Дети Балтии-2. Сатурново Дитя(СИ) - Страница 26

- Вы курите, герр Штрандманн?

- Я? Нет, что вы, - перепугался юноша.

- Жаль. Я курю, - Кристоф посмотрел на свои ногти. - Но я открою окно, если вам неприятно. А вы вообще разбираетесь в военном деле?

Он попытался заглянуть этому нервозному молодому человеку в глаза. "Не дай Бог, трус", - подумал он с неудовольствием, - "Но если сумел как-то понравиться Карлу, то что-то в нём должно быть полезное".

Иоганн-Магнус покрылся холодным потом. Нет, не нужно было соглашаться на предложение старшего графа Ливена, так "кстати" напомнившего о своём могущественном брате! Карл-Кристоф выглядел слишком располагающе - как пастор "родной" кирхи Святой Троицы на эстляндской мызе Штрандманнов. Ему можно было пожаловаться на скучную службу, состоящую в переписывании запылившихся бумаг тридцатилетней давности. Но вот этот граф фон Ливен казался недоступным и надменным, а вопрос о военном деле застал молодого человека врасплох.

- Честно говоря, не разбираюсь, - тихо признался он. - Извините, Ваше Сиятельство.

Кристофу вдруг сделалось смешно. Он не привык к тому, чтобы люди его робели и боялись; обычно стесняться доводилось именно ему. Подчинённые быстро разгадывали, что он не злой и в общем-то не слишком строгий начальник, ибо Ливен не имел привычки бить кулаком по столу или распекать провинившихся жестокими словами. Его старший брат в бытность свою командиром пехотных полков как раз любил всевозможные строгости и придирки, поэтому не ужился с лейб-гренадёрами, добился раскомиссования полка. Кристоф вдруг вспомнил, как Карл прямо-таки требовал роспуска этого, в целом, хорошего полка, требуя, угрожая, давя на своего брата, "девчонку Кристхена", доведя его до истерики, и граф, которому тогда и так приходилось тяжело, самолично написал приказ и бросил брату в лицо с криком: "На! Подавись!" Ныне Карл фон Ливен встал на путь исправления и даже решил помогать Кристофу в делах. Но кого он прислал? Или, может быть, Ливен-второй действительно со стороны уже напоминает Аракчеева или покойного Павла Петровича? Неужели он приобрёл вид настолько властный и страшный, что пугает бывших студиозусов?

- Не стоит извиняться, - проговорил он вслух, пытаясь проявить свое обаяние, которое в былые времена помогало ему оставаться в хороших отношениях даже с теми, которых по подписанным им указам ссылали в Сибирь или разжаловали до рядовых. Изобразил эдакого немецкого мальчика, Engelchen'а, как называла его Грета - верная служанка Mutti. Потом, улыбнувшись, добавил, помешивая сливки в принесённом Адольфом кофе:

- Мой брат должен был вам сказать, что я заведую Военно-Походной Канцелярией Его Величества. А вы явно не военный. И никогда даже не хотели им стать?

Штрандманн смотрел на чашку с дымящимся ароматным напитком с неким изумлением, словно впервые в жизни увидел, как подают кофе. Он покачал головой. Шумно втянул носом воздух.

- Нет... - отвечал он, - То есть да. Хотел.

- Почему же не стали? - рассеянно проговорил граф.

- Я... в восемь лет упал с лошади. Очень сильно. Долго болел потом. Из-за этого отец не позволил мне идти в полк, - Иоганн-Магнус побагровел от того, что рассказал такие подробности своей биографии.

- Понятно, - кратко произнес Кристоф. - А в какой полк хотели? В Гвардию?

- Нет, Ваше Сиятельство. В Рижский конно-егерский.

Граф отвел взгляд. Нет, не случайный человек он, этот коллежский секретарь. И "свой". Однозначно.

- Хорошо. Что вы изучали в университете? - продолжал он допрашивать этого юношу.

- Историю, - произнес тот. - Средние века. Мифологию.

- Каких стран?

- Руси. Швеции. Ливонии. Моя дипломная работа была посвящена Трейдену.

- Вот как? У нас имение в тех краях, - произнёс Кристоф. - И что же интересного можно написать про эти развалины? Я знаю только, что там якобы обитал наш предок Каупо, вот и всё.

