Дети полнолуния - Страница 18

Вместе с ее словами по залу гулял синий трепетный холодок. Он шевелил прически, щекотал спины... И сердца замирали от его прикосновения, и люди уже не замечали странности произносимых слов. Если человеку становится жутко - волей-неволей поверишь в то, что сейчас происходит нечто значительное.

Полный тоски вой в последний раз вырвался из-за кулис, достиг высшей дрожащей невероятной точки - и смолк так же неожиданно, как и возник. Вот теперь тишина стала полной - настолько полной, что в ней можно было расслышать биение сердец.

И тогда Селена запела. Вначале ее голос был тих, как стон пробуждающейся ночи или как заблудившееся горное эхо, но он креп с каждой секундой и вскоре наполнил собой весь зал. Он бередил души, проникал в самую их середину и начинал извлекать наружу все то, что могло петь в резонанс с этой великой лунной тоской-мистерией. И каждый начинал вспоминать о чем-то своем - о том, что утрачивается безвозвратно и неумолимо, чему не может противостоять человек - хотя бы потому, что и сама луна, и сама ночь, бессильны перед роком утрат. И даже каждая уходящая минута становится тем самым ускользающим из рук сокровищем, которое больше не найти, не вернуть...

Из боковой двери в зал тихо вошел человек в измятом и грязном, совсем еще недавно солидном костюме - и сел прямо на пол, на глазах у всех вытирая слезы... Вскоре из-за неплотно прикрытой двери просочились звуки женского плача.

...Нет, все же эта песня не была создана для всхлипываний и вздохов слишком широка и глубока была она, чтобы вместить в себя такие мелочи. Она была огромна по своей сути, безгранична, как сама вечность, - и космически велика. Все потери, вся боль веков собрались в этих звуках, которые, казалось, шли уже не с эстрады, а отовсюду. Да и мог ли один человек вызвать эту лунную стихию тоски? Конечно, не мог...

Когда Селена закончила петь, никто не понял сразу, что она уже замолчала.

Тонкая фигурка неслышно и легко, словно подгоняемая ветром тень, промчалась по эстраде и исчезла, будто ее и не было, а невидимая музыка все не выпускала слушателей из-под своих чар.

- Да что же это такое, Господи? - вдруг прошептал кто-то замирающим голосом.

Молчание продлилось после этой фразы всего несколько секунд.

Ошарашенные, застигнутые этой песней врасплох люди начали приходить в себя, оглядываться по сторонам, узнавать своих соседей, вспоминать о своих делах...

Аплодисментов не было - как не хлопают обычно взорвавшейся в доме шаровой молнии.

Но оцепенение спадало, и зал вновь начал заполняться обычным шумом голосов, шарканьем ног по паркету, звяканьем посуды. Человек все-таки грубое животное: вроде и проймет его, но пройдет пара минут - и вот уже недоеденный кусок на тарелке или завлекательный взгляд соседки оказываются важнее вселенской необъятности только что бушевавших эмоций. "И чего это я?" - спросит себя средний посетитель клуба, пожмет плечами - и окунется в свою маленькую жизнь, будто и не было песни, не было чуда...

Вновь двинулись к столу полицейские, шагнули вперед гангстеры, и лишь Эл все еще сидел неподвижно, глядя на опустевшую сцену, и ему до сих пор мерещилась Селена. Тонкая шея, загадочный взгляд грустного сфинкса... Чудо, чудовище, призрак, кошмар ночной... И откуда она только взялась такая? Ведь знал же он о ее существовании, предчувствовал, видел... Видно, на небесах суждена была эта встреча и эта тоска, разрывающая грудь.

Важно ли тут, что за город такой таинственный погиб где-то? Умер, исчез... Важно, что его не стало, что Селена страдает от этого, - и вот уже сам Эл готов вместе с ней разорваться от боли утраты. Видно, и впрямь нужен ему был этот неведомый город...

- Ну что, мистер Невидимка, поговорим?

- Что? - Эл не сразу понял, что "хищник" в очках обращается к нему.

- Привет! - опустил тяжелую лапу на его плечо другой. - Может, выйдем?

- Куда?.. Зачем? - растерялся Эл. - Подождите!

- Он делает вид, что ничего не понял! - хихикнул за его спиной второй "хищник".

