Дети Ванюшина - Страница 3

Ванюшин. С квартиры вытурю! Зазнался, дери тебя горой!

Щеткин. Ну это вы пожалуйста! Все знают, что квартиру в доме и пятьдесят рублей в месяц вы обязались платить мне, и все будут знать, как вы держите свое слово. Я не из тех зятьев, которых можно дурачить, прошу это заметить. В управе и то все удивляются…

Ванюшин. А ты не смей болтать! Получаешь ведь - чего надо?

Щеткин. Как нищий каждый раз выпрашиваешь.

Ванюшин. Будет! Возьми в магазине. (Надевает в передней енотовую шубу и шапку и, подойдя к лестнице, кричит.) Эй ты, гулена, в гимназию иди! (Обращается к Арине Ивановне.) Гони Алешку-то!

Щеткин. В управе сегодня будете?

Ванюшин. Может быть, не приду. Скажи голове, что заболел, мол. (Уходит.)

Арина Ивановна. И зачем вы его расстраиваете? Пожалели бы.

Щеткин. Дудки! Один месяц спусти, другой, а потом и забудется. Это я знаю.

Арина Ивановна. Полно вам.

Слышен стук. Это стучит Клавдия из своей квартиры, помещающейся внизу.

Вон Клавдия зовет. Ступайте! (Обиженная, уходит в спальню.)

Щеткин. Должно быть, пирожки готовы. Прощайте. (Уходит.)

Сцена некоторое время пуста. Входит Авдотья, осматривается и, подойдя к бутылке, пьет водку. На лестнице появляется Алексей в мундире и с ранцем.

Алексей. А, нянюшка, попались!

Авдотья. Ключи затерялись.

Алексей. Так вы на дне четверти их ищете?

Авдотья запирает буфет.

Постой… я тебя научу… Отец замечает, что ты водку пьешь… так ты вот как… (наливает рюмку и выпивает) выпьешь - и ставь ярлыком бутылку к стене,- он всегда так ставит, и я так делаю.

Авдотья. Хитрый… Где ночь-то сегодня шатался? Все, чай, по девочкам?

Алексей. С твоей легкой руки.

Авдотья. А ты старое-то не вспоминай… нехорошо… старуха я совсем стала.

Алексей. Учительница!

Авдотья. Не вспоминай… Ишь у тебя волосики-то как стали виться… (Гладит его по голове.)

Алексей. Уйди! (Отталкивает ее.)

Авдотья незаметно пропадает из комнаты, чувствуя себя пристыженной и виноватой перед Алешей. Он садится за стол пить чай; чем-то очень расстроен, озабочен и нервен; часто хватается за голову и сжимает пальцы, ходит, садится и встает, по-видимому, что-то вспоминает и увлекается. Вынимает из кармана фотографическую карточку женщины, целует, долго смотрит на нее; по лицу пробегают ласковые улыбки. Он вдохновляется, в голове его проносятся несколько строк стихотворения.

Солнышко!.. (Достает из ранца карандаш и пишет на оборотной стороне карточки, вслух повторяя написанное.)

Солнышко, радость нежданная,

Моя дорогая, желанная,

Вижу тебя наяву -

Вот ты предо мной воплощаешься,

Мягкой улыбкой ты мне улыбаешься,-

Вместе с тобой я живу!..

Входит Арина Ивановна. Алеша прячет карточку в карман.

Арина Ивановна. И не зайдешь к матери поздороваться.

Алексей. Простите, мамаша… я зашел бы после.

Пауза. Алеша пьет чай; Арина Ивановна садится против него, с сожалением смотрит и укоризненно качает головой.

Арина Ивановна. Алеша, что мне делать-то с тобой? Отец-то как убивается… Зачем ты так-то?..

Алексей. Ничего я вам не могу сказать.

Арина Ивановна. Вот сегодня опять ночь-то прогулял.

Алексей. Ну что же из этого? И буду… хочу… Оставьте!

Арина Ивановна (плачет). И в кого ты такой? Все у нас тихие и смиренные…

Алексей. При отце… а за пазухой ножи у всех… Противно дома жить.

Арина Ивановна. Бог с тобой, Алешенька, что ты матери как говоришь?

Алексей. А вы оставьте. (Пауза. Хочет что-то сказатъ, но ему стыдно; он долго не решается и наконец с напускной развязностью говорит.) Мамаша, мне нужны деньги.

Арина Ивановна. Опять деньги? Как же это так, Алешенька? Где я возьму? Сам знаешь, три рубля вчера у Авдотьи заняла, тебе дала.

Алексей. Мне не три рубля надо… двадцать пять рублей надо.

Арина Ивановна. Господи! На что это тебе?

Алексей. Нужно, очень нужно… Если вы не найдете, я, может быть… Вы меня простите, я знаю, что я подлец, но если бы вы могли понять… (Сдерживает слезы.)

