Дети победителей (СИ) - Страница 15

Кеталиниро понял - сейчас ему будут мстить. Но за что?

- Аутерс? - почти пропел Айномеринхен в трубку. - Мда, Министерство беспокоит.

Кейтелле обхватил себя рукой и навалился на косяк. Всю ночь он думал о политических заключенных и потерянных крысах, прикидывая, что бывает, когда первые и вторые встречаются в неспокойное время. Единственное, что он понял окончательно - ко сну подобные размышления не располагают. К сожалению, просветление случилось только под утро.

- К вам вчера… приходил, значит?

Стоило ожидать от Менхена подобной проверки. Пожалуй, подумал Кеталиниро, если бы он вчера не нашел резона идти в Аутерс, то Менхен все равно дознался бы. И, конечно же, устроил бы штрафное наказание и все равно заставил идти.

- …контроль сотрудников, ничего особенного… Коне-е-ечно… а вы своих не контролируете, разве? Ох, как плохо. А, пропуск? Кеталиниро, будьте любезны, внимание на меня. У вас остался пропуск Аутерса?

Кейтелле полез в карман за смятой бумажкой с пятью словами.

- Он потерял, растяпа, - сказал Айномеринхен собеседнику на том конце и быстро закончил разговор.

Пока Менхен устанавливал трубку обратно - с первого и второго раза она срывалась с помятого рычага - Кейтелле старался успокоиться. Выставить его дураком - коронный номер бывшего врача еще со времен бомбардировок. Только раньше он пакостил с мрачным рылом, а теперь - с космически-звездным. Но тем обиднее, что сегодня Кейтелле еще возвращаться в Аутерс - так они условились с Архароном. А Менхен разве что приветов не разослал на проходную от несчастного коллеги. Кеталиниро стало очень жаль себя.

- Пойми, дубина! - Айномеринхен положил руку на плечо Кейтелле. - Тебе нужна помощь специалиста.

- Никак не пойму связи между специалистами и Аутерсом.

- А связь, дружочек, такая, - они зашли в кабинет. Менхен разглагольствовал, - что если ты осмелишься где-то объявиться в виде пациента…

- Уволят.

- …пра-авильно, с должности тебя снимут. Без долгих разговоров, Кейтелле. Так вот, Архарон - это что-то вроде специалиста без образования.

- Он учился сам? - спросил Кейтелле.

- Он красиво слушает, - ответил Айномеринхен. - Ведь слушать-то там больше некого. Книги да крысы министерские, вроде нас - вот и весь досуг.

Тут Менхена попросили зайти в отдел статистики.

- Кстати, потом как-нибудь подари ему книгу, - сказал Айномеринхен, прикрывая дверь за собой. - Только осторожно - охране о подношениях знать необязательно.

На протяжении дня и тот, и другой находились не в своей тарелке. Менхен рвался узнать подробности встречи и впечатления от тюрьмы для политических заключенных, но его постоянно отвлекали срочные дела. Кейтелле же, с одной стороны, ничем не хотел делиться, а с другой - томился в ожидании вечера. Можно было, конечно, подождать несколько дней, позволить поискам пустить корни, распространиться по этажам. Грозить это могло чем угодно, вплоть до разоблачения. Может статься, ничего страшного в том, что по просьбе бывшей дружественной страны Кеталиниро ищет давно потерянного человека - воина Сельманты… А может и не статься.

Ну как ничего страшного, когда это даже звучит как континентальная гроза?!

Кейтелле вздохнул: и Рамфоринха с Кириа, и его самого с Катри связывали старые долги, накопившиеся еще в войну. И давно отгремевшую, и закончившуюся только вчера, и продолжающуюся по сей день. И все же, те самые раны и ожоги коснулись почти каждого современника, но иногда казалось: весь мир оправился от удара, кроме него одного. Раны приходили по ночам, они занимали мысли днем, появлялись всякий раз, когда левая рука делала то, что сподручнее делать двумя. А в последнее время прошлое облюбовало зеркала.

Как-то после госпиталя он уже лечился от непрошенных гостей. Долго и болезненно. Потом так же долго и безнадежно искал работу. К счастью, в областной клинике его увидел Айномеринхен - он как раз обходил этаж на очередном статистически-отчетном задании. Неожиданная встреча прошла бурно - оба рыдали. Возможно, от радости.

