Девушка, общавшаяся с Богами (СИ) - Страница 89

— Стэнн тоже переживает, — вмешалась сестра. — Он в карету такой бледный садился, я думала, в обморок упадёт.

— Ну, этого не дождёшься, — усмехнулась я. Но на душе потеплело: не одна я страдаю.

— Поехали, Селена, — поторопил Рэвалли. — Все уже собрались.

Меня вывели во двор, посадили в карету и повезли в храм.

— А почему окна зашторены? — поинтересовалась я, едва устроившись на сиденье. — Это тоже какой-то обычай?

— Нет, — усмехнулся Рэвалли. — Хочешь, можешь открыть. Только не думаю, что тебе понравится.

Прозвучало многообещающе…

Я осторожно приподняла кончик занавески и выглянула в окно.

И тут же отпустила его и откинулась на спинку сиденья.

Вся улица была запружена народом, восторженными криками приветствовавшими наше появление.

— Это что? — сердито спросила я.

— Приказ Короля, — серьёзно ответил друг, но глаза его смеялись. — День бракосочетания его правнука объявлен всенародным праздником. Вот люди и радуются.

Я тяжело вздохнула и поплотнее задёрнула штору.

Остаток пути проехали молча. Впрочем, ехать было недалеко, и минут через пятнадцать я в сопровождении моих спутников вышла из кареты и прошла в ворота, ведущие к храму, оставив позади ликующую толпу горожан.

А войдя в храм, остановилась, поражённая его блеском и великолепием.

Храм был огромный. Его прозрачный купол, сквозь который свободно светило солнце, терялся в вышине, и казалось, что облака плывут прямо над нами. Стены большого круглого зала были выложены мозаикой из драгоценных камней, повествующей о подвигах Богов. Пол из дорогого дерева был отполирован до блеска. У дальней от входа стены стоял большой алтарный камень высотой около метра и длиной с человеческий рост. Видимо, когда-то на нём не только баранов в жертву приносили. За ним полукругом расположились статуи: пять Богов и пять сэлинаров — их ближайших помощников, тех, кого на Земле мы называем архангелами.

Храм был полон народа: вся знать королевства прибыла посмотреть на столь знаменательное событие. Ну и, конечно, чтобы засвидетельствовать Королю своё почтение и преданность.

Между людьми оставалась только неширокая дорожка, по которой мы и пошли: Рэвалли с Ирой на шаг впереди, я — за ними.

И я, наконец, оторвала взгляд от красот храма и посмотрела на стоящих у алтаря жреца и жениха.

Жрец как жрец, ничего особенного. В зелёной хламиде, расшитой золотым узором, и узких традиционных штанах. Длинные волосы на голове собраны в пучок и скреплены большой заколкой. Возраст не определить: выглядит молодо, но в глазах — вселенская мудрость, которая приходит только с нелёгким жизненным опытом.

А рядом с ним…

Рядом с ним стоит мой принц. Волосы небрежно распущены по плечам, глаза восторженно следят за каждым моим движением. Брюки традиционного зелёного тона, белая рубашка, на ногах — ботинки малахитового цвета.

А вот кто ему рассказал, что такое фрак?

Впрочем, этот необычный для здешнего мира наряд необычайно шёл ему, и я чувствовала идущие в его сторону от присутствующих на церемонии девушек и женщин волны восхищения. Но не обращала на них внимания.

Потому что это чудо принадлежало мне и только мне, и делиться им я ни с кем я не собиралась.

Путь через зал был длинным, но и он закончился, и меня подвели к жениху. И я, наконец, вспомнила, как надо вести себя в храме приличной девушке. И скромно потупилась.

Стэнн мысленно фыркнул, но замечания не сделал, а вместо этого прошептал, наклонившись к моему уху:

— Ты прекрасна, Селена.

— Ты тоже, — шепнула я и посмотрела на жреца.

А он, ободряюще улыбнувшись, спросил:

— Вы готовы?

— Да, — хором ответили мы, и обряд начался.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы совершить обряд бракосочетания между Стэнном Фарроасом и Селеной Хэннеридас и перед Богами и людьми объявить их мужем и женой, — громко объявил жрец и обратился к нам: — Дайте мне ваши руки.

Мы вытянули руки вперёд: я — правую, Стэнн — левую.