- О, очень много интересного, - начал Штрандманн, - Во-первых, само название этого места переводится как "рай-сад". Я провёл исследование и обнаружил, что такое необычное для крепости наименование восходит напрямую к сюжетам из скандинавской мифологии. В северогерманских и древне-шведских легендах фигурирует Асгард - место, где живут Асы, то есть, боги. Отсюда я нашёл подтверждение гипотезы, выдвинутой в 1790-м году профессором Эльмстом и заключающейся в том, что многие верования и представления древних ливов тесно переплетаются со скандинавскими обычаями и мифологией.

Кристоф, неожиданно для себя, слушал его завороженно. Он любил хороших рассказчиков и просвещённых людей. Ему, как и всем его братьям, всегда казалось, что его образование в чём-то неполноценно. Поэтому он восхищался теми, кто окончил университетский курс, а не провёл лучшие годы юности на плацу или в бесконечных походах, ступая по колено в грязи и тягая тяжеленный ранец с ружьём.

Когда Штрандманн окончил свой рассказ, он предложил ему письменно изложить свой любимый сюжет из северных мифов. Тот описал Рагнарёк - конец времен, вроде Апокалипсиса. Кристоф почитал, ужаснулся кораблю из ногтей мертвецов, но отметил безукоризненный почерк Иоганна-Магнуса, невольно сравнив его с корявыми буквами Лёвенштерна, равно как и логичность изложения. "Надо его обязательно взять в секретари", - подумал он. Иоганн Лёвенштерн, в силу того, что уже стал штабс-ротмистром, будет много ездить, налаживать связи и заниматься исключительно курьерской работой. "Писанину" граф оставит этому способному юноше. Даже хорошо, что он не военный. Не будет докучать лишними соображениями по этой части и сбивать с толку.

- Мне всё нравится. Надеюсь, доклады по армии вы будете составлять так же, - проговорил Кристоф. - А теперь личный вопрос: у вас есть друзья-поляки?

Штрандманн недоумённо покачал головой.

- Отлично, - Кристоф перешел на немецкий. - Можете выходить на службу ко мне хоть с завтрашнего дня.

Потом, подумав немного, добавил:

- Мой девиз "Arbeit und Disziplin". Вы, надеюсь, понимаете его значение?

- Это и мой девиз, Ваше Сиятельство, - склонил голову молодой человек.

- Значит, мы с вами сработаемся, - улыбнулся граф.

Вернувшись к себе, Кристоф перечитал историю гибели богов, описанную его новым секретарем. Посмотрел в окно. Достал сигару и с большим наслаждением закурил. "Значит, Асгард", - подумал он, вспомнив окрестности Трейдена.

Докурив, Кристоф пошёл спать. Перед сном отчего-то вспомнил об Алексе фон Бенкендорфе. Тот жил у Кретова на даче и частенько ездил в дом графа Уварова. А у того жена - полька. Ещё Алекс рассказывал, что обедал у Потоцких. Знается с поляками и сам гонорист, как шляхтич. "Как бы не стал предателем", - такой была последняя мысль графа Ливена на сегодняшний день. Он заснул, как всегда, на животе, схватив подушку обеими руками.

***

- Ну, штабс-ротмистр, ты идешь в гору, - Алекс оторвался от танца весталок, представляемого на сцене Французского театра, и обратился к сидящему в ложе кузену. - Не знаю, право, завидовать тебе или нет. С одной стороны, ты эдаким макаром к тридцати годам станешь генерал-майором. С другой стороны, ты к нашему Бонси прикован руками и ногами.

- А ты к Толстому разве нет? - Жанно, прищурив глаза, глядел на лиры в тонких руках танцовщиц.

- Там другое дело.

- Понятно. Ещё из новенького - граф Кристоф нашел себе секретаря - некоего архивного юношу, и я больше не буду марать руки чернилами. Мои полномочия расширяются.

- А мои сужа-аются, - передразнил его Алекс, причем у него получилось весьма похоже. - Если серьёзно - при Большом Дворе меня не слишком любят, Петербург надоел и я снова жду войну. Ты в Штабе, так что скажи - скоро али как?

- Скоро-скоро, - утешил его Лёвенштерн, краем глаза увидев, что на сцене сверху спускается колоссальная фигура, изображающая бога-громовержца. - Смотри, что за гигант, а? До чего техника дошла!