Девятая Парковая Авеню (СИ) - Страница 1
========== Предисловие ==========
Dienstag, den 1. Marz 2016
Большая спокойная книга обыкновенно нуждается в нудном, всеми быстро пролистываемом предисловии.
А большая взрывоопасная книга нуждается в предварительном слове автора вдвойне. Особенно если автор не нудный, а скорее невменяемый, умеет увлечь своим безумием даже там, где положено спать с открытыми глазами или размышлять, о чем каркают вороны на черном сонном дереве за окном.
Итак, предисловие. У вас на столе должна быть литровая миска чая, борща или другое успокоительное. Ибо я успокаивать не буду. В объяснения или, еще чего доброго, в оправдания пускаться - тоже, обойдемся.
А о чем тогда поговорю? О рисовых колобках.
Клейкий рис - это особенный сорт риса, он бессовестно сладкий, из него лепят не только колобки, но и довольно-таки диетические десерты и, конечно, его принесло к нам восточным ветром из Азии. Генетические различия клейкого и обычного риса выражаются в одной точечной генной мутации.
Кстати, о мутациях. Они не всегда бывают естественными и случайными. И если обычный рис встретит клейкий, с виду очень похожий - получатся ли из них колобки? А сладкие ли будут? А диетические? А не пора ли вспомнить, что готовить их нужно на банановых листьях? Да, без бананов у нас ни черта не получится. Вьетнамцы плохого не посоветуют.
В общем, у нас есть два вида риса и определенный сорт бананов. С листьями и без. А повар с поварятами не выспались. И кто-то с утра пораньше уже порвал и рассыпал целый мешок муки.
На этой кухне будет очень жарко. Беготня, хаос, мигание тревожных кнопок, вавилонское столпотворение четырех пар ног, содом, гоморра и звон адских бензопил.
Серьёзно.
И если вы, читая всё это, потеряли свои брови где-то высоко на лбу, недоумевая, при чем тут книга, то пусть блудные брови возвращаются, чтоб было кому защищать глаза от вспышек сбоку и сверху. А вспышки будут. То от смеха, то от боли. То ярко-белые, то кровавые.
И если вы не любите рис, это не значит, что мстительные колобки не оставят бензопилку включенной где-нибудь в умывальнике. Или в духовке.
Но духовка?! Тсс. Не могу, ни слова больше. Они следят за мной.
Автор
========== 1. Альфред (Часть 1) ==========
****** Часть 1 — Личности ******
— Ангел, ты завтра свободен? — неожиданный голос Фредди прозвучал у меня прямо над ухом.
— Нет, — я откинул голову назад, постепенно приходя в себя. Вырывался из глубокой задумчивости, правда, без серьезных последствий для нервов на этот раз. Кажется, попойка продолжается не более часа, а значит, никто не заметил, что я спал с открытыми глазами. Это хорошо. — А чего ты хотел?
— Ну… у моей девчонки день рождения, я хочу подарить ей какие-нибудь красивые шмотки, а никто, кроме тебя, не разбирается в тряпках. Правда, у тебя слишком хороший вкус, а значит, вещица будет мне не по карману. Но я хотя бы буду знать, в каком направлении искать, — все это Фред выпалил на одном дыхании и умоляюще глянул мне в глаза.
Меня одолели новые полусонные мысли, нахлынули, но мягко, будто погрузив в себя по щиколотку. Что делает Альфред поздно вечером в пабе для сотрудников “Compare2State”, кто его впустил или как он проскользнул мимо всегда бдительных вышибал? Зачем я сдался ему с этой диковинным просьбой? Он обожает меня, знаю, но вот так неуклюже нарушать родительский запрет… из-за очередного предлога, чтобы побыть со мной?
Я должен мягко отшить его. Дать понять, что он свернул не туда. Не кормить ложными надеждами. А вместо этого…
— Завтра в полдесятого утра. У меня есть только два часа. Если опоздаешь…
— Ура! Спасибо! — он дважды подпрыгнул и унесся куда-то через черный ход. Кайл и Энди проводили его окосевшими взглядами и просто вернулись к своим пивным кружкам. А охрана так и не шевельнулась. Коррумпированная хрень какая-то получается.
