Дикая птица - Страница 3

Радомир хмыкнул, мгновенно теряя интерес к разговору.

– Что ж, пусть так. Осмотри мою невесту. У неё что-то… с памятью, – с этими словами он небрежно махнул рукой, осушил кубок и быстрым шагом покинул покои.

Проводив его поклоном, Аньяна выпрямилась, подошла к кровати и разгладила складки на белом кафтане.

– Добрый день, госпожа Рогнеда. Прошу, расскажи, что случилось.

– Ты меня знаешь? – неуверенно спросила Рогнеда.

Лицо Аньяны дрогнуло. Улыбка на мгновение скривилась, но тут же вернулась к прежнему вежливому изгибу. А у Рогнеды от этой улыбки мурашки побежали по коже.

– Тебя все в Даргороде знают, госпожа. Невеста царя как-никак. Позволишь осмотреть тебя?

– Я невеста царя, – повторила Рогнеда. Слова были липкими на вкус. Невеста Радомира? Этого старика? И он спросил, не в положении ли она, то есть она с ним… Рогнеду затошнило. По спине начала взбираться паника, а грудь сдавило от нехватки воздуха.

– Позволишь? – повторила Аньяна, вытягивая над ней руку.

Рогнеда кивнула, стараясь сохранить хотя бы видимость самообладания и не расплакаться.

Аньяна провела ладонью вдоль её тела сверху вниз, а потом обратно. Вслед за её рукой торопилась едва ощутимая щекотка, заставляя тёмные волоски на предплечьях приподниматься.

Аньяна приложила пальцы ко лбу Рогнеды, и та почувствовала, как внутри медленно, но неотвратимо поднимается волна энергии. Она сплелась в тугой клубок вокруг пупка и потекла вверх, к пальцам Аньяны, оставляя после себя приятное тепло. Сердце радостно забилось от этих ощущений. Рогнеда словно выпила горячего хмельного мёда.

– У тебя сильная магическая энергия, – ласково сказала Аньяна. – Чарами какой стихии владеешь, госпожа?

– Я… я не знаю…

Аньяна кивнула.

– Ничего страшного, – её тёплые пальцы переместились к ямочке между ключиц. И энергия тут же хлынула к этому месту, а Рогнеда невольно закрыла глаза от удовольствия. На короткий миг Аньяна словно пробудила что-то, что делало Рогнеду собой. Эта энергия, эта сила, это тепло внутри – как же было приятно чувствовать их. Это было одновременно тяжело, хорошо и сладко, будто занятие любовью в летний вечер. Рогнеда задержала дыхание и откинулась на подушки, чувствуя, как разогревается кожа под чужими пальцами. И когда она наконец подобралась к ощущению, близкому к всепоглощающему восторгу, Аньяна убрала руку, а Рогнеда не смогла сдержать разочарованный стон.

Аньяна понимающе улыбнулась. Она отчего-то казалась Рогнеде умопомрачительно красивой в этот миг.

– Может немного кружиться голова с непривычки, – Аньяна похлопала Рогнеду по плечу. – Я заглянула чуть глубже, чем следовало. Никак не могла ухватиться за скверну.

– Скверну?

– Кто-то тебя проклял, – Аньяна достала из кармана кафтана шёлковый платок и вытерла руки. – Опасные чары. Похоже на проклятие Забвения. Оно очень сложное и опасное, но для убийцы в этом свои плюсы – в отличие от обычных проклятий или ядов, никто, даже опытный чародей, не отыщет его источник. Я попыталась ухватить хоть какой-то след уникальных чар того, кто сплёл заклинание. Но дело гиблое, да и на тебе столько следов самых разных тёмных чар, что я даже не смогла определить отпечаток твоей собственной магии. Но, если это правда было проклятие Забвения, тебе очень повезло остаться живой.

Аньяна замолчала и одарила Рогнеду долгим задумчивым взглядом.

– А сама ты не плела тёмных чар? – после долгой паузы спросила она.

Рогнеда вздрогнула.

«Я практиковала тёмные чары?»

В памяти всплыл мужик у ног: «Моя прекрасная, жестокая госпожа Рогнеда…». Он назвал её жестокой. И говорил о чьём-то убийстве. Рогнеда покачала головой, отгоняя эти жуткие мысли.

– Я не уверена…

– Меня позвал… – Аньяна осеклась, обернулась на дверь, нахмурилась и понизила голос. – Мне ты можешь сказать, я не буду докладывать в Гвардию. Тем более что не все тёмные чары под запретом.

Рогнеда тоже перевела взгляд на дверь, а потом на Аньяну, напрягаясь всем телом. Сердце тяжело забилось, будто предчувствуя опасность. Что происходит?

