Девятнадцать мест в машине времени - Страница 6

Увидев киоск, Петя обрадовался:

– Вот сейчас мы и узнаем точно, куда попали, – сказал он.

Прежде чем его успели остановить, он оказался у окошка киоска. За стеклом, среди журналов и газет со знакомыми и незнакомыми названиями, он вдруг узнал „Пионерскую правду“.

– Дайте, пожалуйста, – попросил Петя симпатичную девушку-киоскершу в огромной кепке с надписью „Пресса“ и протянул копейку.

– Две, – сказала девушка.

– Мне ведь одну газету, – ответил Петр.

– Один номер и стоит две копейки, – донеслось из окошка, – ты что же, „Пионерской правды“ никогда не покупал?

Петр удивился, но еще одну копейку дал. В конце концов у каждого времени должны быть свои законы и свои цены.

И точно, развернув газету и вернувшись к Изобретателю и Косте, которые, возмущаясь, тут же стали выговаривать ему за легкомысленный поступок, Петр убедился, что „Пионерка“ действительно стоила не одну копейку, как всегда, а две. Впрочем, это было не так уж важно. Главное, он прочитал дату: 24 мая 2002 года. Итак, теперь можно было в течение нескольких минут наблюдать, что происходит в Москве 24 мая 2002 года.

Однако Лаэрт Анатольевич помрачнел: он понял, что начинается что-то неладное. Машины стали ездить все быстрее и быстрее. Пешеходы теперь тоже проносились по тротуарам с немыслимыми скоростями. Наконец скорость стала такой, что их уже просто нельзя было разглядеть, и тогда началось нечто совсем уж несусветное.

Обстановка вокруг стала с невероятной скоростью хаотически меняться. Исчез дом напротив, а на его месте появился сквер, однако мгновение спустя на месте сквера снова стоял дом, но уже другой. На мостовой то и дело появлялись и тут же исчезали траншеи с коммуникациями, на мгновение мелькнул газопровод. Дома вокруг исчезали, на их месте появлялись сооружения, похожие то на заводы, то на сельскохозяйственные фермы, а потом снова появлялись, чередуясь, скверы, дома и новые улицы. Канал с водой и со шлюзами прошел и молниеносно исчез прямо у ног пришельцев из будущего, и Лаэрт Анатольевич крепко прижал к себе Костю и Петю. Он уже понял, что происходит, но объяснять ребятам было сейчас не время. Хаотические превращения между тем продолжались. На месте очередного завода вдруг выросла громадная, уходившая в небо башня, да так и осталась, несмотря на то, что в остальном перемены не прекращались. На какое-то мгновение в правой части окрестной местности все разом исчезло и возникло громадное бетонное поле, которое, впрочем, тут же покрылось островками зелени, и даже появилось в той стороне большое искусственное озеро. Правда, то, что происходило вдали, рассмотреть было трудно, потому что все превращения происходили при каком-то ослабленном неестественном свете.

Лаэрт Анатольевич все крепче прижимал к себе ребят. У него отчаянно колотилось сердце, он один понимал, какая страшная нависла над ними опасность и что в любое мгновение… Но вот все вокруг вновь исчезло, наступил полный мрак, и мгновение спустя все трое опять оказались в лаборантской.

Пять минут путешествия во времени истекли.

Изобретатель опустился на стул. Он был очень бледен и выглядел точно так же, как в тот момент, когда спасался от травоядного диплодока. Косте и Пете тоже было не по себе: произошло что-то необычное, и они смутно понимали, что путешествие в будущее могло окончиться и чем-то худшим. Наконец взгляд Лаэрта Анатольевича стал немного осмысленным, и он тут же схватил ребят за руки, словно хотел убедиться, что они здесь.

– Так вы поняли, что произошло? – спросил он слабым голосом и немного помолчал. – В машине опять что-то случилось, и вместо того, чтобы оставаться в 2002 году, мы пять минут с огромной скоростью мчались сквозь время во все более отдаленное будущее. Вы поняли: мы неизвестно до каких времен добрались?!

Костя кивнул, и вдруг ему стало очень страшно.