- А букетик где? - поздоровался Кейтелле.

На этот раз в комнате не оказалось ни цветов, ни соседа. Постель его была застелена и тщательно смята. На ней валялись какие-то гигиенические принадлежности вроде полироли и старых мочал, но сам хозяин улетел в неизвестном направлении. Архарон стоял спиной к двери, почти прилипнув к окну - стекло в разводах и следах от ржавеющей решетки едва позволяло оглядеть двор. Всего окон в комнате было три - на одно больше, чем у самого Кейтелле, но от этого здесь не казалось светлее - солнечные лучи почти не проникали за крохотное грязное стекло.

Голос посетителя, тихо вопрошающий о цветочках, заставил жильца комнаты вздрогнуть - Архарон резко обернулся. На лице расцвела осторожная, но вполне искренняя улыбка, от вида которой Кейтелле поглубже засунул руку в карман - предстоящая беседа будила в нем нервное возбуждение.

То, что он ожидал услышать, однако, совсем не тянуло на беседу. Даже приблизительно. Даже чуть-чуть. Ведь фразы “я не знаю, кто такой Кириа” недостаточно и для расстегивания верхней пуговицы, а ничего другого от Архарона ждать не стоило. Потому что иной ответ можно спокойно приравнять к чуду или чему-то подобному. Так что Кейтелле очень удивился, когда обнаружил себя без верхней одежды за все тем же столом. Радостный, он уже мысленно приготовился к более-менее полноценным новостям. В конце концов, рассудил Кеталиниро, Аллидеррио не просил привести к его постели Кириа за руку… просто добыть сведения. Хоть какие-нибудь. Так что если Архарон сейчас выскажет это самое что-нибудь, то тут же можно и расслабиться и спокойно поспать одну ночь. У Кейтелле и своих поисков хватает выше крыши. Без всяких крыс.

Архарон, впрочем, не дал себя расспросить, улизнув из комнаты. Рука Кейтелле потянулась в сторону двери: куда, мол, ты? Но тот вернулся очень скоро, таинственный и напряженный. За предстоящий разговор гость готов был простить заключенному любую вчерашнюю резкость. Все раздражение, скрытое вчера, сегодня не имело значения.

Что бы ни сделал Архарон - это в прошлом. Так что… уже неважно. Неважно.

- Эти - самые чистые. Надеюсь…

Два мутных поцарапанных стакана лязгнули о стол.

- Чт…

Не успел Архарон приземлиться на соседний стул, как дверь приоткрылась и в проеме показалось знакомое лицо - сосед застыл, и теперь его можно было немного разглядеть. Он напомнил Кеталиниро обезьянку - симпатичную, но все же обезьянку - почти без носа, глаза широко расставлены, уши смешно торчат из-за растрепанных локонов. А рот и вовсе лягушачий. Не самые изящные черты лица, тем не менее, как-то странно сочетались в породистую внешность. Чего, к примеру, нельзя было сказать об Архароне: в его лице не находилось никаких ярких деталей - слишком классическое, так что его сложно было описать еще какими-то словами кроме “красивый”.

Длинная рука соседа протянула в комнату нагревательный котелок. Из носика шел пар. Сам же сосед, видимо, заходить не собирался. Даже руку отдернул торопливо, еле дождавшись, пока Архарон заберет нагреватель. Дверь захлопнулась, и Кейтелле услышал надрывный кашель.

- Твой сокамерник болен. Он лечится?

- Он давно болен. Все привыкли. Он тоже привык.

Архарон достал из-под стола банку с неприятным содержимым. Тут гость понял, что ему собираются налить что-то вроде чая. В мутной желтой воде плавало нечто, от чего волосы на голове зашевелились и встали дыбом.

- Рафедра, - пояснил Архарон, видя, как напрягся Кейтелле. - Гриб.

- Что ты собираешься с ним дел… - Кейтелле увидел, как Архарон подносит банку к стакану. - О, нет!

Жидкость с плеском ринулась в стакан. Рваная медуза в банке заколыхалась.

- Нормальной заварки нет, но эта штука полезна. Ее лет десять назад завезли с Нальсхи. Знаете? Острова такие…

Да как же не знать!

- К нам попал один, и мы его размножили. Тирау не знает, кто такой Кириа.