Девятьсот бабушек (сборник) - Страница 10

Сколько часов может потратить на выполнение задачи усидчивый и целеустремленный человек? Час проходил за часом. Винсент не проголодался и не сказать чтобы устал. Но переделал кучу работы.

— Должно быть, половину. Не знаю, как это получилось, но я наверстал, по меньшей мере, один день. Продолжу в том же духе.

В поте лица он трудился еще восемь или девять часов, пока не переделал остаток работы.

— Ну а теперь можно поработать в счет будущего. Сделать разметку и перенести шаблоны. Занести в таблицы все данные, кроме показателей из будущих отчетов.

Так он и сделал.

— Теперь меня работой не завалить. А сегодня я вообще могу валять дурака. Не представляю, какой нынче день, но я проработал часов двадцать кряду, а никто так и не появился. Похоже, и не появится. Если они передвигаются с той же скоростью, что и люди из уличного кошмара, стоит ли удивляться, что их нет до сих пор.

Он сложил руки на стол и опустил голову. Последнее, что он увидел, перед тем как закрыть глаза, — уродливый большой палец на левой руке, который он машинально прятал от чужих глаз.

— По крайней мере, я уверен, что я — все еще я. По этой примете я узнаю себя в любой неразберихе.

И он заснул, сидя за столом.

Дженни появилась под торопливый перестук высоких каблучков, и Винсент проснулся.

— Почему вы здесь спите, мистер Винсент? Вы провели в офисе ночь?

— Не знаю, Дженни. Честное слово.

— Да я шучу. Я и сама не прочь вздремнуть за столом, когда прихожу раньше времени.

На часах было без шести восемь, и секундная стрелка двигалась с обычной скоростью. Время вернулось в мир. Или персонально к нему. А может, это долгое утро было всего лишь сном? Тогда это очень продуктивный сон. Чарльз Винсент выполнил работу, которую не сделал бы и за два дня. А день продолжался все тот же.

Он подошел к питьевому фонтанчику. Вода вела себя как обычно. Поток машин за окном двигался в привычном ритме: иногда медленно, иногда бестолково, но как всегда.

Подошли остальные коллеги. Двигались они не со скоростью метеора, но и не требовалось наблюдать за ними по несколько минут, чтобы удостовериться, что они живы.

— У этого утра были свои преимущества, — сказал себе Чарльз Винсент. — Я остерегся бы жить так постоянно, но переходить в такое состояние на несколько минут в день, чтобы выполнить многочасовые дела, было бы очень удобно. А может, следует показаться врачу? Вот только как объяснить, что меня беспокоит?

Теперь он точно знал, что между его пробуждением в шесть утра и моментом, когда каблучки Дженни разбудили его во второй раз, прошло чуть менее двух часов. Как долго длился второй сон и в каком временном анклаве? И как считать, сколько времени прошло? Из-за утренней неразберихи он вышел из дома позже, чем обычно. Потом он в замешательстве бродил по городу — километр за километром. Потом просидел несколько часов в сквере, изучая ситуацию. И еще сложно сказать, сколько времени он провел за рабочим столом.

Ну что ж, надо идти к врачу. Человек не обязан выставлять себя дураком перед всем миром, но перед адвокатом, священником и врачом приходится время от времени это делать. Профессиональная этика удерживает этих людей от явных насмешек.

Доктора Мейсона вряд ли можно было считать другом. С некоторым беспокойством Чарльз Винсент осознал, что у него нет близких друзей, только знакомые и коллеги. Словно он представлял иной вид, отличный от остальных. Сейчас ему захотелось, чтобы у него был друг.

Мейсона он знал уже много лет. У доктора отличная репутация. Кроме того, Винсент уже находился в клинике, и его пригласили в кабинет. Так что придется идти и что-то говорить… Что ж, такое начало не хуже любого другого:

— Доктор, я в затруднительном положении. Я должен либо придумать какие-нибудь симптомы, чтобы оправдать свой визит, либо извиниться и сбежать, либо честно рассказать о том, что меня беспокоит, даже если вы подумаете, что меня поразила новая форма безумия.

