Девять месяцев до убийства - Страница 112

Признаюсь честно, я тоже понятия не имел, кто преступник, пока события не достигли предельной остроты с приходом письма от шантажиста.

Хочу начать с событий во дворце у Нокса. Вспомните, я вчера утром назвал три условия, которым должен отвечать убийца. Во-первых, он должен был иметь возможность сфабриковать ложные улики против Халькиса и Слоуна. Во-вторых, он должен был написать письма с угрозами. В-третьих, он должен был побывать дома у Нокса, чтобы напечатать второе письмо с угрозами.

Для доказательства того, что у убийцы не было помощников, вначале следовало установить невиновность Нокса. Если бы Пеппер знал о решающем факте, который освобождал Нокса от всех подозрений, он никогда не пошел бы в западню.

Речь идет просто-напросто вот о чем: когда мы считали убийцей Гильберта Слоуна, Нокс добровольно и в присутствии мисс Бретт сообщил мне, что Гримшо спрятал в свои карманные часы тысячедолларовую купюру, номер которой известен. Мы отправились в полицейский архив и нашли банкноту в указанном месте. Если бы убийцей Гримшо был Нокс, он бы все сделал, чтобы эта банкнота не попала в руки полиции, ибо она бросала на него самые серьезные подозрения. Как бы ни обстояли дела, а мистер Нокс был тут совершенно не замешан.

— Слава богу, — сухо сказал Нокс.

— Коль скоро мы исключаем Нокса из числа кандидатур в убийцы или их сообщники, — продолжал Эллери, — то у него следовательно, не могло быть и векселя, на котором написаны оба письма шантажиста. Но, как я обстоятельно доказал вчера, основываясь на неверно отпечатанной цифре «3» и следах литеры, означающей фунт стерлингов, второе письмо было напечатано на машинке Нокса. Поистине удивительный факт! Не требовалось особого ума, чтобы сделать вывод — шантажист намеренно допустил опечатку, стараясь бросить тень подозрения на мистера Нокса.

Эллери задумался, наморщив лоб.

— Вот мы и подбираемся к сути дела. Совершенно очевидно, что истинный преступник мог бросить тень подозрения на Нокса только в том случае, если имел основания полагать, что в глазах полиции Нокс уже не безгрешен. А это означает, что убийца ничего не знал об истории с тысячедолларовой купюрой. Таким образом, из круга подозреваемых исключается мисс Бретт. Она не решилась бы подстраивать «разоблачения» мистера Нокса, потому что была в курсе истории с купюрой.

Убийцей не мог оказаться никто из прислуги в доме Нокса, потому что никто из этих людей не знал виллы Халькиса и, следовательно, не мог провести те обманные хманевры, которые должны были бросить тень подозрения на Джорджа Халькиса. Также легко доказать, что никто из прислуги не был сообщником убийцы. Пишущей машинке Нокса отводилась существенная роль в плане, имеющем целью бросить подозрение на Нокса, — это обстоятельство позволяет предположить, что убийца с самого начала рассчитывал использовать эту машинку. Его обман был бы удачным только в случае, если бы он смог напечатать второе письмо с угрозами на машинке Нокса. Без сомнения, убийца был бы вправе рассчитывать на успех, если б оба письма напечатал на этой машинке. Но мы знаем, что первое письмо напечатано на обыкновенном «Ундервуде». Исходя из этого, мы вправе предположить, что убийца не имел доступа к машинке Нокса, когда печатал первое письмо. А если б он завел сообщника среди прислуги, у него не было бы никаких проблем с этим. Итак, мистер Нокс, мисс Бретт и прислуга в доме Нокса исключаются: никто из них не мог быть ни убийцей, ни сообщником убийцы. Тем не менее второе письмо напечатано в кабинете у Нокса. Как это могло произойти?

Эллери бросил окурок в камин.

— Мы знаем, что со времени, когда Нокс получил первое письмо, в его комнаты не входил никто посторонний, за исключением одной-единственной личности. Если первое письмо, в принципе, мог написать любой человек с улицы, то второе — лишь тот, кто получил доступ в дом, то есть одна-единственная личность. И теперь становилось ясным кое-что другое. Я все время спрашивал себя, для какой цели было написано первое письмо. Обычно шантажисты действуют не столь прямолинейно. Они в первом же письме не пишут, что намерены заняться шантажом, и обычно только во втором требуют деньги. Ясно, что убийца, написав первое письмо, преследовал особую цель. Какую же? Да только одну — получить доступ в дом Нокса! А зачем это было необходимо ему? Чтобы напечатать второе письмо на машинке Нокса!

