Диана де Пуатье - Страница 4
Брантом писал о бывшей регентше:
«Ни ее великий Дом, ни ее время не знали ни одной дамы или девицы, которой она не преподала бы урок».
Урок этот, как нам известно, сама Диана получила благодаря «Наставлениям Анны Французской, герцогини де Бурбон, своей дочери, Сюзанне де Бурбон». Должно быть, Франциск I вручил ей один из экземпляров этого бесценного труда, когда конфисковал Шантель. Там есть несколько максим, которые пошли мадмуазель де Сен-Валье на пользу:
«Должно всегда иметь приличный внешний вид, быть холодной и уверенной в обращении, скромно глядеть, тихо говорить, быть всегда неизменной и спокойной, не отступать от принятого решения».
«…Бог абсолютно справедлив и, хотя иногда с опозданием, ничего не оставляет безнаказанным».
«…Знатным людям должно быть присуще постоянно заботиться о своем добром имени, как в ратных дела, так и в области всевозможных знаний, чтобы о них помнили».
«И еще, один философ сказал, что благородное происхождение без благородной храбрости можно сравнить с сухим деревом, на котором нет ни зелени, ни плодов, или с дровами, которые горят, но не дают тепла».
«Остерегайтесь стать грешницей».
А вот фраза, произнесенная самим Людовиком XI, которая могла бы быть настоящим повседневным девизом Дамы Оленя (Дианы):
«Чтобы добиться чего угодно, нужно вначале найти способ это сделать».
Диана находилась в привилегированном кругу тех, кто никогда не имел дела с настоящими трудностями. Ожесточение, с которым она будет стремиться к вершинам славы и богатства, появится у нее не от горя, как у многих других. Благополучие, роскошь, удовольствия окружали ее в течение всего того времени, когда судьба подготавливала ее взлет.
Смерть герцога Бурбонского в 1503 году позволила наконец мадам Анне воплотить свою мечту в реальность и выдать свою дочь Сюзанну за Карла Монпансье. Невзирая на протест Королевского Совета и Парижского Парламента, Людовик XII, не осмелившийся перечить грозной принцессе, содействовал этому предприятию. Он даже согласился с пунктом брачного контракта, согласно которому юные супруги передавали друг другу в дар свои владения. Это означало, что пылкому пятнадцатилетнему юнцу была доверена власть, с которой короне приходилось считаться.
Год спустя свою первую победу одержала и Луиза Савойская.
Когда Людовик XII был серьезно болен, королева попыталась бежать в Нант вместе с дочерью, которую она надеялась выдать замуж за Карла Габсбурга, унаследовавшего территории Австрии, Нидерландов и Испании. Бургундия и Бретань стали бы приданым принцессы. Благодаря усилиям маршала де Жье, план, который мог поставить под удар единство Франции, был сорван, и Генеральные Штаты стали взывать к выздоровевшему королю, умоляя его выдать дочь замуж за «Монсеньера Франциска, истинного француза». Король снизошел к этой просьбе, к великому несчастью бретонки; в ознаменование помолвки были проведены восхитительные праздники, апофеозом которых стал турнир.
В тот самый день, по преданию, в сердце госпожи Ангулемской, тогда тридцатилетней, возникло роковое чувство к шестнадцатилетнему Карлу де Монпансье.
«В своей привязанности она не избежала участи страстного существа, которое, по мере того как возрастает сопротивление, удваивает свои усилия, так как она тем сильней любила Монпансье, чем отчетливей осознавала невозможность быть любимой».17
Прошло время… Дом Бурбонов находился на пике своего могущества. Жан де Пуатье, отныне граф де Сен-Валье, стал близким другом и сотрапезником Монпансье. В 1512 году его назначили лейтенантом провинции Дофине, в 1513 — Великим Сенешалем Прованса.
