Дикие земли - Страница 7

В конце-концов именно это снадобье и решило исход поединка. Зверюга устала первой, ее движения замедлились настолько, что Шикаши смог перевенуть ее тушу на спину, орудуя арбалетом как рычагом. Химера беспомощно дергалась, но не могла никак встать на лапы, застряв в каком-то углублении, только обиженно похрюкивала.

Волшебница все еще лежала в отключке. Когда ее стали тормошить, еле-еле пришла в себя. Ее шатало и тошнило, на затылке было рассечение, но кровь уже запеклась и не текла. Поставив самой себе диагноз "тяжелое сотрясение мозга и небольшая коровопотеря", она снова отключилась.

Уже темнело. Мужчины решили найти подходящее укрытие, чтобы переждать ночь. Они забрались на ближайшую скалу, куда неуклюжая химера не могла залезть. Та все-таки перевернулась через какое-то время, но, кажется, посчитала, что на сегодня приключений достаточно, и скрылась, зарывшись в землю.

Волшебница что-то бормотала, ее глаза были полузакрыты. То ли сон, то ли бред, то ли забытье, – не поймешь. Ни Икен, ни Шикаши не имели понятия, что делать с такой больной, так что решили просто подождать до рассвета.

Потом до волшебника дошло, что он мог бы телепатически посоветоваться с лекарями в Цитадели. К счастью, с этим видом магии все было в порядке, и парень послал Зов в Школу Магии. Оттуда посоветовали промыть и продезинфицировать рану на затылке, после чего обеспечить покой в теплой постели. Насчет постели в Диких Землях они, конечно, хватили, но нечто напоминающее тюфяк путешественники все-таки соорудили.

Ини пришла в себя утром, и, с недоумением осмотрев свое ложе, заявила, что ей надо чаще стукаться головой, чтобы спать в комфорте. После чего отключилась до полудня. Когда она снова очухалась, то попросилась домой. Ничего не поделаешь: надо было возвращаться, и путешественники стали прикидывать безопаснейший обратный маршрут с учетом того, что волшебницу придется нести, и что не будет новых пилюль, повышающих выносливость.

Тут она снова пришла в сознание и спросила, куда это они собираются. Получив ответ, заявила, что насчет "домой" она ляпнула в бреду, мол, не дождетесь, чтобы из-за нее дело было сорвано, и что ей надо только немного восстановиться, чтобы вылечить саму себя. Мужчины замерли в нерешительности, не зная, которое из желаний Ини было бредом. Сыщик потребовал, чтобы Икен определил это по ауре, но тот не смог рассудить с уверенностью. Сказал, что сознание у нее путается, как у засыпающего человека. Ини попросила воды, напилась и попыталась собрать немного маны для самолечения, но потом снова уснула.

Пару раз в полубредовом состоянии она что-то колдовала, и ее спутникам приходилось уворачиваться от крупных ледяных градин, которые вдруг начинали падать с неба. Потом у нее окончательно иссякла мана, и это безобрзие прекратилось. В первый раз за время путешествия Икен порадовался, что у водных магов нет по-настоящему опасных заклятий.

В следующую минуту просветления Ини потребовала флакончик с каким-то снадобьем из своей сумки. Икен, дал ей востребованное, горячо надеясь, что девушка ничего не перепутала в таком состоянии. Обошлось. Взгляд волшебницы сразу стал более осмысленным, она с отвращением допила содержимое флакона и попросила Икена принести ее сумку и поделиться маной.

Колдовала она молча, никак не комментировала, что она там делает, а только долго рылась в сумке с очень недовольным видом. Потом сказала, что будет спать сутки, и чтобы ей не смели мешать.

Ее друзья не собирались мешать, но, к сожалению, не все зависело от них.

Вождю одного местного племени вдруг приспичило проложить путь мимо той самой скалы, где укрылись путешественники. Увидев огонь на вершине, он заинтересовался, нет ли там кого-нибудь вкусненького.