– Лаэрт Анатольевич, а что если бы там, где мы стояли, тоже начали бы что-то строить, ломать и снова строить? Нас бы просто… А мы как бы стояли на островке, и ничего его не касалось.

Изобретатель кивнул ему в ответ:

– Да, ты прав. Это просто чудо, что мы оказались в каком-то оазисе. Но может быть, – добавил он, оживляясь от пришедшей неожиданной мысли, – в этом проявился какой-то неизвестный мне эффект, связанный с путешествием во времени. Возможно, вокруг путешественника создается какой-то защитный экран… Эх, ничего-то я толком еще не знаю!

– Это называется – бег времени! – вдруг восхищенно сказал Петр. – И я понял, кстати, почему был такой полумрак. Солнце всходило и заходило с такой скоростью, что мы его не видели, ночи смешивались с днями. Лаэрт Анатольевич внимательно на него посмотрел. Видимо, слова Петра вызвали в его уме какую-то новую мысль. Вскочив с места, он бросился к одному из шкафов и дрожащими руками стал открывать его створки.

– Ну какой же я идиот! – объявил он Косте и Петру. – Ведь здесь все очевидно, и теперь я понимаю, почему не было точной фиксации в одном времени.

Он извлек из кармана самодельный мини-компьютер.

– Еще несколько часов работы, – забормотал он про себя, – и к утру я все теоретически рассчитаю. А в будущее мы отправимся завтра вечером, и никаких накладок не будет.

Костя и Петр тоже постепенно приходили в себя после только что испытанного головокружительного полета сквозь время. При последних словах Изобретателя они переглянулись в третий раз.

– Лаэрт Анатольевич, – сказал Костя мягко, – утром в школе начнутся занятия, увидят, что кабинет вскрыт. Может быть, вы займетесь теорией дома?

– Да, конечно, – пробормотал Изобретатель, соглашаясь с доводом, но продолжая думать о своем. – Пошли.

На мгновение, правда, он вынырнул из целиком поглотивших его размышлений.

– А закрыть дверь на засов вы сумеете? – спросил он с беспокойством.

– Этого я еще не пробовал, – неуверенно ответил Петр. – Посмотрим…

Они погасили свет влаборантской, вышли в коридор. Положив „Пионерскую правду“ 2002 года на пол, не очень решительно Петр взялся за связку с отмычками. Однако новозеландцы делали игрушки, что называется, на совесть: с помощью отмычки можно было, оказывается, не только вскрывать замки, но и, заметая следы, закрывать их. Проделав операцию, Петя погасил фонарь. И тут Изобретатель вспомнил еще одну вещь.

– Ну, а сигнализацию-то вы как отключили? – спросил он с жадным любопытством.

Не раздумывая, Костя протянул ему нейтрализатор.

– Вот, Лаэрт Анатольевич, разберитесь как-нибудь на досуге.

…Вернувшись домой, где их с беспокойством ждала Александра Михайловна, Петр и Костя рассказали ей все без утайки.

Петина бабушка ответила:

– Это хорошо, что ваш учитель физики не только всецело поглощен творчеством, но и отличается мудростью и ясным пониманием вещей. Человека это так украшает! Да, кстати, – добавила она потом, – если он как следует наладит машину, может, вы и в самом деле сумеете повидать Златко и Бренка.

В эту ночь Петр спал на удивление плохо. Он ворочался, часто просыпался, ему не давала покоя какая-то смутная тревога. Тревога, впрочем, мешалась с другими чувствами: все-таки он побывал в XXI веке, а потом за пять минут промчался сквозь время вообще неизвестно в какую эпоху, и это наполняло душу то радостной гордостью, то ощущением нереальности, сказочности всего того, что произошло. Уже под утро Петр понял, что его беспокоит: „Пионерскую правду“, датированную две тысячи вторым годом, он так и оставил на полу, рядом с дверью кабинета физики, когда примкнул засов и выключил фонарь. Мигом соскочив с постели, Петр стал лихорадочно одеваться, чтобы прийти в школу первым и подобрать газету-улику, пока ее не нашел кто-то другой. Как же он мог допустить такой промах?! Кляня себя на все лады, Петр молниеносно умылся, мигом собрал портфель и – не до завтрака – уже шагнул к двери. Но тут случилось неожиданное.