Девушка для Данте (ЛП) - Страница 52

Данте провожает меня к терминалу. И он мягко целует меня, когда по громкой связи оповещают о начале посадки на мой рейс.

— Я не хочу уходить, — произношу я измученным голосом. И это больно, потому что моё сердце ещё не готово разбиться. — Это ужасно. Это не ощущается правильным.

Данте улыбается, но улыбка выглядит натянутой.

— Это совсем не весело, — признаётся он. — Но подумай об этом с другой стороны. Два часа назад ты думала, что я мёртв. А я оказался жив. Так что всё в порядке, помнишь?

Ну, если он хочет так выразиться.

Я киваю. И он снова целует меня, и я прохожу в туннель, ведущий на борт самолёта.

Я оборачиваюсь и смотрю, как Данте машет мне и посылает воздушный поцелуй.

Он заставляет даже воздушные поцелуи выглядеть сексуально.

Но я все равно закатываю глаза и делаю вид, что ловлю его.

И затем он сам закатывает свои глаза.

Я смеюсь и отворачиваюсь, чтобы он не видел, как я плачу, когда ухожу.

***

В Канзасе жарко.

В Канзасе чертовски жарко.

В Канзасе жарко как на адской кухне… Как у дьявола, стоящего над горячей печкой и помешивающего кипящую смолу.

Вот так вот. Чертовски. Жарко.

Жара врезается в меня как кирпичная стена, когда я выхожу через заднюю дверь фермерского дома, позволяя сетчатой двери захлопнуться прежде, чем направиться в сарай.

Когда я захожу в сарай, где не намного прохладнее, разве что тень, амбарные кошки разбегаются от меня в разные стороны. Озорник ржёт со своего места в стойле, но я здесь не за тем, чтобы на нём кататься. Я здесь, чтобы уединиться. Я вижу моего дедушку через заднюю дверь сарая. Он сейчас на пастбище, работает с системой орошения, поэтому какое-то время будет занят.

Я несу свой ноутбук и забираюсь в свой маленький темный уголок на чердаке. Здесь умопомрачительно жарко, но в последнее время это единственное место, где я могу побыть одна. И при этом достаточно близко к дому, чтобы подключиться к беспроводному интернету.

Я открываю свою электронную почту.

И моё сердце ускоряется, потому что мне пришло письмо от Данте.

«Кому: Риз Эллис < [email protected]

От Кого: Данте Гилиберти < [email protected]

Тема: Я скучаю по тебе

Канзас,

Это просто небольшое сообщение, чтобы сказать, что я скучаю по тебе. Дом Гилиберти больше не ощущается таким, как прежде, без тебя. И поэтому я сейчас остановился в Старом Дворце. Это облегчает решение всяких юридических вопросов, связанных с тем, что совершил Нейт.

Сегодня утром мы точно установили, что Натаниэль ничего не знал. Но он настолько подавлен скандалом, что подал в отставку. Я ужасно себя чувствую, потому что мне нравился Натаниэль. Он порядочный парень.

Надеюсь, в Канзасе всё хорошо, и ты не забыла обо мне. К слову, как там Квинн? (Нет, я не ревную. Ну, может быть чуть-чуть).

В любом случае, я позвоню тебе вечером. Я соскучился по звуку твоего голоса. Не могу поверить, что уже прошло три недели с твоего отъезда. Словно прошла вечность. Но я поговорю с тобой вечером.

С любовью,

Данте»

Я вздыхаю и закрываю ноутбук. Я должна ответить, но мне слишком грустно писать ему по электронной почте. Это заставляет чувствовать себя такой одинокой, когда я вспоминаю, что он находится за тысячи миль от меня. Я хочу смотреть на него, говорить с ним и вдыхать его запах. Я просто хочу быть с ним. Я так многого прошу?

Я смотрю вниз на свои руки и кручу браслет с подсолнечником на моём запястье. Слава Богу, я надела его в день Регаты. Потому что он сейчас со мной, и каждый раз, когда я смотрю на него, я вспоминаю Данте.

Как будто всё остальное тоже не напоминает мне о нём.

— Риз?

Я слышу, как Бекка зовёт меня всего за секунду до того, как её каштановые волосы показываются над верхушкой лестницы на чердак.

— Зачем ты сюда забралась? — спрашивает она, поднимаясь наверх. — Здесь жарче, чем в аду.