В то же время «в сердцах дам разрасталась неприязнь». Королева продолжала надеяться на появление дофина и беспрестанно откладывала свадьбу своей дочери Клод. Наконец, сама природа, отказавшись далее подчиняться этому непреклонному сердцу, пришла на помощь Луизе. Для тридцатисемилетней бретонки, изможденной огромным количеством неудачных беременностей, ее собственная неудача оказалась смертельной. Она поняла, что проиграла и перед самой встречей с Всевышним приняла решение. Ошеломленную Луизу Савойскую привезли к королеве, которая передала ей право управления всеми своими владениями и опеку над дочерьми. Посчитав это наказанием свыше, отныне Анна могла думать только о своем здоровье. Девятого января 1514 года она скончалась.
Теперь исчезли все преграды для бракосочетания болезненной маленькой Клод и могучего красавца, Франциска Ангулемского. Свадьба была мрачной. Людовик XII исключил какие бы то ни было веселье или пышность; новобрачные были одеты в черное. Также и Луиза не испытывала сладостного чувства победы. Слишком рано!
Ставший вдовцом, король пришел в отчаяние, но он отнюдь не желал смириться с отсутствием сына. И женился вновь! Изнуренный пятидесятидвухлетний старик, он взял себе в жены молоденькую, пылкую, блистательную Марию Тюдор, сестру короля Англии Генриха VIII.
Здесь-то и развернулась одна из самых удивительных трагикомедий в истории. Новоиспеченная королева торопилась произвести на свет дофина, который в скором времени принесет ей регентство и королевство. И, абсолютно не надеясь на своего супруга, она попыталась соблазнить не кого иного, как… Франциска Ангулемского! Было бы действительно забавно, если бы принц стал отцом ребенка, который в будущем лишил бы его наследства!
Пылкий подросток не смог устоять перед чарами сирены. Господин де Гриньо, придворный королевы, сначала предостерегал Франциска, затем донес тревожные вести до госпожи Ангулемской. Разгневанная мать устроила безрассудному юнцу безобразную сцену, не опасаясь вспышки ревности Людовика XII. Престарелый же король, в свою очередь, призвал на помощь великую и ужасную Анну Французскую, поручив ей следить за добродетелью своей жены. В то же время он старательно начал делать все, чтобы нравиться. Забыв о предписаниях врачей, он против обыкновения стал устраивать праздники и развлекаться, не щадя себя, ночи напролет. Всего шесть недель в таком режиме убили его. Первого января 1515 года герольды провозгласили:
«Умер Добрый король Людовик, отец народа!»
Мария отважилась заявить о своей беременности. Но она забыла о госпоже Ангулемской, которая «просветила ее и пригласила к ней врачей и акушерок». Обнаружился ее бессовестный обман. Согласно свидетельству Брантома, всегда готового преувеличивать, были даже обнаружены тряпки, которыми «она набивала свою одежду», чтобы увеличить свой живот. Ничего не оставалось, кроме как выслать ее, усыпанную золотом, в Англию. Граф Ангулемский стал Франциском I, а Луиза Савойская — новой правительницей королевства.
«Воистину началось правление вдвоем».18
В тот день, когда Франциск I в первый раз проехал по Парижу верхом, его рост, его значительный вид, его веселое, как у фавна, лицо покорили народ так же, как они, скорее всего, покорят последующие поколения. «У него, — писал тридцать лет спустя венецианский посол Кавалли, — абсолютно королевская внешность, то есть иностранец, никогда раньше не видевший ни его лица, ни его портрета, посмотрев на него, тотчас сказал бы: "Это — король"». Все его движения полны такого благородства и величия, что ни один принц не смог бы с ним сравниться… Он очень любит изысканные костюмы, обшитые галуном, разукрашенные, покрытые драгоценными камнями и орнаментами». В заключение посол выразился так: «Можно сказать, что его мудрость скорее на его губах, чем в его облике».
Но, судя по приведенному выше отрывку, хотя метод наблюдения венецианских дипломатов мог сравниться с методом настоящих секретных агентов, Кавалли донес неточные сведения до Светлейшей Республики. Франциску нравилось производить впечатление легкомысленного человека, но за этой маской скрывались проницательность и хитрость.