— Винсент, каждый день люди выдумывают симптомы, чтобы оправдать свой визит к врачу. Я понимаю, что им не хватает мужества изложить настоящую причину. Каждый день люди извиняются и сбегают. Но опыт подсказывает мне, что я заработаю больше денег, если вы выберете третью альтернативу. И еще, Винсент, новых разновидностей безумия не существует.

— Возможно, это прозвучит не так глупо, если я расскажу все быстро, — сказал Винсент. — Проснувшись сегодня утром, я стал свидетелем очень загадочных событий. Казалось, остановилось само время или весь мир перешел в фазу сверхмедленного движения. Вода не текла и не кипела, огонь не грел пищу. Часы в мире остановились, по крайней мере, я так решил. Их стрелки проползали, возможно, минуту за час. Люди, которых я увидел на улице, казались мертвецами, застывшими в неестественных позах. Только после продолжительного наблюдения за ними я понял, что в действительности они двигаются. Я встретил такси, которое ползло медленнее самой ленивой улитки, а за его рулем сидел покойник. Я подошел к машине, открыл дверь и потянул ручной тормоз. Через какое-то время я понял, что мужчина не мертв. Но он наклонился вперед и разбил о руль лицо. Потребовалась целая минута, чтобы его голова преодолела расстояние менее четверти метра, но я не смог предотвратить удар. Потом я делал другие странные вещи в мире, который умер на ногах. Я прошагал много километров по городу, после чего отдохнул в сквере — не знаю сколько часов. Затем пришел в офис и принялся за дела. Я переделал объем работы, на который обычно потратил бы, наверное, часов двадцать. А потом уснул прямо за столом. Когда меня разбудили коллеги, было без шести минут восемь — то же самое утро того же самого дня. С момента, когда я проснулся первый раз, прошло меньше двух часов, и время вернулось к норме. Но все, что произошло за этот период, никак бы не уместились в два часа.

— Сначала один вопрос, Винсент. Вы действительно выполнили всю ту работу, на которую обычно уходит много часов?

— Да. Работа выполнена, причем именно в этот промежуток времени. Она не вернулась в состояние невыполненности после того, как течение времени вернулось к норме.

— И еще вопрос. Вы тревожились из-за работы — из-за того, что отстаете от графика?

— Да. Все время.

— Тогда у меня есть объяснение. Вечером вы легли спать, но вскоре поднялись на ноги, переживая состояние лунатизма. Есть некоторые аспекты хождения во сне, которых мы не понимаем до сих пор. Интермедии расфокусированного времени были частью вашего сна. Вы оделись и отправились в офис, где и проработали всю ночь. Такое вполне вероятно: человек в сомнамбулическом состоянии выполняет рутинные операции, причем быстро, даже лихорадочно быстро, с высокой степенью сосредоточенности. Вы могли вернуться в состояние обычного сна, когда закончили работу, или могли выйти из лунатического транса в момент прихода коллег. Все это вполне правдоподобно. В случае какого-нибудь необъяснимого происшествия хорошо иметь под рукой рациональное объяснение. Обычно оно удовлетворяет пациента и успокаивает его мысли. Но часто оно не удовлетворяет меня.

— Ваше объяснение звучит удовлетворительно, доктор Мейсон, и, кажется, я успокоился. Уверен, что вскоре приму объяснение полностью. Но почему оно не удовлетворяет вас?

— Одна из причин — человек, который обратился ко мне за помощью сегодня утром. У него было разбито лицо. Он наблюдал — или считал, что наблюдал — невероятно быстрого призрака, который был скорее ощутим, нежели видим. Призрак распахнул дверцу его машины, когда она неслась на полной скорости, и рванул ручной тормоз, отчего водитель ударился головой в руль. Человек был в шоке и получил легкое сотрясение мозга. Я убедил его, что никакого призрака не существовало, что на самом деле он задремал за рулем и врезался в машину, ехавшую впереди. Как я сказал, мне легче убедить пациента, нежели самого себя. Однако, возможно, это случайное совпадение.

— Видимо, так. Но у вас, кажется, есть и другое объяснение?