Я пожал плечами и глянул в свой бокал: на дне плескалось немного мартини. Оливку я вытащил шпажкой и рядом положил, не люблю их за горько-терпкий вкус. Сидевший рядом пьяный мужик, храпевший лицом в тарелку с салатом, дернулся во сне и упал с высокого табурета. Я не обратил бы внимания — слишком отстранен и расслаблен был, — но у него из кармана выпала сигаретная пачка, которую я ему одалживал в начале вечера. Потому я вскочил сам, наклонился и посмотрел на его выпачканное в помидорах лицо. Очки без оправы, нос с горбинкой, светлые усики… Определенно он похож на Руперта Ламарка.
Я взял салфетку и убрал с его глаз и щек пару овощей. При более внимательном рассмотрении он точно оказался Рупертом. Ладно, пусть спит. Не буду тревожить старого друга. Зловредное хихиканье тоже приберегу на утро: Альфред Ламарк сногсшибательно разминулся со строгим папочкой. Его счастье, что не попал под обстрельный огонь нотаций. Выписать их Руперт мог лишь до пятого бокала. А сорванец-то не промах! Четко рассчитал всё: и папин внеплановый четверговый кутёж, и моё плановое присутствие, и… словечки, небось, о тряпках и девочке тоже тщательно отрепетировал.
Но довольно пустых теорий. Допиваю мартини и смотрю на часы: они показывают без пятнадцати полночь. Мне пора на работу. Город раскрывает объятья в тени слепых аллей, глухих переулков и немых подворотен. Там никто не придет на помощь, там имеют дурную привычку умирать или пропадать без вести. Там безнаказанно гуляю только я.
*
Ну и местечко… Дешевое, вонючее и обшарпанное. По-моему, это самый вшивый бордель во всем Лос-Анджелесе. Внутрь заходить мне противно, потому клиента я жду на стоянке, сидя за рулем своего автомобиля. Успеваю выкурить одну за другой восемь сигарет и съесть плитку светло-молочного шоколада. Скучно, однако же. Я б с удовольствием послушал в плеере Кирсти, но, боюсь, пропущу нужный момент.
Наконец, когда я уже почти решился выйти и купить себе чипсов в круглосуточном киоске, он приехал: помятый Ситроен с номерами, которые мне дал босс. Пристроился прямо за моим таким броским — это очень ловкая иллюзия заметности там, где ты неуловим и превосходишь в скорости, особенно для полиции — «Феррари». Что ж, он бросил машину перед моим носом, это значительно упрощает дело. Заминировать ее под днищем — дело тридцатисекундное. Он с кресла водительского вставал дольше.
На нем длинное пальто и шляпа, а в руках — тонкий дипломат. Неспешным шагом он идет ко входу в бордель. Стоящий там громила как будто не специально загораживает ему путь. Пока они пытаются договориться на пониженных тонах, я бесшумно вылезаю из машины со стороны проезжей части, выполняю детский трюк с бомбой и ползком подбираюсь к стене дома. Черный облегающий плащ весьма способствует моим стараниям остаться незамеченным. Теперь я сливаюсь с темнотой дружественного мне города и неслышно подхожу к дверям, где спорят эти двое. Смысл разговора я не улавливаю, сосредоточенно разглядывая небеса и поигрывая Ка-Баром¹ в руке. В критический момент мой разум отключается, всю работу выполняют мышцы, чья великолепная натренированность поспорит только с их неутомимостью. Я не хвастаюсь, и мышцы — заслуга не моя, а моих озверевших учителей. Вот и сейчас я думаю о чем угодно, но не о том, что сделаю в следующий момент. Я просто вижу…
Клиент пошатнулся и упал. В его шее под затылком глубокая рана. Ночь стала чуть чернее от крови, а ее запах, о… Охранник остолбенел на пару секунд и потом только обернулся. Но меня уже нет, длинные ноги молнией принесли меня обратно в машину.
Сижу за рулем, положил на него голову, дверца приоткрыта (захлопнуть ее сейчас же означает слишком большой риск оказаться спаленным), дыхание сбито, и сердце, как обычно, провалилось в желудок. Да-а… ему, несчастному запрессованному комочку миокарда, ужасно не нравится мое поведение. Моя сверхбыстрая реакция, моя сила и скорость. Мои кратковременные полеты над бесчувствием. Мое неадекватное и не поддающееся никакой логике и анализу настроение. Моя чертова работа киллером, в конце концов. Оно горько вопрошает разум об одном и том же, задает свой порядком надоевший вопрос и в этот раз: