Дети водяного. Последнее чудовище - Страница 21

Зато Кеннину чувство робости было не знакомо. Он только посмеивался:

— Кажется, я начинаю понимать, почему людям так нравится разбойничать и грабить. Это занятие затягивает не меньше, чем пиво или женщины. По-моему, грабить можно целую вечность, и не надоест.

— Ничего нельзя делать целую вечность, — заметил старший брат со свойственной ему философичностью.

— Ну как же! Разве это не вечность, если у тебя есть что-нибудь такое, чего хватит на всю жизнь и еще останется? Золото, пиво, женщины…

— Пускай себе, он же еще дитя, — шепнула Тоно сестра. — Весь мир Творения открыт перед ним.

— Я тоже не старик, — возразил Тоно, — но… почему-то, тролль его знает почему, я все чувствую так же, как люди.

Они сняли с рук браслеты с фонариками, положили их сверху в наполненный сокровищами мешок и, отпустив его, быстро, быстрее, чем следовало, чтобы поберечь себя, поплыли наверх. На прощанье Тоно помахал рукой скрывшемуся во тьме Аверорну.

— Спи спокойно, пусть ничто не нарушает твой покой до скончания века.

Из холодной, темной и безжизненной пучины они поднялись на свет, затем вынырнули на воздух. Солнце клонилось к западу и стояло уже совсем низко над горизонтом. Небо в западной стороне было чуть зеленоватым, на востоке же, среди величественной синевы, взошла белая луна. Над морем, по которому скользили темные тени волн с яркими белыми гребнями пены, разливался багровый свет заходящего солнца. Ветер стих, вечернюю тишину нарушал лишь мерный плеск и шепот волн, да слышалось порой невнятное бормотание дельфинов, которые ждали известий и плавали неподалеку от «Хернинга».

Увидев троих из Лири, дельфины принялись наперебой расспрашивать их о битве с чудовищем, но победители слишком устали и пообещали удовлетворить любопытство дельфинов в другой раз, хотя бы завтра. Затем они выдохнули воду, наполнили легкие воздухом и поплыли к кораблю.

Никто, кроме капитана, не встречал их у бортового ограждения. Все матросы стояли возле мачты.

Первым на борт взобрался Тоно. С него струилась вода, он слегка дрожал из-за резкой смены температур: в воде было тепло по сравнению с воздухом, который уже стал по-ночному свежим. Тоно огляделся вокруг. В руках у Ранильда был арбалет, матросы выставили вперед копья. Но ведь Кракен мертв. Какой опасности ожидают эти люди? И где Ингеборг? Где Нильс?

— Гм, гм… Ну как? Довольны? — проворчал Ранильд себе в бороду.

— Мы трудились ради сестры и ради приумножения твоих богатств, — ответил Тоно. Все тело у него ломило, болела голова, он ощущал озноб и легкую тошноту. В висках стучало, глаза опять застилал туман. Тоно подумал, что надо бы отпраздновать победу, сложить песнь об их битве с аверорнским Кракеном — нет, только не сейчас, с празднованием можно повременить, сейчас нужно одно: спать, скорее лечь спать.

Эяна поднялась на палубу и позвала:

— Нильс!

И тут в воздухе просвистел нож.

— Предательство? Уже? Так скоро? — Она обернулась к мачте, где стояли шестеро матросов.

— Убить их! — проревел Ранильд.

В этот момент Кеннин как раз вскарабкался на борт по веревочному трапу, но еще не перемахнул через релинг. Матросы бросились выполнять приказ капитана, и тогда Кеннин прыгнул на палубу. Никто из матросов не мог тягаться с ним в проворстве и ловкости, опережая врагов, Кеннин кинулся прямо к Ранильду. Багровый закат на мгновенье озарил Кеннина кровавым светом.

Ранильд поднял арбалет и выстрелил. Стрела пронзила сердце. Кеннин упал как подкошенный. На доски палубы полилась кровь.