Арина Ивановна. Да где взять-то? (Думает.) Клавдинька не даст… У ней есть в копилке…

Алексей. Ну вот и возьмите их.

Арина Ивановна. Не даст. Господи, что же это такое? Ты хоть богу помолился бы… Мысли у тебя не того… Ты подумай о себе-то, подумай.

Алексей. Я много думал.

Арина Ивановна. Чего же тебе недостает?

Алексей. Жизни… Все мне опротивело - и здесь и в гимназии! (Случайно рукой приподнимает скатерть на столе и видит деньги, положенные Ариной Ивановной.)

Арина Ивановна. Вот есть у меня пять рублей, на златоусты приготовленные. Дать, что ли?

Алексей. Дайте.

Арина Ивановна уходит. Алексей смотрит на деньги и думает, взять их или нет? Пауза. Смело схватывает деньги, быстро прячет их в карман, бежит в переднюю, схватывает пальто и фуражку и выбегает в сени. В фонаре сталкивается с Авдотьей. Авдотья подходит к двери спальни и приотворяет ее.

Авдотья. Заложили… на базар посылать пора.

Арина Ивановна выходит из спальни и виновато прячет деньги в карман.

Арина Ивановна. А Алешенька где?

Авдотья. Ушел уж сынок ненаглядный.

Арина Ивановна. Ушел… Что же он так скоро? На завтрак пятачок хотела ему дать.

Авдотья. Чай, уж и пятачок! Давайте, что ли, деньги на базар.

Арина Ивановна (подходит к столу и ищет деньги). Где же это они? Под скатерть положила. Ты не брала?

Авдотья. Нет.

Арина Ивановна. Что же это такое? Господи! Акулину надо спросить.

Авдотья. Она белье катает, в комнаты не входила.

Арина Ивановна. Батюшки! Неужели Алешенька? Как же это он? Да это не он.

Авдотья. А кто же? Не кошка съела.

Арина Ивановна. Авдотьюшка, что же это будет? Батюшки, вот грех-то! (Совершенно растерялась, схватывает кочергу у лежанки и стучит ею в пол, вызывая этим Клавдию.)

Авдотья. Вы бы побольше его баловали; не до этого доживете - убьет.

Арина Ивановна. Да полно тебе, полно. Ты у меня нишкни, Александру Егорычу и не заикайся.

Авдотья. Узнает. Без муки-то не просидишь.

Арина Ивановна. Без денег возьмем.

Авдотья. Не отпустят. Чай, слышали, что сам-то приказал?

Арина Ивановна. Батюшки, как же это быть-то, Авдотьюшка? Грех-то, грех какой! Алешенька-то что сделал! (Всплескивает руками и опускается на стул.)

Входит Клавдия, она немного горбатая и кривобокая, сухая, рыхлая, с веснушками на лице. Часто курит, в руках у нее папироска. Трудно определить, сколько ей лет. Пять лет замужества состарили и искалечили эту женщину.

Арина Ивановна. Клавдинька, беда-то какая!

Клавдия (целуя руку матери). У вас каждый день беда. Павлика как расстроили… У него желчь может разлиться.

Арина Ивановна. Алешенька-то что сделал! Грех-то какой!

Клавдия. Вы все со своим Алешенькой - до других вам и дела нет.

Арина Ивановна. Деньги ведь взял… шестьдесят рублей! Отец на муку оставил. Как быть-то, Клавдинька? Ума не приложу.

Клавдия. Как же он смел? Негодный мальчишка!

Арина Ивановна. Боюсь, чтоб отец не узнал… беда будет.

Авдотья. А вы больше покрывайте - он и не то украдет.

Арина Ивановна. Молчи ты! Выручай, Клавдинька… Дай… Уж я как-нибудь сколочу, тебе отдам.

Клавдия. Да где же я их возьму вам? Как это вы странно, мамаша…

Арина Ивановна. В копилке-то у тебя, быть может, найдется?

Клавдия. Это детские деньги,- сами знаете, разве их можно взять?

Авдотья. А вы у старшего сынка попросите.

Арина Ивановна. Не даст. Да у него, чай, у самого-то нет. Боюсь я ему сказать… Клавдинька, как же быть?

Клавдия. Вы мать, а боитесь… Погодите, он вас еще не так в руки заберет. Вот папаше наговаривает, чтобы нам месячные деньги не выдавать. А еще брат! Павлика не любит… а Павлик прав, он всегда прав. Он имеет право требовать, это я всем в глаза скажу,- у нас дети…

Арина Ивановна. Да погоди ты! Кажется, идет… Греха с тобой наживешь.

Входит Константин. На нем красивый хорошо сшитый костюм, волосы немного завиты. Он вообще обращает большое внимание на свою внешность. Войдя, он садится к чайному столу и, раздражаясь, скидывает крошки хлеба со стола.