Девочка в бурном море. Часть 1. Антошка - Страница 29

У подъезда гостиницы «Гранд-отель» стоит швейцар, похожий на старого вельможу, рядом с ним словно паж — тоненький мальчик в надвинутой на лоб шапочке, в мундирчике, украшенном галунами и латунными пуговицами.

Швейцар на своем веку распахивал двери гостиницы перед многими именитыми гостями Швеции — президентами крупнейших концернов и стран мира, королями и королевами экрана и целых империй, но никогда еще ему не приходилось распахивать двери отеля перед такой разномастной публикой. Ни одна женщина не входила в «Гранд-отель» без кавалера, а здесь идут и идут одни женщины. Многих из них швейцар знает: вот дочь покойного премьер-министра Брантинга — Сонни Брантинг; дочь профессора Пальмер — Ева Пальмер, красавица, инженер-химик, но, как думают некоторые шведские обыватели, сбилась с пути — вышла замуж за коммуниста; писательницы, журналистки и между ними какие-то фабричные девицы, студентки и совсем простые женщины, которые обычно и близко к «Гранд-отелю» не подходят. А вот эту девчонку швейцар хорошо знает. Это — Магда, горничная одной графини. Она не раз сопровождала графиню и накидывала на нее шубу, когда та выходила из машины. А сейчас на самой Магде шуба из настоящего меха. Но швейцара не проведешь — он знает, что эту шубу Магда взяла в прокатном бюро, а на туфли, наверно, не хватило денег. Посмотрите, как она идет, ну прямо графиня, и каким царственным жестом протянула пригласительный билет. Прогнать ее, что ли? Но управляющий гостиницей приказал по этим билетам пропускать всех в зеленую гостиную. Швейцар повертел билет, раздумывая, как поступить.

В это время подъехала дипломатическая машина, и из нее вышла мадам Коллонтай. Магда, увидев советского полпреда, не сделала обычный книксен, который полагается делать горничной, а отвесила придворный реверанс и, окинув гордым взглядом швейцара, прошмыгнула вслед за мадам Коллонтай. Вместе с Коллонтай из машины вышла девочка в шубке и меховом капоре.

Антошка поднималась по белым мраморным ступеням. «Гранд-отель» похож на королевский дворец. В бесчисленных зеркалах трепещет отражение светильников на бронзовых подставках, мягкие ковры заглушают шаги.

Открылась дверь одной из комнат, и оттуда послышался стрекот пишущих машинок, клубами повалил табачный дым. Это пресс-комната иностранных журналистов. Здесь бок о бок сидят английские, немецкие, американские, японские, румынские, французские и всякие иные журналисты. Они собираются утром. Союзники приветствуют друг друга обычным «Доброе утро», американцы хлопают немецких журналистов по плечу: «Хелло, дорогой враг!» Вместе пьют кофе, виски, угощают друг друга сигаретами и рассаживаются за свои машинки.

С этой минуты машинки превращаются в оружие. Одни и те же факты, но так непохожие друг на друга, выходят на немецком, английском, французском и других языках. Отсюда, из этой комнаты в «Гранд-отеле», журналисты посылают информации в свои страны, в свои газеты, создавая общественное мнение. Стрекот пишущих машинок прошивает воздух, как пулеметные очереди на поле боя.

Сегодня в зеленой гостиной собрались женщины — члены Шведско-Советского общества дружбы. Стены гостиной украшены варежками, чулками, кофточками, комбинезонами для малышей. Яркие вязаные предметы детской одежды с северным орнаментом, словно разноцветные морские флажки, пестреют на стенах.

А женщины все подходят и подходят, и у каждой в руках сверток.

В зале установлены рядами стулья, и впереди них невысокая трибуна.

Антошка уселась в самый укромный угол и жадно приглядывалась к людям. Среди женщин есть и ее знакомые: доктор Седерблюм, фру Карлсон, разносчица белья из прачечной и даже дядететя со своим блокнотом. Вон она рассматривает вязаные вещи, спрашивает что-то у женщин, записывает.

На трибуну поднялась стройная седая женщина.

