Девятый чин - Страница 11

Сначала Гибарян рекомендовал хозяину использовать для возведения построек розовый туф.

– Розовая колоратурная гамма, – объяснял архитектор заказчику, разложив перед ним чертежи, – придаст всему ансамблю единый григорианский стиль и войдет в сокровищницу мирового градостроительства наравне с Версалем, юсуповским дворцом и венецианским комплексом.

– Это где на гондонах плавают? – уточнял Малюта, чиркая серебряной зажигалкой.

– Да, – с прискорбием соглашался Гибарян, наблюдая, как обращаются в пепел его творческие замыслы.

– Железный бетон! – Малюта был категоричен. – И покрасить в серый цвет! Кум так строился: снаружи – полное дерьмо, внутри – сплошная роскошь. Мне крепость нужна, а не домик тыквы. Строго тюремный стиль.

Перебрав в памяти всех известных ему архитекто-ров прошлого и не обнаружив в их компании Кума, интеллигентный Гибарян задумался. Терять заказ было глупо, а не угодить заказчику – чревато последствиями. На тюркском наречии «кумом» назывался песок, но здания и тем более фундаменты из песка – дело недолговечное. Опять же, при чем тут бетон? Если, допустим, клиент ошибся с ударением и если тогда истолковать определение «тюремный» как «теремной», то ближе всех к таинственному Куму стоит Федор Конь, строитель стен и башен Белого города в Москве.

– Конь? – мягко переспросил он у Малюты.

– Я сказал «конь»? – Глеб Анатольевич подозрительно уставился на специалиста.

– А разве нет? – загрустил армянин.

«Конь, – отвернувшись, пометил Малюта в своем „ежедневнике“, с которым никогда не расставался. – Возможно, хотел конюшню».

– Конюшню будем ставить ближе к забору, – устным распоряжением добавил он объект, не учтенный в плане.

– За каким тебе конюшня?! – удивился Капкан, присутствовавший на обсуждении строительных мероприятий.

– Лох ты. – Малюта захлопнул «ежедневник». – Деревня. Серое вещество. В гольф будем играть, как нормальные…

«Да, мозги у Малюты, конечно, всмятку. – Вспоминая события годичной давности, Капкан дремал в кресле авиалайнера. – Ему что гольф, что поло – одинаково. Зато изворотливости не занимать, это – факт. С ним не расслабишься».

Рядом, уложив на плечо Капкана буйную голову, спал Никита Брусникин. Шокированный встречей с призраком, он как-то быстро нарезался еще до посадки в самолет. Стресс он, конечно, снял, но хлопот своему спутнику добавил. Направившись после третьей порции «текилы» в туалет, Брусникин по пути обзавелся в газетном киоске набором фломастеров. И затем начал раздавать автографы всем желающим. Первый автограф достался сливному бачку, второй – зеркалу над раковиной, а третий он уже нацелился вывести на белоснежной сорочке японского гражданина, но «продюсер» успел его перехватить. Заподозрив после длительного отсутствия Никиты что-то неладное, Капкан успел вовремя. Японец сушил под феном руки и потому ничего не заметил.

– Вам автограф?! – оживился Брусникин в объятиях Капкана.

Аккуратный господин из Японии, досушив руки, обернулся.

– Куросава! – радостно заорал Никита.

Чтоб японец не уличил его в ложной ориентации, Капкан разомкнул объятия. Сделал он это, повинуясь исключительно условному рефлексу. В его обществе геи почитались грязными отщепенцами. Никита взмахнул пучком фломастеров и опрокинулся на пол.

– Вот из зис? – испуганно прошептал японец.

– Шутинг стар, – вежливо пояснил Капкан, свободно владевший английским. – Падающая звезда. Можете желание загадать.

– Джаст э момент! – загребая воздух руками, вступил в беседу Брусникин. – Фак! Шит! Ай вонт ю!

Выплеснув на присутствующих весь свой словарный запас, Никита пополз к японцу.

Похоже, единственным желанием островитянина было поскорее слинять, и это его желание исполнилось.

– «Шереметьеву-3 от Брусникина», – вслух прочитал Капкан ядовито-зеленую надпись на зеркале.

– От Никиты, – добавил Брусникин, все четыре конечности которого подламывались, будто ножки игрушечного козлика, пропущенные сквозь леску.

– Где ты еще свои автографы оставил, урод?! – прорычал Капкан, яростно оттирая туалетной бумагой наводящую на ненужный след надпись.

– Три, три, три! – сказал Брусникин весело. – Жопу подотри!

И тут же его стошнило на кафель.

– Где ты еще свои автографы оставил?! – продолжил допрос Капкан, оттащив Никиту на скамью в зал ожидания.

– У нее, – пробормотал бледный Никита, судорожно сжимая фломастеры. – На таможне. В белом, что слева.

– Тихо сиди! – наказал подопечному Капкан. – Дернешься – убью!

Он отошел в сторонку и, не выпуская Никиту из поля зрения, набрал на мобильном номер самого толкового из бандитов. Соломон отозвался сразу.

– Ты где? – спросил, закуривая, «продюсер».

– На Вернадского, – отчитался сподвижник. – Мотор барахлит. Сын училку по химии обрюхатил. Теща в постель мочится. У тебя что хорошего?

– Фраерок наш поганку завернул, – перешел Капкан непосредственно к проблеме. – Значит, так.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru