Дикий берег - Страница 15

– Не-е…

– Вирджиния!

– Ма-а-а…

– Ешь! – рявкнул Джон, поднимая глаза от тарелки.

Стива передернуло. С тех пор как мы вошли в столовую, он не произнес ни слова, даже когда мать прямо обращалась к нему. Мне это не нравилось, но, сказать по правде, я был больше занят едой. Поначалу набросился как волк, потом стал есть медленнее, жевать, пока во рту не останется только вкус. Столько было запахов, оттенков, каждый следующий кусочек таял на языке по-своему, а после глотка воды можно было начинать по новой. Я был уже сыт, но остановиться не мог. Джон тоже ел теперь помедленнее и, ни к кому в отдельности не обращаясь, заговорил про теплое течение – оно подошло к берегу после вчерашнего ливня. Том по-прежнему уписывал за обе щеки, и Вирджиния сказала:

– Никто не отнимет твою тарелку, Том.

Старик услышал, но не обиделся, а улыбнулся Вирджинии. Дети рассмеялись.

– Бери еще курицы, Генри, – уговаривала миссис Н., – запивай молоком.

– С удовольствием, – отвечал я.

Маленькая Кэрол расплакалась, Эмили подсела к ней и стала кормить с ложки. Дети расшумелись, Мэри заметила и воскликнула: «Включите телевизор!», зная, что вызовет смех. Стив продолжал есть молча, и Джон явно это заметил. Я глотнул молока, убеждая себя, что все в порядке.

Мы продолжали жевать и разговаривать. Когда Кэрол успокоилась, Эмили встала и принялась собирать блюда.

– Сегодня твоя очередь помогать, – напомнила Стиву миссис Н.

Тот молча встал и понес тарелки на кухню. Стол освободили, подали ягоды, сливки, еще кувшин молока. Том толкнул меня ногой, смешно двинул бровями и произнес благоговейно:

– Выглядит превосходно, Кристи.

Мы умяли и ягоды, и сливки, после чего детям разрешили взять бабушку и идти. Джон, миссис Н., Стив, Эмили, Том и я развернули стулья к окну. Джон достал из бара бутылку бренди, и все стали, прихлебывая, разглядывать свои отражения. Забавная получилась картинка. Стив за вечер ни разу не раскрыл рта, Эмили молчит всегда, так что разговаривали Джон и Том, да мы с миссис Н. иногда вставляли словечко. Джон продолжал рассуждать о течении:

– Похоже, с теплыми течениями приходят самые холодные тучи. Ледяные ливни, даже снег, когда вода на сорок градусов[11] теплее воздуха. С чего бы это?

Никто не предложил объяснения. Удивительно, но и Том не воспользовался случаем поговорить о погоде. Мы помолчали. Миссис Н. начала вязать, Эмили бесшумно села рядом и взяла клубок. Джон залпом допил стакан.

– Так что, по-твоему, нужно этим южанам? – спросил он Тома.

Старик отхлебнул.

– Не знаю, Джон. Думаю, смогу разобраться на месте.

– Может, просто хотят увидать что-то новое, – вставил Стив.

– Может, – отвечал Том. – Или попробовать свои силы. Или торговать с нами, или продвинуться дальше на север. Не знаю. Они не говорят, по крайней мере здесь. Вот почему я хочу отправиться с ними и поговорить с мэром.

Джон покачал головой:

– Я по-прежнему не уверен, что стоит.

У Стива побелели уголки губ. Том небрежно продолжил:

– Вреда не будет. И вообще, ехать надо, разузнать, что к чему. Кстати, мне бы взять с собой пару человек из молодых, кто меньше занят. Стив бы как раз подошел…

– Стив? – Джон вытаращился на старика. – Нет. – Взглянул на Стива, снова на Тома. – Нет. Он нужен здесь.

– Всего на недельку! – выпалил Стив. – Пожалуйста! Вернусь – отработаю вдвое…

– Нет, – повторил Джон тем голосом, каким распоряжается на воде.

В соседней комнате дети перестали играть и затихли. Стив встал и пошел на отца, который по-прежнему сидел, развалясь, на стуле. Кулаки у Стива были сжаты, лицо перекосилось.

– Стив, – тихо сказала миссис Николен.

Джон развернулся, чтобы лучше видеть сына.

– Когда вернешься, теплое течение отвернет от берега. Ты нужен здесь. Твое дело – ловить рыбу. Самое главное дело в этой долине. На юг можешь отправиться в следующий раз – может быть, зимой, когда закончится лов.

