Дети Ласанды (СИ) - Страница 2

Потом вернулся отец, и мне стало не до размышлений. Граф был в отличном настроении, он подстрелил оленя. Отобрав меня у учителей, он около часа рассказывал мне о своих приключениях на охоте, а я слушал, широко раскрыв глаза и развесив уши.

Потом подоспел ужин, и мы испробовали оленины, выпаренной в специях. Отец продолжал говорить. Мать, как обычно, молчала. Мне всегда бывало неуютно, когда я видел их вместе – слишком сильно они различались.

И вот ужин кончился. Пожелав родителям доброй ночи, я отправился в свою комнату, но, едва опустив голову на подушки, понял, что заснуть не могу. Перед глазами то и дело вставал кнут - подпрыгивающий в воздухе и опускающийся на загорелую кожу. Я видел такие наказания несколько раз, редко кто-то осмеливался разозлить отца. Но воспоминаний о том, что я видел, мне хватило.

Я встал, надел штаны и рубашку и подошёл к книжному шкафу. Вытащив пару книг, я извлёк из пространства позади них бутыль с дешевым вином – я покупал такую в городе каждый раз, когда старая подходила к концу, и когда была возможность ускользнуть из поля зрения отца. Спрятав бутыль за шиворот, я вышел в коридор, спустился по лестнице и открыл дверь чёрного хода.

Фадео был не один. Он стоял, зафиксированный в колодках и абсолютно голый, низко опустив голову, так что длинные светлые слипшиеся пряди закрывали лицо. Позади него стояли двое рослых парней. Несмотря на темноту, я узнал их сразу, это были Микель и Тойво. Штаны Тойво были приспущены и он медленно ритмично двигался. Я видел лишь край его угловатого бедра и большую ладонь, лежащую на бедре Фадео.

М-да… Первое, что я почувствовал, была плоть, осторожно вздымающаяся в моих брюках. Я испытал такой шок, что не мог осознать происходящее головой, но тело моё поняло всё сразу. Я осторожно шагнул назад, скрываясь в тени двери. Мне нужно было осмыслить то, что я видел – так я себя успокаивал.

Тойво продолжал двигаться. Я слышал пыхтение и видел, как колышется в темноте матово-белая дуга бедра. Прошло несколько минут, прежде чем он толкнулся вперёд со всей силы. Фадео почти закричал, но крик его тут же потонул в мозолистой ладони Мекеля.

- Даже не думай орать, сучка, - сказал Тойво вполголоса. Он смачно шлёпнул Фадео по ягодице и отстранился.

Тойво отошёл в сторону и облокотился спиной о забор. Штаны он не надевал. Место его у станка занял Микель. Этот двигался медленно и размашисто, ловил каждую секунду удовольствия. Руку с лица Фадео он не убирал. Когда он кончил, братья снова поменялись местами.

Стоя в темноте, я старался не дышать. Обдумывать происходящее у меня не получалось. Я опустил руку на пояс и дальше вниз, и сквозь мягкую шерсть стал поглаживать себя, но напряжение лишь увеличивалось. Совесть медленно отступала куда-то в сторону.

Когда братья в очередной раз поменялись местами – я к тому времени уже был на пределе – Фадео поднял глаза и посмотрел на открытый проём двери. Не думаю, что он мог меня видеть, скорее просто ему некуда больше было смотреть. И то, что я разглядел на его лице, чуть не свело меня с ума. Отчаянье переливало через края его глаз, но следом за ним рвался жар желания, которое он не хотел признавать. Я больше не мог смотреть. Убрав руку и поправив бутыль запазухой, я решительно шагнул во двор.

- Эй, выродки, - бросил я. Микель и Тойво подскочили как ужаленные, готовые проломить мне череп в награду за такие слова, но, узнав во мне сына графа, вытянулись по струнке. Микель торопливо подтянул штаны. – Трусцой отсюда или сами окажетесь в колодках.

Микель взял брата за локоть и молча потащил прочь. Спорить они даже не пытались. Я подошёл к Фадео. Тот уже снова спрятал лицо за волосами. Я взял его подбородок двумя пальцами и потянул к себе. Другой рукой я откинул с его лба волосы.

Щёки Фадео пылали. В глазах стояли слёзы. Он тяжело переживал свой позор.

Я протянул руку и отщёлкнул запор колодки. Деревяшка отскочила в сторону. Фадео не шевелился. Я достал из-за пазухи бутылку и протянул ему, давая понять, что я на его стороне.