Смерть брата словно обожгла Тоно — ведь Ингеборг предупреждала его о предательстве команды, но Ранильд оказался коварней, чем она думала. Наверняка он сговорился с матросами где-нибудь в укромном углу, в трюме, когда Ингеборг не могла их услышать. После того как сокровища были подняты на корабль, капитан приказал схватить Нильса и Ингеборг. Неужели они убиты? Нет, если бы их убили, остались бы следы, пятна крови на палубе. Очевидно, их связали и, заткнув им рты, бросили в трюм, когда ни о чем не подозревавшие друзья были в море.

Сообразительность Эяны и отчаянная храбрость Кеннина разрушили план капитана. Матросы, потрясенные убийством Кеннина, больше не нападали, их воинственность и злобная ярость вдруг исчезли. Но Эяне и Тоно нельзя было оставаться на корабле. Они бросились в море. Вслед полетело два или три копья. Ранильд перегнулся через релинг и навис над бортом черной глыбой на фоне багрового заката. Над морем гулко прокатился издевательский хохот капитана:

— Держите! Отдайте акулам, может, откупитесь, сожрут вместо вас!

И он швырнул в воду тело Кеннина.

Примчались дельфины. Вместе с ними Тоно и Эяна простились с братом по обычаю народа лири. Они закрыли убитому глаза, сложили ему руки на груди и вынули из сжатых пальцев кинжал, который в воде сразу же начал ржаветь. Пусть кинжал Кеннина послужит еще кому-нибудь, решили они. Кроме этого кинжала, у брата ничего не было, так пусть же кинжал станет его прощальным подарком кому-то из друзей и не достанется угрям-падальщикам.

Брат и сестра поплыли прочь, и тут же тело Кеннина спокойно и неторопливо окружили серо-голубые акулы. Тоно и Эяна запели Песнь последней разлуки. Их голоса далеко разносились в водах океана. Заканчивалась песнь так:

Эяна всхлипнула.

— Ах, Тоно! Ведь он же был совсем ребенком…

Тоно крепко ее обнял.

— Норны всесильны, — тихо сказал он. — У Кеннина была легкая смерть.

Вскоре Эяну и Тоно нагнал дельфин. Со свойственным этим животным дружелюбием он спросил, не может ли чем-нибудь помочь, скажем, ему не составило бы труда сломать руль и остановить корабль, а там уж голод и жажда сделают свое дело.

«Хернинг» маячил на горизонте. Корабль был неподвижен, так как на море стоял мертвый штиль.

— Нельзя, — сказал Тоно, поглядев в ту сторону, — они взяли заложников. Но ты прав, надо что-то делать.

— Я вспорю брюхо этому Ранильду, благородному господину Ранильду! Выпущу кишки, привяжу их к мачте и заставлю его бегать вокруг, пока он не намотает на мачту свои поганые потроха! — Эяна была вне себя от ярости.

— У меня он вызывает сейчас скорей беспокойство, чем злобу. Он опасен, тут нет сомнения, — сказал Тоно. — Можно, конечно, позвать на помощь дельфинов, отодрать доски от корпуса, разломать днище. Это дело нехитрое, да что толку? Захватить корабль, не повредив его, вряд ли удастся… И все-таки попытаться нужно. Ради Ингеборг и Нильса. Вот что, давай-ка сперва раздобудем чего-нибудь поесть. Сейчас нам прежде всего необходимо отдохнуть и подкрепиться. Дельфины помогут нам наловить рыбы. Наши силы на исходе, а они нам скоро понадобятся.

Тоно проснулся после полуночи. Он чувствовал себя вполне отдохнувшим, свежим и бодрым. Но горечь утраты стала словно еще острей, теперь Тоно всецело владело одно желание — освободить заложников и отомстить за брата.

Эяна спала, чуть покачиваясь со слабым движением вод, окутанная облаком длинных медно-рыжих волос. Ее лицо с приоткрытым ртом и опущенными длинными ресницами было сейчас удивительно невинным, по-детски наивным. В некотором отдалении кружили дельфины, которые с вечера оберегали покой спящих. Тоно поцеловал сестру в ямку над ключицей и осторожно, чтобы не разбудить ее, поплыл прочь.