– Я дам денег, найду замену, – в отчаянии выговорил Стив.

Джон помотал головой, его упрямый рот скривился. Я втянул голову в плечи. Все это было не в первый раз, и чувствовалось: в один прекрасный день дело окончится дракой. В какую-то минуту я думал, что это произойдет сегодня: Стив сжал кулаки, Джон был готов вскочить. Но нет, Стив снова пересилил гнев. Резко повернулся, выбежал вон. Хлопнула кухонная дверь.

Миссис Николен встала и подлила Джону бренди.

– А Эддисон Шенкс никак не мог бы подменить Стива на неделю?

– Нет, Кристи. Пусть поймет, что его работа – здесь. Работа, которая кормит. – Джон взглянул на Тома, отхлебнул бренди, сказал раздраженно: – Тебе известно, что он мне нужен. Зачем приходить и морочить парню голову?

– Я думал, на неделю можно.

– Нет, – в последний раз с чувством ответил Джон. – Я тут не в бирюльки играю.

– Конечно, конечно.

Том отхлебнул бренди и смущенно взглянул на меня. Я взял пример с Эмили и притворился, будто меня здесь нет – уставился на отражения в черном оконном стекле.

Зрелище было невеселое. Молчание затянулось: было слышно, как в другой половине дома играют дети. Стив ушел – на берег, наверно. Я попытался представить себя на его месте, и вся вкусная еда комом встала у меня в горле. Расстроенная миссис Николен предложила налить еще. Я мотнул головой, Том прикрыл стакан ладонью. Прочистил горло.

– Ну, нам с Хэнком пора. Спасибо, Кристи, все было очень вкусно.

Миссис Николен принялась прощаться, будто ничего не произошло, Том болезненно поморщился.

– Спасибо за угощение, Джон. Извини, что я все это затеял.

Джон что-то проворчал и в задумчивости махнул рукой. Мы все глядели на него: здоровенный мужик, окруженный своим имуществом, своим добром, рассеянно глядит на собственное бесцветное отражение…

– Да ладно, – сказал он, словно разрешая нам идти. – Понимаю, почему ты так. Вернетесь – заходите, расскажете.

– Зайдем.

По дороге к двери Том еще раз поблагодарил миссис Н. Она вышла нас проводить. На пороге сказала:

– Мог бы догадаться заранее, Том.

– Да, конечно. Спокойной ночи, Кристи.

Мы шли вдоль реки, сытые до отвала, но полные грустных мыслей. Том со злобой отпихивал нависающие над дорогой ветки и бормотал под нос:

– Мог бы догадаться… иначе и быть не может… ничего не изменишь… словно клин забил… – Он повысил голос: – Прошлое сидит в нас, как клин в дереве. Мы – дерево, в котором засел клин. Понимаешь, парень?

– Нет.

– Ох. – Он снова зло забормотал.

– Я понимаю, что Джон Николен – старая скотина.

– Заткнись! – рявкнул Том. – Клин, – повторил он. Потом вдруг остановился, схватил меня за плечи, развернул лицом к реке.

– Видишь?

– Ага, – сердито ответил я, вглядываясь во тьму.

– На этом самом месте. Николены тогда только что перебрались в поселок – Джон, Кристи, Джон-младший и Стив. Стиву было меньше года, Джону-младшему – около шести. Они пришли с материка, откуда – не рассказали. Однажды Джон помогал строить первый мост. В начале зимы. Джон-младший играл на откосе, и… весь откос съехал в воду. – Голос у Тома стал резким. – Раз – и в воду, понимаешь? Во вздувшуюся после дождя реку. Прямо на глазах у Джона. Он прыгнул в реку и проплыл ее всю, до моря. Плавал больше часа, но мальчонку так и не увидел. Понял?

– Ага, – ответил я, смущенный непривычным тоном. Мы пошли дальше. – И все-таки это не значит, что он не может обойтись без Стива, потому что это неправда…

– Заткнись, – огрызнулся Том так же резко, как и вначале.

Через несколько шагов он добавил тихо, как бы самому себе:

– В тот год мы зимовали, как крысы. Ели, что попадется.

– Да слышал я про те времена, – сказал я, раздраженный бесконечными возвращениями в прошлое. – Все уши нам прожужжали: прошлое, прошлое, чертово прошлое. Все-то им можно объяснить. Человек тиранит сына, и что его оправдывает? Прошлое.