Девятнадцать минут - Страница 25

Алекс покатила тележку к кассам. Ее капризный ребенок уже опять превратился в раскаивающуюся маленькую девочку. Она прислушалась к затихающему иканию Джози.

– Хорошо, – сказала она, успокаивая не столько дочку, сколько себя. – Так намного лучше.

Первый день в качестве судьи Алекс провела в Кине. Никто, кроме ее помощника, официально не знал, что это ее первый день – адвокаты слышали, что она новенькая, но толком не знали, когда она начала работать. И все же она боялась. Она трижды переодевалась, несмотря на то под мантией все равно никто ничего не увидит. Ее дважды вырвало, прежде чем она отправилась в здание суда.

Она знала, как пройти в кабинет судьи – в конце концов она сотни раз была в суде в качестве адвоката. Ее помощником был худой мужчина по имени Ишмаэль, который знал Алекс со времени их предыдущих встреч и не особенно ее любил, потому что она рассмеялась, когда он представился («Зовите меня Ишмаэль»). Тем не менее сегодня он буквально упал к ее ногам в туфлях на каблуках.

– Добро пожаловать, Ваша честь, – сказал он. – Вот список дел к слушанию. Я провожу вас в ваш кабинет. Мы пришлем к вам офицера, когда все будет готово. Я еще чем-нибудь могу вам помочь?

– Нет, – ответила Алекс. – Все понятно.

Он оставил ее в кабинете, где было ужасно холодно. Она включила обогреватель, достала из сумки мантию и оделась. В кабинете была ванная, и Алекс вошла, чтобы внимательно себя рассмотреть. Она выглядела справедливой. Представительно.

Может, немного похожей на девочку из церковного хора. Она села за стол и сразу же вспомнила своего отца. «Посмотри на меня, папа», – подумала она, хотя он был там, откуда не мог ее услышать. Она помнила десятки дел, которые он вел. Он приходил домой и рассказывал о них за ужином. Вот только она не могла вспомнить моментов, когда он был не судьей, а просто ее отцом.

Алекс просмотрела папки по обвинениям, предъявляемым в то утро. Затем посмотрела на часы. У нее оставалось еще сорок пять минут до начала заседания. Сама виновата: так нервничала, что приехала слишком рано. Она встала, потянулась. Комната была такой большой, что можно было кататься на велосипеде.

Но она не будет. Судьи так себя не ведут.

Она решилась открыть дверь в коридор, и тут же на пороге материализовался Ишмаэль.

– Ваша честь? Чем могу помочь?

– Кофе, пожалуйста, – попросила Алекс – Если вам не трудно.

Услышав просьбу, Ишмаэль так подпрыгнул, что Алекс поняла: попроси она его выйти купить подарок Джози на день рождения, к полудню на ее столе уже лежала бы упакованная коробка. Она последовала за ним в комнату для отдыха, где адвокаты и другие судьи могли попить кофе. Молодая женщина-адвокат сразу же уступила ей место у кофеварки.

– Проходите, Ваша честь, – сказала она, пропуская ее без очереди.

Алекс взяла бумажный стаканчик. Подумала, что надо будет принести чашку и оставить в кабинете. Хотя, поскольку она будет работать в разных судах: в Лаконии, Конкорде, Кине, Нашуе, Рочестере, Милфорде, Джеффри, Питерборо, Графтоне и Кусе, в зависимости от дня недели, – придется купить много чашек. Она нажала на кнопку, но вместо кофе автомат издал свист и шипение – пусто. Не задумываясь, она потянулась за фильтром, чтобы приготовить новую порцию.

– Ваша честь, вы не обязаны это делать, – сказала та же женщина, явно смущенная поведением Алекс. Она взяла фильтр из рук судьи и начала готовить кофе.

Алекс уставилась на адвоката. Она спрашивала себя, назовет ли ее кто-нибудь когда-нибудь Алекс или ее имя официально сменили на «Ваша честь». Она спрашивала себя, хватит ли у кого-нибудь смелости сказать ей, что у нее на каблуке кусок туалетной бумаги или шпинат на зубах. Было странно ощущать, что находишься под пристальным вниманием, и в то же время знать, что никто не осмелится сказать тебе в лицо, что что-то не так.

Адвокат принесла ей чашку свежезаваренного кофе.

– Я не знала, с чем вы любите, – сказала она, предлагая сахар и сливки.

