам виноват, что попал в такую ситуацию. Сейчас, перед лицом смерти, не было смысла врать себе — желания надо соизмерять с возможностями, но неделю назад об этом как-то не думалось. Тогда у всех была сплошная эйфория — как же, на Новый год домой…

Тот день с самого начала не заладился — туман, опустившийся с вечера, не собирался рассеиваться даже к полудню. Нетипичное явление для конца декабря, надо сказать, но ветер с океана нагнал влажный воздух, и видимость снизилась почти до нуля. Метеослужба в последние годы вообще была бесполезна — несмотря на все свои спутники, компьютеры и прочие дорогостоящие игрушки, её прогнозы сбывались всё реже. Планете явно надоело баловство хилых двуногих, возомнивших себя венцом творения и интенсивно загрязняющих всё вокруг, и она решила преподать им урок. С климатом творилось непонятно что. Глобального потепления, о котором десятилетия верещали учёные, правда, не наблюдалось, но погода менялась по пять раз на дню даже в сравнительно спокойной средней полосе. Что уж говорить о всегда не слишком стабильном Заполярье, где температура плясала не хуже взбесившегося ёжика?