— Внизу тоже жарче, чем в аду, — говорю ей я.

Она одета лишь в обрезанные шорты и верх бикини, так что ей должно быть достаточно прохладно. Я говорю ей об этом, и она закатывает глаза.

— Сегодня была мойка машин для Студенческого Совета. Предполагалось, что ты придёшь. Ты забыла?

Блин. Я киваю:

— Я абсолютно забыла. Прости. Но, вообще, я и не должна была здесь быть, так что этот пропуск не так уж и важен.

— Нет, всё в порядке, — соглашается она. — Но я хотела, чтобы ты тоже пришла. Дрю и Джейсон только и делали, что пялились на меня и Элиссу, пока мы делали всю работу.

— Ну, если ты не хотела, чтобы люди пялились на тебя, небе не стоило надевать бикини, — рассеянно говорю ей я.

Мысленно я уже сочиняю письмо для Данте. Я поменяла своё мнение об ответе на его письмо. Даже если это меня огорчает, это лучше, чем иметь дело со всей этой полной ерундой. И это забавно. Теперь, когда я вернулась из Кабреры после того, как Данте практически убили, всё вокруг кажется полной ерундой. И это даже хорошо. Это помогло мне понять, что действительно важно в жизни.

Например, ммм, жизнь.

— Эээй? Риз-Пиз? Эээй?

Я возвращаюсь обратно на землю и смотрю на Бекку.

— Прости, — говорю я. — Я кое о чём задумалась.

— Ты имеешь в виду кое о ком? — закатывает глаза она. — Я люблю тебя, Риз, но всё, что ты делаешь в последнее время, это думаешь о нём.

Нужно отдать ей должное.

— Прости, — извиняюсь я. — Серьёзно. Я просто скучаю по нему. Это, действительно, тяжело.

И взгляд Бекки смягчается, потому что она знает, о чём я говорю. Она тоже скучает по Квинну, как сумасшедшая. Они до сих пор не вместе, потому что это к лучшему, но Бекка всё равно несчастна.

— Всё в порядке, — говорит она мне. — Не хочешь сходить в город сегодня вечером и поесть мороженое? Думаю, это нужно нам обеим. Шоколадное с шоколадной крошкой. И кусочками печенья. И, может быть, даже с горячей помадкой.

Я киваю:

— Конечно.

На самом деле я не хочу. Но что мне ещё остается делать? Сидеть в моей комнате и хандрить? Слушать радиопередачу моего дедушки о ценах на свиней? Не думаю. У меня осталось немного достоинства.

— Окей, — отвечает она, поднимаясь на ноги и спускаясь обратно по лестнице. — Встретимся вечером.

— Ок, — отвечаю я.

И вот я снова одна.

Я возвращаюсь обратно в дом и сажусь за кухонный стол. Моя бабушка делает прохладительный лимонад, что, конечно же, напоминает мне о Кабрере. Разве что бабушка не кладёт в него листья мяты. Просьба положить их туда практически срывается с моего языка, но я молчу. Мне не нужно ещё одно напоминание.

Будто бы всё вокруг и так не напоминает мне о Данте и Кабрере.

— Дорогая, — говорит бабуля, оборачиваясь ко мне и протягивая прохладный стакан. — Знаю, ты скучаешь. Но всё будет хорошо. Меня и твоего деда разделяли тысячи миль, когда он служил в армии, и всё закончилось хорошо.

Я смотрю на неё:

— Бабуля, это было во время войны. Все были в разлуке. Мне кажется, это немного другое.

— Возможно, — говорит она, опускаясь рядом со мной за стол, и смотрит на меня своими мудрыми старыми глазами. — Но скорее всего, нет. Разлука есть разлука, не важно, как на неё посмотреть. А расставание делает нас сильнее, знаешь ли. Это клише, но это правда.

— Оно не сделает тебя сильнее, если убьёт, — бормочу я.

Она похлопывает меня по руке.

— Всё будет хорошо, — говорит она снова, прежде чем подняться на ноги и подойти к раковине, чтобы вымыть посуду.

Я уже устала это слушать.

Мой телефон вибрирует в кармане, и я достаю его. Бекка, наверное, уже хочет изменить наши планы на сегодняшний вечер. Она такая чертовски непостоянная.

Но это не она.

Это Данте.

«Что делаешь?»

Я улыбаюсь.