– Так хорошо» – ответила Алекс, но когда протянула руку широкий рукав мантии зацепился за чашку и кофе пролился «Спокойно, Алекс», – подумала она…

– О Боже, – проговорила адвокат. – Простите!

«Почему ты извиняешься, – удивилась Алекс, – если я сама виновата?»

Девушка начала с помощью салфеток наводить порядок, поэтому Алекс сняла мантию, чтобы почистить ее. Мелькнула шальная мысль, что можно не останавливаться на этом, а раздевшись до белья продефилировать по зданию суда, как голый король из сказки.

– Разве мое платье не прекрасно? – будет спрашивать она, а в ответ все будут твердить одно:

– О да, Ваша честь.

Она застирала рукав в умывальнике и отжала. Затем, все еще держа мантию в руках, направилась обратно в кабинет. Но мысль о том, что еще полчаса придется сидеть там одной, наводила тоску, поэтому Алекс решила побродить по коридорам здания суда. Она поворачивала туда, где никогда не была прежде, и оказалась у двери, ведущей на парковочную площадку. На улице стояла женщина в зеленом спортивном костюме кузнечика и курила. В воздухе пахло зимой, на асфальте сверкал лед, как разбитое стекло. Алекс обняла себя за плечи – как ни странно, но здесь оказалось холоднее, чем в кабинете, – и кивнула незнакомке:

– Привет, – сказала она.

– Привет, – женщина выпустила струю дыма. – Я тебя здесь раньше не видела. Как зовут?

– Алекс.

– А я Лиз. Работаю в отделе недвижимости. – Она улыбнулась. – А ты из какого отдела?

Алекс шарила в кармане в поисках мятных конфеток – Не потому, что хотела освежить дыхание, а потому, что хотела продлить этот разговор еще на несколько секунд.

– Я судья, – ответила она.

Лицо Лиз мгновенно изменилось, и она смущенно отступила назад.

– Знаете, мне очень не хочется вам это говорить, потому что вы так легко заговорили со мной. Никто другой здесь так не сделает, и мне… мне немного одиноко. – Алекс помолчала. – Может, вы забудете, что я судья?

Лиз раздавила окурок подошвой ботинка.

– Посмотрим.

Алекс кивнула. Она вертела в руке коробочку с конфетками, и они перекатывались, мелодично постукивая.

– Хочешь мятную конфетку?

Поколебавшись, Лиз протянула руку.

– Конечно, Алекс, – ответила она и улыбнулась.

Питер в последнее время слонялся по дому как привидение. Ему нечем было себя занять, что не в последнюю очередь было связано с тем, что Джози перестала приходить к нему, хотя они и виделись в школе три-четыре раза в неделю. Джойи не хотел с ним играть – он всегда бегал на футбол или играл в компьютерные игры, где нужно было очень быстро вести машину по изогнутой, как канцелярская скрепка, трассе, – то есть Питеру вообще нечего было делать.

Однажды вечером после ужина он услышал шорох в подвале. Он не спускался туда с тех пор, как мама нашла его там с Джози и ружьем, но он как мотылек поспешил на свет над отцовским верстаком. Отец сидел рядом на табурете, держа в руках то самое ружье, из-за которого у Питера было столько неприятностей.

– Разве тебе не пора ложиться спать? – спросил отец.

– Я не устал.

Он смотрел, как руки отца гладят лебединую шею ружья.

– Красивое, правда? Это «ремингтон 721». Тридцать шестой калибр. – Отец повернулся к Питеру. – Хочешь помочь мне его почистить?

Питер инстинктивно бросил взгляд в сторону лестницы, где мама мыла посуду после ужина.

– Я считаю, Питер, что если уж ты интересуешься оружием, то нужно научиться уважать его. Береженого Бог бережет правильно? Даже твоя мама не сможет с этим поспорить. – Он бережно положил ружье к себе на колени. – Оружие – это очень, очень опасная вещь. И еще более опасной она становится потому, что большинство людей не знают, как оно работает. А если ты это знаешь, то оно превращается в обычный инструмент, как молоток или отвертка, и не принесет вреда, если ты знаешь, как правильно с ним обращаться. Понимаешь?

Питер ничего не понял, но не собирался говорить об этом отцу. Его сейчас научат, как обращаться с настоящим ружьем! Никто из его идиотов-одноклассников, этих сопляков, не сможет этим похвастаться.