Девять жизней одной Кошки (СИ) - Страница 2

— Смерть семьи многое изменило, — просто ответил он, откинувшись на спинку стула. — Смерть любимых и близких, предательство друзей… Обычная история. Таких как я много среди Отступников. Судья первого ранга Шелера, зачем ты задаёшь вопросы, ответы на которые уже знаешь?

— Потому что одно дело — читать отчет, написанный третьим лицом, не знающим всех тонкостей, — на пол полетела папка с бумагами. Белые листы разлетелись в стороны, оставшись аляповатыми пятнами на чёрном камне. — И совсем другое, когда ты слышишь информацию из первых уст. Итак, назови своё имя, дату рождения, место рождения и семейное положение.

— Алексан Вэст. Родился тринадцатого октября тысяча восемьсот тридцать первого года в городе Заурад, государства Хиф, что располагается по ту сторону океана. Семейное положение — вдовец. Имею сына, пяти лет. Это всё, что вы хотели знать, судья? — Он старался казаться спокойным, но сжатые пальцы и губы, искривлённые усмешкой, бледнее, чем всё его лицо. К тому же, искусаны в кровь.

— На сегодня да, — кивнула своим собственным мыслям и позвонила в маленький колокольчик, стоящий на столе. Тут же открылась дверь, и зашёл сам Алан. Моя улыбка превратилась в оскал. Если он узнал про оплошность стражников, то успел убрать их подальше, чтобы мой гнев не коснулся этих юнцов. Хотя я очень надеюсь, что нет. Не хочется портить жизнь начальнику стражи, а в гневе я и не такое могу. Почему-то отношение именно к этому пленнику вывело меня из равновесия. — В одиночку его. И прошу вас прислать ко мне тех двоих, что привели его, господин Алан.

— Я уже принял меры, госпожа Шелара, — скупо улыбнулся мужчина.

— Не советую идти против моей воли, дорогой, — мой голос стал приторно-сладким, нежным и липким. И пленник, и начальник стражи вздрогнули, а последний посмотрел на меня очень испуганным взглядом, суеверно сжав висевший на шее талисман. По преданию синий камень лазурит отгонял племя моей матери, внушая им благоговейный трепет к любому, кто осмеливался носить этот небесный камень. Но на меня его магическая сила не действовала. Поэтому жест Алана скорее рассмешил меня, чем заставил насторожиться. — Забирай его. У меня нет настроения продолжать беседу, пока обвиняемый находиться в состоянии полутрупа. Извини, но я не работаю с таким материалом, с него информации меньше, чем ноль. Надеюсь, впредь подобное не повториться?

— Конечно же, госпожа Шелара, — начальник стражи согнулся в поклоне. Выпрямившись, он лично забрал Алексана из моего кабинета и вывел в коридор, собираясь отвести его в камеру. В этом случае я могла не опасаться за жизнь пленника, Алан не тот человек, что бы пытаться вызвать мой гнев на себя.

Дверь бесшумно закрылась, оставив меня в полном одиночестве, с запахом чужой крови и воспоминаниями.

Откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза и сжала пальцами виски, слегка массируя их. Всё, что здесь происходит никогда не выходило за стены тюрьмы. Никто и никогда не знал, какой ценой добываются все те ценные сведения, которыми с умным видом кидаются генералы и главнокомандующие.

И… Не узнает. Гильдия Правосудия хорошо умеет скрывать следы своей деятельности.

Встала из-за стола и подошла к единственному окну, ведущему наружу. Из него открывался вид на город, раскинувшийся под стенами тюрьмы. Там, вдалеке, были обычные люди, спешившие по своим делам, живущие своей жизнью. И им всё равно, что творится здесь и что происходит в окружающем мире.

Стук в дверь. Нежный, робкий, едва слышный. Только одно единственное существо в этом мире может так стучать в мой кабинет. Киетта.

— Входи, — мягко произнесла, чувствуя, как отпускает напряжение, как мускулы расслабляются, а душа трепещет в ожидании чуда.

Дверь открылась. В последний раз за этот день, я знала точно. В кабинет мягкой, скользящей походкой вошло моё чудо. Личное и принадлежащее только мне.