Эл растерянно обернулся. Песня Селены все еще не позволяла ему вернуться обратно в реальность. Чего хотят от него эти люди? Почему другие смотрят в их сторону?

- А ну пошли, ты, ублюдок! - дернул его за руку один из незнакомцев.

- Осторожно, - шикнул другой, - взгляни...

Его взгляд указывал на Джейкобса и его команду. Полицейские приближались не спеша - до сих пор никто не нарушил порядок. Красавчик детектив уже жалел, что раньше времени сорвал своих людей с места.

- Ну что, мистер Невидимка, - усмехнулся Рудольф, - вам не кажется, что для разговора здесь не самое удобное место?

- Не понимаю, почему вы меня так называете, но если вам нужна от меня какая-то помощь, приходите ко мне на прием днем, - тупо отозвался Джоунс.

"Мистер Невидимка? - уловил издали обрывок разговора Джейкобс. - Ого! Вот тебе и тихоня доктор".

- Ага, значит, на прием? - Роббер хрюкнул от удовольствия. - Ну нет, приятель... Ты примешь нас прямо сейчас. Мы и так уже пришли к тебе - так что будь добр...

- Не здесь, - небрежно кивнул в сторону полицейских Рудольф. Проводи его в машину.

- Ребята, - наконец-то начало доходить до Эла, - а вы уверены, что не обознались?

- Пошли, нечего тут! - рыкнул ему прямо в ухо Роббер. - Гас, давай...

Что-то холодное и острое уперлось Элу в бок. Ему не стоило большого труда догадаться, что в дело пущен нож.

"Опять! О, Боже, уже третий раз за сутки я сталкиваюсь с ножом... Ну что ж, Селена... Если за этим стоишь ты - я покоряюсь. Только лучше бы ты объяснила, зачем я тебе нужен... Ты слышишь меня, Селена?"

Последний безмолвный вопрос больше был похож на крик отчаяния. Взгляд Эла устремился в сторону кулис.

"Селена, ты слышишь меня?"

На глаза Элу попался парень, уводивший перед этим Гориллу. Он уходил, но неожиданно обернулся, словно услышал чей-то крик, и с удивлением, ощутимым даже на большом расстоянии, уставился прямо на Эла, которому показалось, что ответный взгляд попросту вошел в него длинной и тонкой иглой.

- Эй, ты, пошевеливайся, - подтолкнул его Роббер. Лезвие скользнуло по ребрам и начало прорывать одежду. - И без глупостей, понял?.. А этот парень - он что, из ваших?

- Какой? - приоткрыл рот Эл.

- Немой... Ладно, потом расскажешь. А сейчас двигай ногами, да поживей!

"Прощай, Селена... Прощай, обманщица... Только ответь мне: за что?.."

18

Ей подали знак - и она ушла. Исчезла, так и не дав ни слова объяснений. Испарилась... Унесла свою тайну и путь к другому близкому существу.

Ремблер вышел из ночного клуба, пошатываясь, как пьяный. Вокруг что-то происходило: сперва какие-то три типа втянули в машину четвертого. Издали тот показался знакомым, но сейчас Герберту было не до него; затем из двери буквально посыпались еще люди. Какой-то красивый тип, похожий на киноактера, налетел на Ремблера и потребовал документы. Ремблер настолько был растерян и потрясен разговором с Труди и последовавшей за ним песней, что не колеблясь протянул полицейскому водительское удостоверение, выслушал, что "может быть, мы вас вызовем как свидетеля", и даже не посмотрел вслед, когда вся толпа умчалась на автомобилях.

Сам Ремблер предпочел двигаться не спеша. До гостиницы он добрался пешком, и лишь затворив за собой дверь номера, почему-то гордо именуемого "люксом", позволил себе дать волю чувствам и беззвучно затрясся в рыданиях.

Через некоторое время Ремблер постарался взять себя в руки.

Пусть новая потеря - а он не чувствовал, что этот разговор был последним, - очень тяжела. Только тот, кто умеет терять, может выжить в этом мире. Судьба всегда найдет "удобный" момент, чтобы швырнуть человека мордой об асфальт, и лишь от него самого зависит, сумеет ли он встать на ноги, или будет лежать, пока его не настигнут первые же безжалостные колеса. "Если очень хочешь жить - борись!" - кричит судьба человеку в оба уха, высматривая, как получше подставить подопечному ножку.