Девственница - Страница 7

Марина вспыхнула. Никто из гостей не обращал внимания на её отношение к бабке, а тут - нате! И она, в сто слов в минуту сообщила, что всем бы быть такими старенькими! Что эта бабка всех за пояс заткнет, особо насчет языком молоть и сплетни сводить!

И если её не пропереть, то она и с гостями усядется, а потом всех осудит. Так что пусть Наташа по этому поводу не беспокоится, потому что ничего не знает...

Наташа заткнулась.

Мало ли, в действительности, какие между ними отношения и ка - кая на самом деле эта хлипкая старушонка.

На кухне сидеть было приятно, она была тоже хорошо оборудо - вана. Еще при Илье Николаевиче были сделаны широкие полированные скамьи, на стенах висели горшочки с вьющимися растениями и картинки, с едой и винами.

Наташа с интересом осматривалась, применяя все это к их кухне.

Ну, давай ещё по чуть-чуть, для затравки, - предложила Ма-рина.

Наташе не хотелось больше пить, тем более коньяк, но ослу - шаться Марину она не посмела: Марина так много для неё сделала!

Устроила свидание с Шуриком! Неизвестно, пригласил бы он её в театр! А если бы и пригласил, то театр - это ведь не вечерок в уютной квартире. Она глотнула коньяка.

Марина строго сказала:

Ты смотри, не вешайся на него, как макаронина на ложке, такие, как он, этого не уважают, сразу интерес на ноль.

- Я и не собираюсь... - Обиженно пробормотала Наташа и замолчала. Но один момент мучил Наташу, и она уже робко попросила.

- Марин, только ты ему ничего про "то" не говори...

- Про что? - Не поняла Марина. - Ну, про то, что у меня никого не было...

- Да неужели ты думаешь, что мы с ним на эту тему будем разговаривать! Это дело интимное, ты что, мать!

Наташа давно хотела спросить Марину тоже об очень интимном, но стеснялась, а сейчас, под коньячок (который уже не казался Наташе слишком крепким) спросила.

- Марин, а ты... давно?

Марина хотела разыграть непонимание, но было лень, и она ответила.:достаточно.

Тогда Наташа задала ещё вопрос, который тоже её интересовал:

- А почему ты со своим, ну... первым... рассталась? Почему вы не поженились?

Марина расхохоталась, хотя вовсе не хотелось смеяться:

- Мне что, за четырнадцатилетнего замуж выходить? Я и сама такая была.

- Четырнадцать? - Изумилась Наташа. - Как?..

- Никак, - отрезала Марина, - отстань. Получилось и получилось. Мало ли как. Хуже я от этого не стала, как видишь.

Да, Наташа видела: Марина - красивая, сильная, умная.

Чего ещё желать?

Марина продолжала:

Зато я мужиков теперь знаю! Не наколюсь ни за что. И они это распрекрасно понимают. Но я это не к тому, чтобы ты там какие-то выводы делала! Слушай, что говорит твоя мама, и действуй в соответствии. Каждому свое. А секс - штука сильная! Кайф! Но тоже, как для кого. Это ж целая наука. Даже книги есть, научные, я тебе дам почитать, чтобы ты просветилась маленько. А там, как сама надумаешь, я тебе не указчик и не учитель в таком деле.

Их беседу, которая потихоньку развивалась в интересном для Наташи направлении, прервала пара, пришедшая в гости: толстый, не очень молодой армянин и томная волоокая красавица, жеманная и высокомерная.

Наташа сразу как-то съежилась и стала почти серенькой, почти некрасивой, так подействовала на неё эта девица с нарочитым прононсом, кривоватой улыбкой на накрашенных лиловых губах, с копной своих и чужих волос, которые покачивались на голове и вздрагивали всеми завитушками.

- Алена, Хачик - молодожены. Наташа - моя подруга, - представила всех Марина.

Алена не удостоила Наташу взглядом и тягуче произнесла.

- Ма-аш, дай чего-нибудь выпить.

Марина тут же налила в рюмку коньяка. Марина, вроде бы и не очень заметно, но суетилась перед этой парочкой. Почему? Улучив минутку, Марина сама раскрылась Наташе: Хачик, в мире искусства может ВСЕ, Алена манекенщица.

Наташа начинала понимать шкалу ценностей человеческих.

В самом низу стояла она, Наташа.

Появился Шурик, и все темные мысли исчезли из Наташиной го-ловки.

Шурик! Красивый и элегантный.

Он и повел себя как джентльмен: преподнес хозяйке цветы и бу - тылку какого-то неистового шампанского, розового цвета, сдержанно поклонился дамам.

Алена очень внимательно смотрела на Шурика, куря нечто иностранное, длинное, темно-коричневое с золотым обрезом.

Наташа вдруг почувствовала себя одинокой, но понимала, что уходить глупо, а Шурик не обращал на неё внимания, он весь отдался беседе с Хачиком.

- К столу, к столу, - заявила Марина, - все в сборе, ждать некого. Курята в духовке сдохнут.

Наташа примостилась на самом неудобном месте, где-то на углу ("семь лет без взаимности", с горечью подумала она. Все было нехорошо).

Но Наташа была слишком хорошенькой и юной, чтобы такой знаток женщин, как толстый Хачик, не обратил на неё внимания. И он обратил.

- А кто эта прелестная мышка напротив меня, даже не мышка, а мышонок, перепуганный очаровательный мышонок?

Все засмеялись, и Марина (уяснив момент) улыбнулась.

- А это моя маленькая подружка, визажистка, ввожу в свет.

Хачик сказал, что за такой чудный цветок надо выпить. И до дна.

Когда на Наташу вообще не глядели, - было плохо, - но сейчас стало ещё хуже: её рассматривали, улыбались снисходительно, поднимая бокалы, как бы ей покровительствовали. Единственно, что было в этом положительное, - что Шурик наконец оторвался от своих именитых соседей и взглянул на Наташу, как бы наново оценивая её.

Было в этом тоже что-то неприятное: будто раньше он её никогда не видел.

Марина включила магнитофон и начались танцы.

Шурик сразу же пригласил свою соседку Алену, и они поплыли в медленном танце ( Наташа вдруг вспомнила Маринины слова: медленные танцы сексуальны...), а к ней неожиданно подкатился Хачик.

Марина осталась одна за столом..

Мгновенное выражение (которое она так же мгновенно сняла) горечи сменилось любезным и снисходительным выражением лица настоящей хозяйки, которая устала за день, утомилась от внимания к гостям и теперь с удовольствием, вытянув красивые ноги в модерновых туфлях, сидит, покуривает и тихо, радостно отдыхает (якобы). Не дай, мол, Бог, кто вздумал бы пригласить, - на ноги не поднимется...