– Я… не помню, – твёрдо сказала она. Да если бы и помнила – не призналась. Рогнеда скрипела зубами. Кто в здравом уме вообще в подобном признаётся? Уточнять, кто позвал девчонку, Рогнеда тоже не стала – вдруг уловка. Решили поймать её? Не выйдет… Рогнеда замерла, удивившись собственным мыслям, и поспешила сменить тему: – То есть я не должна была потерять память? Я должна была умереть?

Несколько долгих мгновений Аньяна испытующе смотрела на неё, а после кивнула.

– Похоже, что-то с проклятием пошло не так. Обычно жертва сперва забывает себя, потом теряет речь. После этого исчезает контроль над дыханием, над сердцебиением, и жертва погибает в считанные часы. Но тебе повезло, госпожа, проклятие отняло память, но отчего-то не сумело пробиться дальше.

Рогнеда слушала внимательно, хотя и плохо понимала, что говорила Аньяна, – страх разгонял кровь, и она шумела в ушах. Поэтому Рогнеда задала единственный вопрос, который сумела отыскать в этом гуле:

– Ты можешь вернуть мне память?

Аньяна сочувственно поджала губы и покачала головой.

– К сожалению, мне такое не под силу – против подобных проклятий нет приёмов, – она улыбнулась. – Но это под силу тебе. Я уже говорила, что у тебя мощная магия. Организм чародеев и ведьм восстанавливается быстрее, чем обычных людей, и твоя магия лучше любого целителя знает, как тебе помочь. Она уже начала справляться с проклятием. Со временем ты сама поборешь его, и память вернётся. Но… – Аньяна оглянулась на дверь, присела на край кровати и, наклонившись к Рогнеде, тише продолжила: – Будь осторожна. У тебя явно есть сильный враг. Тот, кто это сделал, должен был подобраться достаточно близко, чтобы наложить проклятие. И возможно, он попробует снова.

– Что же делать? – прошептала в ответ Рогнеда, голос звучал слабо, почти бесшумно. Она словно вдруг оказалась на глубине океана. Не помнить себя и бояться невидимого врага? Кто-то хочет её убить? Но зачем? Что плохого она сделала?

– Я изготовлю для тебя оберег, – Аньяна снова ободряюще улыбнулась и накрыла холодную ладонь Рогнеды своей – тёплой, нежной и оттого несущей успокоение. – Он защитит от многих проклятий и сглазов. Я доложу о случившемся в Гвардию. Сейчас у нас… сложности, нечисть бушует, и почти нет свободных людей, но, думаю, для тебя мы сможем найти Сокола.

– Зачем? – почему-то это испугало Рогнеду больше, чем весть о том, что кто-то покушался на её жизнь.

Аньяна удивлённо приподняла брови.

– Кто-то пытался тебя убить, госпожа. По закону я обязана доложить об этом в Гвардию. К тому же разве ты не хочешь защититься и найти преступника?

Рогнеде показалось, что во взгляде Аньяны мелькнула тень подозрения.

– Хорошо, – поспешила ответить Рогнеда. Выбора, похоже, у неё всё равно не было. Сжав тёплую ладонь, она умоляюще посмотрела Аньяне в глаза, – Но мы можем пока сохранить истинную причину случившегося в тайне? Не говорить ни о чём ни царю, ни его свите, никому. Понимаю, что прошу о многом, но ты ведь умна и должна понимать, что так будет лучше.

Пусть Рогнеде и отшибло память, дурой она не была. Лишняя болтовня может спугнуть убийцу, и он заляжет на дно или и вовсе сбежит за тридевять земель. Пусть лучше думает, что настолько хорош, что, несмотря на то, что Рогнеда выжила, никто ни о чём не догадался.

Аньяна, похоже, думала о том же, и, пусть и помедлив, кивнула.

– Скажу царю, что ты что-то напутала с чарами и потому случайно лишилась памяти. Будем надеяться, что это заставит твоего убийцу вылезти из норы и попробовать снова.

Её зовут Рогнеда. Она невеста царя Радомира. И она умеет плести чары. Рогнеда хваталась за эти обрывки фактов, за ниточки, что терялись в тумане, надеясь вытянуть оттуда воспоминания. Но туман не поддавался. Он словно глумился, нарочно сгущаясь в тех местах, куда Рогнеда пыталась заглянуть.

Когда Аньяна ушла, Рогнеда разделась до исподнего, бросила платье на пол и забралась под одеяло, надеясь уснуть и хоть ненадолго сбежать от того сумасшествия, в котором оказалась. Но сон не шёл, и она просто лежала, уставившись в потолок, и всё думала-думала-думала. Радомир заходил в покои дважды, но Рогнеда притворялась спящей. Он гладил её по волосам, дышал мёдом, поправлял одеяло и уходил. Радомир казался заботливым и добрым человеком, возможно, он действительно её любил. Но Рогнеда не могла отыскать в себе и каплю взаимности или других нежных чувств. По правде говоря, она сомневалась, что вообще испытывала их хоть к кому-нибудь.