Она поздравила присутствующих с новыми победами Красной Армии, рассказала о том, что в Швеции сейчас работает более трехсот рукодельных кружков — женщины вяжут и шьют одежду для детей освобожденных районов Советского Союза.

А затем вышла Александра Михайловна Коллонтай.

На черном платье у нее три ордена: орден Ленина и два ордена Трудового Красного Знамени. И носит она эти ордена, как носили их раньше — на красных атласных розетках.

Женщины захлопали в ладоши. Сначала робко, тихонько, боясь нарушить торжественную тишину залов «Гранд-отеля», а потом все громче, и Антошка поняла: аплодируют советскому народу, Красной Армии, ее стойкости, ее победам.

— Дорогие подруги! — обвела влажными глазами сидящих перед ней женщин Александра Михайловна. — Я вижу среди вас моих старых друзей. Мы собирались с вами здесь во время первой мировой войны, двадцать семь лет назад, чтобы сказать решительное «нет» войне. Я тогда выступала за поражение русского царского правительства, потому что та война велась всеми правительствами ради наживы, за передел мира и была войной несправедливой.

— Я-гха! Я-гха![5] — поддакивают старые женщины.

Они хорошо помнят 1914 год, когда разразилась первая мировая война. Александра Коллонтай в тот год была выслана из Германии в Швецию как русская эмигрантка. Швеция и тогда не воевала, была нейтральной, но молодежь хотела понять, кто же прав в той войне, и среди студенчества шли страстные споры.

Александра Коллонтай принесла шведскому народу слова жестокой правды о войне, слова Ленина, полные силы и гнева против грабительской войны. Она без устали выступала на митингах шведской молодежи и убедительно доказывала, что в той войне правой стороны не было. Пламенные речи Коллонтай будоражили шведскую молодежь, и однажды ночью к гостинице, где она жила, подъехала черная карета без окон и увезла русскую революционерку в шведскую тюрьму.

Студенты, молодые рабочие собирались у тюрьмы и требовали освобождения полюбившейся им революционерки.

Шведское правительство решило избавиться от узницы, которая, даже сидя в тюрьме, вносила смятение в умы молодежи. И в ноябре 1914 года король Густав V подписал указ о высылке из Швеции русской эмигрантки Александры Коллонтай и о запрещении ей навеки вступать на шведскую землю.

С норвежской границы Коллонтай послала своим шведским друзьям открытку, которая звучала как вызов королевскому указу: «Я не говорю вам «прощай», а только «до свиданья»!

Прошли годы. В России победила Октябрьская революция. Укрепилась Советская власть…

Осенью 1930 года шведское министерство иностранных дел переживало беспокойные дни. Чиновник протокольного отдела министерства и церемониймейстер королевского двора находились в смятении. Они, которые, не заглядывая ни в какие справочники, могли расписать церемонию приема любого именитого лица — будь то английский король или сам Рокфеллер, — на этот раз не знали, как поступить.

В Стокгольм прибыла полномочный представитель Советского Союза — Александра Коллонтай. Впервые за многовековую историю Швеции королю будет вручать верительные грамоты дипломат-женщина, да еще представитель коммунистической России! Как должна быть обставлена эта церемония? Какое дамское платье может соответствовать фраку и чем заменить цилиндр? Должны ли женщине оказываться те же почести, что и мужчине? Хотя женщина в Швеции равноправна с мужчиной, но она не может быть награждена орденами и не было женщин-министров и женщин-послов в этой стране.

Чиновник рылся в справочниках. Известны только два случая, когда дипломатическим представителем была женщина. Норвежский король и президент Мексики принимали верительные грамоты от женщины-посла. Но в обоих случаях это была все та же мадам Коллонтай. Итак, история не знает другого имени женщины-дипломата. Как же должна быть обставлена церемония представления ее королю? «Не запрашивать же королевский двор Норвегии, как ее принимал Хокон VII? — размышлял шведский чиновник. — У норвежского короля свои порядки, он приглашает на прием в королевский дворец Даже председателя Коммунистической партии».