Жрец соединил нам руки зелёной лентой, довольно туго завязав её, так, что я повернуть руку не смогла, хоть и попыталась:

— С этого дня вы будете связаны друг с другом и в горе, и в радости так же крепко, как сейчас соединены ваши руки. И никто, кроме Богов, не сможет разлучить вас. Но чтобы и Боги были милостивы к молодой семье, принесём им жертву и попросим у них благоволения этой прекрасной паре.

И, взяв в руки глубокую чашу, полную мелкой красной крупы, пошёл перед нами к статуям Древних Богов.

Мы последовали за ним. Остановившись возле первой, поклонились низко, связанными руками зачерпнули из поданной жрецом чаши мелкой крупы и высыпали её в углубление перед статуей. Снова поклонились, и пошли к следующей. Поначалу было неудобно зачерпывать крупу, руки мешали друг другу, но мы быстро приноровились, и уже к третьей статуе действовали вполне слаженно.

Но всё время, пока мы находились возле изваяний, у меня не проходило ощущение, что статуи наблюдают за нами, провожают нас взглядом. И от этого хотелось поёжиться, а по телу пробегали мурашки.

«Совсем нервы расшатались», — подумала я, подходя к скульптуре Эйдэйлера. Она была великолепна. Бог стоял, как живой, доброжелательно глядя на нас с высоты постамента. И я, вдруг обрадовавшись ему, как родному, заулыбалась приветственно. А статуя вдруг… весело подмигнула.

Я застыла, забыв поклониться. Мне кажется, или?..

— Ты чего? — прошептал Стэнн. — Кланяйся!

Я поспешно поклонилась и, зачерпнув крупу, прошептала в ответ:

— Они здесь.

— Кто? — не понял Стэнн.

— Боги. Они пришли посмотреть на нас.

Стэнн оценивающе взглянул на меня. Может, решил, что я слишком перенервничала и у меня галлюцинации начались? Но, поняв, что я говорю серьёзно, окинул взглядом статуи и пробормотал:

— А я думал, что мне от волнения чудится…

— Ты тоже почувствовал? — обрадовалась я, успокаиваясь. Вряд ли мы одновременно с ума сошли. Значит, мне не показалось, и скульптуры действительно наблюдают за нами. Что ж, такой честью можно только гордиться.

И, со всей почтительностью поклонившись Эйдэйлеру, мы перешли к следующему изваянию.

Принеся жертвоприношение, мы вновь оказались у алтаря.

— А теперь ответь мне, Стэнн Фарроас, — торжественно заговорил жрец, — согласен ли ты взять в жёны Селену Хэннеридас…

И тут я дёрнулась и испуганно посмотрела на Стэнна. Я же не Селена Хэннеридас! Я — Елена Васнецова! И клятва, данная перед Богами не под своим именем, не будет иметь силы!

Но жрец оказался на высоте. Или, скорее, на высоте, как всегда, оказался Его Величество, предусмотревший и это и заранее предупредивший жреца, который тихим шёпотом, так, чтобы слышали только мы, закончил фразу:

— …ранее звавшуюся Еленой Васнецовой.

Я облегчённо выдохнула, жрец улыбнулся, а Стэнн громко и чётко ответил:

— Да.

— Клянёшься ли ты беречь, почитать и любить свою жену до той поры, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — так же твёрдо ответил любимый.

И тогда жрец обратился ко мне:

— Селена Хэннеридас…

И одними губами добавил:

— Ранее звавшаяся Еленой Васнецовой.

И снова громко продолжил:

— Согласна ли ты взять в мужья Стэнна Фарроаса?

— Да, — кивнула я.

— Клянёшься ли ты почитать и любить своего мужа до той поры, пока смерть не разлучит вас?

— Клянусь.

— Тогда от имени Древних Богов объявляю вас мужем и женой и прошу скрепить ваш союз брачными браслетами. Пусть они для вас всегда будут не просто украшениями, а символами вашей непреходящей любви и заботы.

И жрец, движением пальцев освободив нас от стягивающей руки ленты, протянул Стэнну золотую тарелочку, на которой лежали два браслета, исписанные вязью древнего письма.

Стэнн недрогнувшей рукой взял браслет и надел его мне на правую руку. Браслет, легко проскользнув через кисть, сразу сжался, плотно обхватив запястье. Жрец протянул тарелочку мне, и я, прикусив изнутри губу, чтобы не выдать внезапно охватившее меня волнение, надела жениху… нет, уже мужу!.. браслет на левую руку.