Фадео нерешительно приподнялся и протянул руку за бутылью. Я заметил, что кисть не слушается его, и поддержал ослабевшие пальцы, когда он подносил бутыль к губам. На секунду мы оказались совсем близко, я чувствовал жар его кожи, запах крови и конского пота. Он запрокинул голову далеко назад, и я зачаровано смотрел как двигается кадык на по-мужски изящной шее.

Потом он протянул бутыль обратно мне, посмотрел на меня голубыми, как зимнее небо, глазами и сказал:

- Спасибо.

Он уже почти успокоился. А зря.

Я шагнул в сторону и вперёд, заглядывая ему за спину. Фадео попытался повернуться следом за мной, но я удержал его – я был сильнее. Его спину рассекала сеть рваных ран – всё, как я видел перед сном. Я обошёл его и остановился сзади. Повинуясь внезапному порыву, я взял Фадео за плечо, склонился чуть-чуть и приник губами к кончику самой длинной раны.

Фадео рванулся и неровно задышал, но я был сильнее.

Чёрт побери, он был красив. По-мужски, не по-мальчишески. И всё же красив. Это всё, что я могу сказать в своё оправдание. Я знал, чего хочу, или так мне казалось. И я собирался взять это.

Я опустил левую руку к его ягодицам и развёл их в стороны. Мне было интересно. Он вскрикнул, когда я коснулся пальцем растянутого сфинктера, но я лишь притянул его к себе, коснулся губами мочки уха и прошептал:

- Ты принадлежишь мне так же, как моему отцу. Ты это знаешь. Я могу приказать всыпать тебе ещё плетей, если тебе это нравится. Или ты будешь делать то, что я хочу.

Фадео судорожно закивал, и я снова увидел на его лице отчаянье, которое откликнулось волной жара моему телу.

Я задумчиво пососал мочку уха своей жертвы.

- Повернись и встань на колени, - сказал я тихо.

Он медленно повернулся. Колени его бесшумно опустились в песок. Голова была опущена и волосы снова упали на лицо.

- Смотри мне в глаза не переставая, - сказал я. Он дернулся, как от удара, но подчинился и посмотрел мне в глаза.

- Ты начнёшь сам, - сказал я, - осторожно сними с меня брюки.

Он взялся за пояс и распустил поддерживавшую штаны бечевку. Аккуратно потянул вниз ткань.

- Достаточно, - сказал я, когда ткань упала мне на щиколотки. – Соси.

Он медленно склонил голову и коснулся губами головки.

- Я приказал смотреть мне в глаза, - он торопливо поднял взгляд, хотя это было неудобно. Губы его скользнули по члену, вбирая в себя верхнюю его часть. Я почувствовал, как скользит по стволу шершавый язычок. Фадео работал добротно. У меня тогда ещё не было опыта, но я видел как он старается, как играет языком с моей плотью и, изредка отрываясь, целует головку или яички.

И всё же этого было мало. Или вернее – это было неинтересно. Я положил руку ему на затылок, закопался пальцами в пушистые мягкие волосы. Он даже мурлыкнул слегка. Тогда я резко сдвинул пальцы, захватил его волосы в кулак и дернул назад, отрывая его голову от своей плоти.

Это далось мне легко. Он сидел на коленях передо мной, слегка откинувшись назад, рот его был широко открыт, уголки глаз блестели. Его вид возбуждал меня, как не могла возбудить ни одна женская грудь.

Прежде, чем он успел понять, что происходит, я набрал слюны и харкнул в его открытый рот. Фадео поперхнулся, по лицу скользнула обида.

Я снова притянул его голову к себе и толкнул вглубь его рта своё тело. Теперь мне хотелось двигаться самому – и я делал это сам. Я вбивал плоть глубоко в его горло, с интересом наблюдая, как теряет форму его красивое лицо, как затягиваются туманной поволокой глаза, пока, наконец, напряжение не выплеснулось из меня, и возбуждение не сменилось усталостью.

Я отпустил его. Поправил одежду. Подхватил с земли бутылку, сделал пару глотков и, закупорив её, бросил рядом с Фадео.

***

Джулиан замолчал, я ожидал, что сейчас он заговорит снова, но он молчал.

Воспользовавшись паузой, я достал портсигар и попытался раскурить сигару. Руки дрожали. Кое-как справившись с задачей, я выпустил в сторону струю густого дыма.