Дети Гамельна - Страница 1

Большое спасибо Максимову Ф. за идею, а Соловьеву А. и Голодному А. - за поддержку.

Крысы пришли в Гамельн. Затопили город черной волной, словно потоп. Наказание за грехи людские, испытание от Господа… Так говорили служители Церкви, они вообще говорили много разного про новую напасть. Миряне же просто и безыскусно проклинали нечисть. Как издавна привыкли проклинать холодные зимы, плохие урожаи, происки Сатаны, войну и солдат, вечно шляющихся целыми бандами в поисках наживы. Не так уж важно, кто послал тварь, стащившую последний кусок хлеба или обглодавшую лицо мертвецки пьяному. Важно, как с ними бороться.

Черную напасть пытались остановить. Сначала привычно – кошками. Но крысы не убегали, а наоборот, нападали в ответ. И не поодиночке, а стаями. Когда бедных пушистых крысоловов в Гамельне почти не осталось, горожане поняли, что испытанный метод не действует. А крысы тем временем начали выбираться на улицы даже днем и расхаживали по каменным мостовым, как праздные гуляки. Наглые морды шевелили длинными усами и посверкивали красными глазками по сторонам в поисках съестного.

Кто-то травить посоветовал. Попробовали. Пользы от того не было, крысам словно сам дьявол нашептывал, подсказывая, в какой кусок мяса или мешок зерна положено столько отравы, что свалится и дракон. Зато под шумок на небеса отправился не один десяток осточертевших соседей, заимодавцев и вредных жен. Бургомистр, схватившись за голову, запретил аптекарям продавать яды, пообещав самолично повесить любого, кто не внемлет указу. Отравления пошли на убыль, а крысы, наоборот, все умножались…

- Мир городу вашему, господа!

После, когда странные и - чего уж там, страшные! – события свершились, стражники клялись всеми мыслимыми клятвами, что не видели, откуда явился этот человек. Просто появился, словно шагнул прямо из тяжелого, душного, предгрозового воздуха. Грешили на дьявольское наваждение. Кто-то набожно крестился, кто-то понимающе переглядывался и характерным жестом взмахивал кистью, словно опрокидывая в глотку полную кружку пива или крепкого вина. Но это все было потом…

- И тебе, путник! – недружелюбно ответил старший, почесывая объемистое пузо и с подозрением оглядывая парня. Тот еще вид был у пришельца: разодет как циркач какой или юродивый - разноцветное трико, сшитое из десятков полос ткани. Впрочем, речь вроде правильная, пасть не кривит, слюни не пускает, значит, не юродивый. Но и не фигляр: никакой поклажи, кроме тощего заплечного мешка. А одежка вся подрана, будто хозяин у сотни кошек пытался кусок ветчины отобрать. Подозрительно…

– С чертями чего делил? – сумрачно спросил главный стражник и на всякий случай половчее перехватил старую, заржавленную алебарду. Гость в трико заметил движение, ухмылка скользнула по гладко бритому лицу.

- Да так. Дудочку отобрать хотели, – парень вытащил из радужных лохмотьев дудочку и показал ее стражникам. Обыкновенная свиристелка, только очень старая, покрытая сетью тончайших – не толще волоса - трещинок.

- Шутка. Смешно, – стражник даже не улыбнулся. – С чем пришел, менестрель?

Вдали загромыхало, словно в небесах катали бочку, полную камней. Гроза приближалась. Мимо пробежала очередная крыса, крутя острой головой и подметая камни длинным тощим хвостом. Сторож проводил ненавистную тварь взглядом и шепотом выругался.

- С дудочкой, – гость снова улыбнулся. – А вот зачем, так это мы посмотрим. Все от того зависит, что ты сейчас скажешь, что я отвечу. После кто другой чего сказать может, ну а там, глядишь, и до бургомистра дело дойдет.

- Чего?.. – запутался охранник в затейливых словесах. – Ты это, не чуди тут! А говори по делу, чего надо. А то щас получишь по загривку, и погоним взашей.

Для пущей убедительности здоровяк взвесил в руке алебарду.

- Чего? Да того самого, – дудочник огляделся, выискивая место почище, и сел прямо на дорогу, под самыми воротами. – А вообще, знаешь, друг, отправь-ка в ратушу гонца. У тебя, вон, бездельников полная караулка сидит.

- Чего?! - такой наглости сторож спустить уже не мог. Крепче ухватил оружие, набрал полную грудь воздуха, чтобы начальственным ором призвать на помощь… И небо поменялось с землей местами. Притом при обмене здоровилу приложило всем телом обо что-то твердое. Наверное, о камень.

- Не надо орать, мой милый Августин! – непонятно посоветовал пришелец, восседая на поверженном охранителе городских ворот. – Не поможет. Я тебе все равно успею шею свернуть.

- Я не Августин! - сдавленно прохрипел стражник. – Я Петер Гамсун!

- Ну, это и вовсе замечательно, Петер-Гамсун-Августин, – прошипел прямо в ухо менестрель, уже без всякой обходительности и предельно ясно. – Сейчас тебя отпущу, ты встанешь, отряхнешь ржавчину со своего дрына, и мы пойдем к бургомистру. И ты будешь очень убедителен. Потому что, подозреваю, крысы надоели и тебе.

Петер заворочался, было, примериваясь, как половчее стряхнуть разряженного чудика, но в этот момент до него дошел смысл сказанного.

- Крысы? – прохрипел страж. - Так ты не менестрель?

- Забавно. Мы даже обошлись без кометы на весь небосклон и прочих пророчеств, чтобы это сообразить. Я – крысолов. А в вольном городе Гамельне, как люди говорят, никому нет житья от крыс. Вот я и пришел.

Хватка ослабла, оборванец как-то сразу оказался в стороне, словно и не восседал только что верхом на страже порядка.

- Ну и чего сразу не сказал, пустомеля… - пробурчал Петер Гамсун, поднимаясь и злобно отряхивая рукава от пыли. – Так бы сразу и обозвался, что крысолов. Пошли, проведу!

- Крысолов, если верно понимаю? – бургомистр откровенно и саркастично, не скрываясь, рассматривал нежданного гостя. Наметанный взгляд подметил и множество мелких шрамов на руках, выше запястий, и нездоровую бледность худощавого лица. Посреди не особо и роскошного кабинета ратуши бродяга смотрелся сущим пугалом, обряженным в разноцветное рванье. – Сержант стражи сказал, что имя свое ты ему так и не открыл. Почему?

- А вы, как погляжу, бургомистр местный? - хоть парень был обряжен в лохмотья и денег за душой не имел не гроша, но явно никакого пиетета не испытывал пред лицом власть имущим. – По крайней мере, пузо в наличии, рожа красная. Вылитый глава города.

Городской глава нахмурился, пытаясь понять, с чего бы так обнаглел странный пришелец и как с ним поступить.

- Вопросы соответствующие задаете, - продолжал меж тем ряженый как ни в чем не бывало. - Крысолов меня зовут. И никак иначе. А сержант молодец, все в точности пересказал. Так что не буду вашему Петеру отрезать уши.

- В Вольном городе Гамельне никто и никому не имеет права отрезать уши, – внушительно проговорил глава, багровея на глазах. – Не забывайтесь, юноша!

Затем бургомистр решил, что «вы» - слишком жирно для такого гостя.

- Ты не в кабаке, а в муниципальном учреждении! И стража ждет за дверью. Еще одно подобное слово и, не будь я Конрадом фон Шванденом, ты пожалеешь о своей наглости!