Девятьсот бабушек (сборник) - Страница 5

В разных странах люди и целые семьи внезапно принимали одно и то же решение. Атинганои поднимались на холм возле греческих Салоников, где к ним присоединялись братья из Сербии, Албании и с болгарских Родоп. Цингари северной Италии собирались вокруг Павии и выдвигались в сторону Генуи, чтобы там сесть на корабль. Боемиос Португалии спускались в Порто и Лиссабон. Гитанос Андалузии и всей южной Испании спешили в Санлукар и Малагу. Цигейнер из Тюрингии и Ганновера переполнили Гамбург в поисках выхода к морю. Джиобога и их родственники-полукровки шелта из каждой ирландской деревеньки, каждой гава, грузились на судна в Дублине, Лимерике и Бантри.

Из континентальной Европы они ехали по суше на восток. Люди прибывали из двухсот портов всех континентов и двигались по тысячам давно забытых шоссе.

Балаурос, кале, мануш, мелело, цыгане, моро, ромалэ, фламенко, синто, чикара — народ со множеством имен — джелем-джелем, ехал тысячами. Романи Раи переселялся.

Два миллиона цыган, разбросанных по всему свету, возвращались домой.

В институте Григорий Смирнов беседовал с друзьями и коллегами.

— Помните тезис, озвученный мной в недавнем прошлом, — говорил он, — о том, что тысячу лет назад к нам спустились космические визитеры и забрали с собой кусочек Земли. Вы еще посмеялись над моей догадкой, хотя я и пришел к ней посредством изостатического и экстатического анализов, проделанных филигранно и скрупулезно. Нет никаких сомнений — событие имело место.

— Одно место изъятия обнаружено, — подтвердил Алоизий Шиплеп. — Пришельцы сделали срез площадью около тридцати тысяч квадратных километров и толщиной полтора километра в самой толстой части. Ты утверждал, что пришельцы забрали его для изучения. Есть какие-нибудь новости об исчезнувшем срезе?

— Я закрываю расследование, — объявил Григорий. — Срез возвращен на место.

Это действительно было просто, джеквастескеро, по-цыгански просто. Это только гаджё, не-цыгане мира, дают путаные ответы на простые вопросы.

«Они пришли и забрали нашу страну», — всегда говорили цыгане, и именно так все и было.

Космические визитеры отделили ее от основания, мягко покачали, чтобы стряхнуть всполошившуюся фауну, и забрали для изучения. Чтобы отметить место среза, они оставили нематериальный симулякр высокогорной страны, как мы сами иногда отмечаем столбиком с табличкой место, на котором позже будет что-то установлено. Этот симулякр люди воспринимали как мираж.

Также симулякры были внедрены в сознание высшим представителям эвакуировавшейся фауны. Так у цыган появилась врожденная тяга к родному дому, не позволяющая им вести оседлый образ жизни на чужбине, и связанные с этим инстинктом определенные предчувствия, представления о счастье и взгляды на жизнь.

И вот визитеры вернули срез на законное место, и фауна среза спешит домой.

— Ну и что же эти космические визитеры (предвижу снисходительную усмешку в свой адрес) будут делать дальше, Григорий? — спросил Алоизий Шиплеп.

— Хм, Алоизий… возьмут другой срез.

Три дня слабые землетрясения раскачивали Лос-Анджелес и его окрестности. На третий день район полностью эвакуировали. Потом небо взорвалось громким свистом, словно предупреждая: «Посторонним сойти на берег». А затем участок земли некоторой толщины неожиданно исчез вместе со всей инфраструктурой и постройками. Со временем о происшествии забыли.

Из общеобразовательной энциклопедии XXII века, том 1, с. 389:

АНДЖЕЛЕНОС (см. также «Автомобильные цыгане» и «Сборщики слив»)[1]. Смешанная этническая группа неясного происхождения, большую часть времени скитающаяся по дорогам в автомобилях. Судя по всему, они — последние пользователи этих транспортных средств. Некоторое количество устаревших отделанных хромом моделей все еще производится с расчетом на эту целевую группу. Люди эти не нищие, у многих развитый интеллект. Они часто заводят собственное дело, становятся риэлторами, игроками на биржах, мошенниками на доверии, менеджерами компаний, торгующих фальшивыми дипломами по почте, промоутерами того или иного рода. Редко задерживаются в одном городе надолго.