Трудно сказать, был ли он каннибалом. Его далекие предки, несомненно, были людьми, но был ли человеком он сам? Крайне уродливая внешность все же выдавала в нем примата, а аура – существо с зачатками разума. Но разума у него было меньше, чем у средней обезъяны. За тысячи лет под постоянным воздействием магических аномалий деградация зашла слишком далеко. Вот и подумайте: его желание полакомиться людьми было актом каннибализма или всего лишь попыткой поохотиться на представителей другого биологического вида? Едят же некоторые цивилизованные народы мелких обезъян. Тут дело было с точностью до наоборот: сравнительно крупная обезъяна увидела в людях свой завтрак.

Завтрак состоял из трех блюд. Небольшой кусочек мяса с салом сейчас спал. Два других блюда – костлявое и мясистое – обсуждали вопрос о том, как уговорить дикарей выбрать другое меню. Племя приматов окружило скалу, и, кажется, собиралось вот-вот начать охоту.

– Двух-трех я могу снять из большого арбалета, парочку – из карманного, – говорил Шикаши. – Если повезет, сколько-то я заберу с собой с помощью серпов. Но если они накинутся толпой, нам не сдобровать: они меня просто завалят трупами, если решатся взять нас любой ценой. И они не выглядят такими тупыми, как прочее зверье.

– Это даже хорошо, – ответил Икен. – Почему то так получается, что чем умнее существо, тем его легче обмануть. Хотя по идее должно быть все наоборот, правда? Мудрецы говорят, что мозги нам даны, чтобы искать истину, но почему-то все время оказывается, что мозги помогают подсовывать нам ложь.

– Что-то невовремя ты ударился в философию, – проворчал Шикаши. – У тебя левитация все еще не работает?

– Не работает. Ну и не надо. Зато у меня есть мои иллюзии. Сейчас сам увидишь.

Дикари, наконец, решили идти на приступ. Они не были вооружены ничем, не носили ни набедренных повязок, и бус, но физически выглядели очень сильными, кряжистыми. Головы дикарей состояли по большей части из челюстей с широкими крепкими зубами, напоминающими лошадиные. Над челюстями оставалось немного места для широкого приплюснутого носа и маленьких глазок. Лба не было вообще, маленький мозг уместился где-то на затылке.

На скалу можно было забраться с трех сторон, но атакующие полезли только с двух. Дело в том, что Икен уже начал свои фокусы, и то место, где на вершину вела удобная тропа, сейчас выглядело как крутая неприступная стена. С оставшихся двух направлений можно было подняться, аккуратно преходя с уступа на уступ.

Осторожный вождь не полез первым, подтолкнув вперед соплеменника. Храбрый, но глупый дикарь стал подниматься, время от времени бросая голодные взгляды на добычу. Пока подъем шел нормально. Он одолел примерно две трети высоты, когда перешел на узкий карниз, огибающий скалу. Этот карниз обрывался, но дальше шла серия удобных уступов, ведущих прямо на вершину. На первый из них надо было прыгнуть прямо с карниза. Дикарь прыгнул, и… его ноги встретили пустоту! Никакого удобного уступа там на самом деле не было, его "изобразил" волшебник, создав иллюзию. Обезъяночеловек сверзился вниз и завопил. Кажется, что-то себе сломал.

Почти сразу же вопль раздался с другой стороны. Там тоже кто-то свалился. Вождь остановился в нерешительности. Его глаза видели удобный уступ, но его же глаза видели и упавшего товарища. В конце-концов, решив, что соплеменник просто поскользнулся, вождь прыгнул туда же.

Этот оказался более везучим: при падении он зацепился за что-то и повис на руках. Пытаясь удержаться, он раскачался на левой руке, и схватился за выступ правой. Но выступ тоже оказался иллюзией, и вождь, не удержавшись, полетел вниз. Вообще на скалистом склоне половина выступов были ненастоящими, а половина настоящих бугорков и уступов были сейчаc невидимы.

Удар о землю оглушил вождя. Он стоял на корточках, мотал головой и рычал. Его соплеменники замерли в нерешительности. Еще один вопль оповестил их, что с другой стороны дела обстоят не лучше. Высота скалы была не очень велика, а дикари отличались завидным здоровьем, так что пока никто не погиб, но дело шло к тому.

Вдруг тревожный крик одной полуобезъяны заставил всех обернуться. С востока неспешной грациозной походкой приближалась пара ундаров. Их уши были прижаты, а пасти оскалены. Крупные хищники вышли на охоту. Несколько дикарей с переломаными конечностями выглядели легкой добычей.