Кто же был той таинственной личностью, которая получила доступ во дворец Нокса в промежуток от прихода первого письма до прихода второго? Хоть это показалось мне странным, хоть эта версия была бредовой, а я ис смог исключить одного факта — наш любезный коллега Пеппер по собственной инициативе стал нести вахту в доме Нокса!

Разумеется, я всей душой вначале воспротивился этому предположению. Но чем дальше я связывал Пеппера с этим делом, тем больше убеждался в его виновности.

Пеппер опознал Гримшо как одного из своих старых клиентов, которого он защищал пять лет назад. Сделав это признание, он подстраховался, чтобы не оказаться в сложном положении, если бы позднее вскрылись его связи с Гримшо. Это вроде бы мелочь, но она доказывает, насколько осмотрителен был Пеппер. Вероятно, еще пять лет назад, когда Гримшо прибыл из Англии с краденой картиной и нуждался в совете юриста, они стали сообщниками. Гримшо, которого по другому делу осудили на пять лет, возможно, поручил Пепперу следить за судьбой картины Леонардо, которую Халькис уже забрал себе, еще не заплатив за нее. Как только Гримшо вышел из тюрьмы, он захотел получить у Халькиса свои деньги. Без сомнения, Пеппер во всей этой истории был негласным советчиком Гримшо, предусмотрительно остающимся в тени. После того совещания между Гримшо, Ноксом и Халькисом Пеппер, вполне возможно, поджидал Гримшо вблизи виллы Халькиса. Гримшо рассказал ему все о сделке Халькиса с Ноксом. Пеппер решил, что Гримшо больше не нужен ему, и он может подоить коровку сам, тем более что Гримшо создавал постоянную угрозу его собственному благополучию. И он убил своего партнера. Убийство, по всей вероятности, произошло в подвале виллы Нокса. Пеппер взял себе вексель, часы Гримшо и те пять тысяч долларов, которые накануне вечером отдал своему брату Гильберт Слоун.

Мы, разумеется, не можем знать, какие планы были у Пеппера на счет того, как избавиться от трупа. Он, вероятно, так и оставил бы его гнить в сундуке, если б внезапная смерть Джорджа Халькиса не предоставила ему уникальный случай — навеки ликвидировать следы убийства. Счастье просто улыбалось ему. В день похорон Халькиса Вудрафф позвонил в прокуратуру и попросил помощи. Если припоминаете, Сампсон, Пеппер сам вызвался расследовать дело о пропавшем завещании.

Теперь у него был свободный доступ на виллу Халькиса. Он мог спокойно осуществить задуманное. Вероятно, он провернул свое черное дело после того, как мисс Бретт нанесла ночной визит в кабинет Халькиса.

Теперь оказывается, что и показания миссис Вриленд отлично укладываются в общую канву. Поведение Пеппера в ту ночь, видимо, вызвало какое-то подозрение у Слоуна. Слоун проследил за ним и стал свидетелем ночного погребения. Он понял, что убийца — Пеппер.

Но Пеппер чувствовал себя в полной безопасности. Его жертва бесследно исчезла, так, что комар носу не подточит. Когда я на нашем утреннем совещании после похорон обсуждал возможность того, что завещание может быть спрятано в гробу и предлагал провести эксгумацию, Пеппер, вероятно, чувствовал себя весьма неуютно. Выкапывать труп Гримшо из могилы ночью он не рискнул, потому что там уже дежурили наши люди. Он стал прикидывать, нельзя ли извлечь какую-то выгоду из неизбежного обнаружения трупа Гримшо. Это и навело его на мысль сфабриковать ложные улики против Халькиса. Халькис был мертв. Если задним числом навесить на него ярлык убийцы, то, в принципе, никто не пострадал бы, а полиция с удовольствием сочла бы это дело раскрытым и списала бы его в архив.

Но бросить тень подозрения на Халькиса можно было только при том условии, что Нокс скрывал бы факт, что обладает украденной картиной Леонардо и что приходил ночью к Халькису. Трюк с чайными чашками основывался как раз на том, что в кабинете у Халькиса тогда было якобы не трое, а всего двое, включая его самого.