Любопытно, как они проводят свободное время. Часами, а то и сутками напролет, гоняют по старым и малоиспользуемым двухъярусным развязкам и бесплатным шоссе. Считается, что большинство анджеленос — наркоманы. Однако Гарольд Фрилав, несколько месяцев проведший среди них, доказал ошибочность данного стереотипа. То, что они вдыхают для получения удовольствия, — под названием «смог-крэк», — всего лишь черный дым, образующийся в процессе сгорания угля и нефтепродуктов и содержащий высокий процент угарного газа. Цель этого действия не вполне ясна.

Религия анджеленос представляет собой смесь старых вероисповеданий с очень строгим эсхатологическим элементом. Идея рая представлена ссылкой на таинственный «Бульвар Сансет». Язык анджеленос ярок и насыщен непристойным жаргоном. Их мнение по поводу собственного происхождения туманно.

«Они прилетели и забрали нашу тусовку», — говорят они.

Перевод с английского Сергея Гонтарева и Марии Литвиновой

— Сегодня вечером я буду делать доклад, — сказал доктор Минден. — Чувствую, что меня освищут, засмеют и выгонят из зала под общее улюлюканье. При одной только мысли об этом, Дисмас, мне становится не по себе.

— Что ж, Минден, каждый получает по заслугам. Судя по твоим намекам на доклад, теплого приема ждать тебе не приходится. Хотя господа ученые не такие уж и зловредные.

— Не зловредные? Хаузер гогочет, как гусак! А чего стоит громоподобный хохот Колдбитера? Снодден хихикает так пронзительно, что порождает эхо! А смех Купера? Он громыхает, как пустая бочка, скатывающаяся по лестнице! Да и ты недалеко от них ушел. Представь себе самую жуткую какофонию, какая только может быть на свете… ох, нет! Все-таки самая жуткая какофония в мире — вот эта!

Вой безумной хоровой капеллы! Нечленораздельные вопли пьяного оркестра, способные расколоть скалу! Гул резонанса, явно слишком глубокого для столь миниатюрного инструмента! Дикий скрежещущий смех, рев носорога в период брачных игр!

И вниз по склону горы Дулена несется, как водопад, маленькая девочка.

— Да, Дисмас, по части жутких какофоний твоя Джинни переплюнет хоть кого, — сказал доктор Минден. — Я ее побаиваюсь, но люблю. Твоя дочурка — замечательное создание… Иди сюда, поговори с нами, Джинни! Вот бы придумать такое средство, чтобы ты навсегда осталась четырехлетней…

— О, я уже все придумала, доктор Минден, — прощебетала Джинни. В ее походке грация испуганной газели сочеталась с порывистостью дикого поросенка. — У меня на примете приемчик одной женщины худу. Она ела моржовые яйца и, представьте, вообще не старела.

— И что же с ней происходило, Джинни? — спросил доктор Минден.

— Ну через некоторое время она поседела и покрылась морщинами. Потом у нее выпали зубы и волосы. В конце концов, она умерла. Но не постарела ни на йоту. Она всех одурачила. Я тоже всегда всех дурачу.

— Согласен, Джинни, дурачишь, причем в самых разных смыслах. Так ты уже ела моржовые яйца?

— Нет, доктор Минден. Никак не могу выяснить, где моржи их откладывают. Но я придумала другой трюк, и он даже лучше.

— Джинни, а ты знаешь, что когда даешь себе волю, то становишься самой громкой девочкой на свете?

— Знаю. Вчера я выиграла спор. Сюзанна Шонк заявила, что она самая громкая. Мы проорали целый час. Сегодня Сюзанна дома с воспаленным горлом, а мне хоть бы хны. Ой, а разве этот дом был здесь раньше?

— Этот дом? Но это же наш дом, Джинни, — снисходительно ответил доктор Дисмас, ее отец. — Ты прожила в нем всю жизнь. Входишь и выходишь из него по тысяче раз на дню.