— Шел, — промурлыкала грациозная молодая кошка, казавшаяся чрезвычайно хрупкой и нежной в этой суровой, почти спартанской обстановке. Она одним движение оказалась возле меня, и мои ноздри защекотал терпкий запах возбуждения, исходивший от неё. Не противясь собственным желанием, обняла её за талию и прижала к себе, позволяя частице зверя выглянуть наружу.

Нагнулась, лизнула её ухо, проложила влажную дорожку поцелуев от виска до подбородка и лишь после того, как слегка прикусила нежную кожу шеи, уделила внимание её губам, давно раскрытым и жаждущим этого, практически грубого прикосновения.

Стон наслаждения сорвался с губ Киетты и она изогнулась в моих объятиях, желая ещё ближе ощутить меня. Я же чуть отстранилась, из-под полуопущенных ресниц рассматривая своё сокровище.

Любила ли я её? Нет. Никогда. Да нам и ненужно было это чувство, оно у кошек не в чести. Но я всегда испытывала бесконечную нежность к этой малышке, гибкой и тонкой, как тростинка. Во всяком случае, то время, пока она со мной.

Её большие, раскосые жёлтые глаза с вертикальным зрачком только на меня смотрели по-настоящему, всех остальных Киетта не замечала. Только для меня эти нежные, похожие на розовые лепестки, губы улыбались, только ради меня этот нежный, мурлыкающий голос пел завораживающие песни.

Совершенное тело, покрытое ровным, золотистым загаром, демонстрировалось всем, потому как кошки не признают обычную, приемлемую для людей одежду и носят лёгкие, полупрозрачные ткани. Но лишь для меня оно открыто полностью, без условностей, без рамок и ограничений. Только моё и только для меня.

Киетта недовольно сверкнула глазами и вновь обняла меня за шею, чуть двигая бёдрами в такт неслышной мелодии.

— Соскучилась? — Насмешливо протянула, скользя кончиками когтей по обнажённым плечами, чуть обводя контуры груди и спускаясь ниже.

— Ты же знаешь, что да, мрррр, — кошка изогнулась, давая возможность пробегать пальцам по податливому женскому телу, так похожему на моё. Но всё же, оно было другим. Нежнее, гибче, совершенней. — Мы так давно не были вместе… Пойдём домой, Шел.

— Как скажешь, малышка, — улыбнулась и коснулась языком её ключицы, одновременно перенося нас из кабинета в особняк, что находился в самом центре города, на главной площади.

Мы упали в объятия пуховой перины и нежного шёлка покрывала. Я лежала, закрыв глаза и раскинув руки в ожидании следующих действий Киетты, которой предоставила полную свободу. Вот проворные, тонкие пальчики пробежали по застёжкам моей рабочей формы, и на пол полетел приталенный камзол, накрахмаленная рубашка, строгие брюки и высокие сапоги.

Оставшись в одних чулках и тонком белье, вместе с нижней сорочкой, ощущала себя слишком одетой, если сравнивать с моей партнёршей, скинувшей с себя всё, едва мы вошли. Или это я разорвала её одежду своими когтями?

Неважно.

Плотоядно улыбаясь, Киетта склонилась к моей груди и осторожно коснулась языком давно напряжённого соска. Чуть лизнула, прикусила и отпустила, улыбаясь в ответ на моё недовольное ворчание. Тоже самое она проделала и со вторым, только теперь её левая рука играла отпущенным на свободу, щипая, потягивая и потирая, пока я не начала извиваться под ней.

Чуть отступив, кошка загадочно улыбнулась и одним точным ударом когтей расправилась и с нижней сорочкой и с бельём, оставив меня практически полностью обнажённой, не считая тонкого шёлка чулок.

— Киетта, — предупреждающе заворчала, видя, что она медлит. Словно раздумывает, а стоит ли?

Но кошка улыбнулась и неожиданно страстно впилась губами в мой рот, не давая возможности вдохнуть или выдохнуть, заставляя изогнуться под ней дугой.

Однако, я и так слишком долго позволила ей доминировать.

Извернувшись, подмяла хрупкое тело своей кошечки под себя и теперь уже она беспомощно раскинута на кровати и полностью находится в моей власти.

Когти прошлись по дрожащему от желания телу, чуть поиграли бурно вздымающейся грудью и спустились ниже, ласково поглаживая нежную выпуклость живота. Затем ещё ниже, слегка дотронулась до дрожащей, истекающей желанием плоти и вновь вернулась к животу.