Десять ли персиковых цветков - Страница 94

Меня вовсе не интересовало, до какого ранга дослужился Е Хуа, но сведения о его нынешнем местопребывании порадовали. Воспрянув духом, я призвала благовещее облако и устремилась в столицу – место, где властвует сын Неба.

Я нашла Е Хуа в саду на заднем дворе имения главы податного ведомства. Облаченный в черные повседневные одежды, он сидел напротив девушки в белом, пил вино и любовался цветущим прямо над ними персиковым деревом. Похоже, девушка что-то сказала Е Хуа, потому что он поднял чашу с вином и широко улыбнулся собеседнице. Она тут же смущенно склонила голову.

Его в целом приятная улыбка отчего-то разозлила меня. Мы не виделись всего шесть дней, а он уже куда-то дел мой подарок в честь помолвки! Значит, так он ценит нашу любовь? Во рту появился кисловатый привкус ревности. Я собиралась было подойти к ним и потребовать объяснений, как вдруг за моей спиной раздался голос:

– Как давно мы не встречались, высшая богиня. Смиренно поинтересуюсь, все ли у вас благополучно?

Я удивленно обернулась. Мое заклинание невидимости укрывало меня от глаз смертных, но не от небожителей. Передо мной стояла младшая супруга Су Цзинь в непривычно простом наряде.

– Что ты здесь делаешь? – в замешательстве спросила я.

Она посмотрела мне прямо в глаза и слегка поклонилась.

– Его Высочество в одиночку проходит испытание в мире смертных. Я беспокоилась, что ему будет недоставать общения, поэтому создала куклу, которая могла бы его здесь сопровождать, по образу и подобию той, что когда-то занимала все его мысли. Сегодня Повелительница Запада Сиванму[125] устраивает чаепитие, и я получила приглашение. Пролетая над этим местом, я решила спуститься и проверить, хорошо ли служит принцу мой подарок.

Я повернула голову к сидевшей с Е Хуа женщине. До этого я особо к ней не приглядывалась, но сейчас мне стало очевидно, что это всего лишь кукла в человеческой коже. Я вытащила веер и равнодушно бросила:

– Как любезно.

Су Цзинь не отступала:

– А знаете ли вы, чей облик я придала этой кукле?

Я чуть склонила голову набок, скользнув взглядом по собеседнице Е Хуа, однако ничто в ее внешности не отозвалось во мне узнаванием.

Выражение лица супруги Су Цзинь стало странным.

– Высшая богиня, вы разве не слышали имени Сусу?

Сердце у меня замерло. А эта Су Цзинь растет! Мы только что встретились, а она уже прицельно ударила по самому больному. Как я могла не знать имя почившей любимой жены Е Хуа, родной матери Колобочка, которая спрыгнула с помоста для наказания бессмертных? Но как только я поняла, что Е Хуа мне небезразличен, я старательно растоптала все сплетни, гулявшие о родной матери Колобочка, мысленно бросила их в сундук и заперла на три замка, поклявшись никогда не отмыкать, чтобы не травить себе понапрасну душу.

Не я первая любовь Е Хуа, и, когда я думаю об этом, сердце мое терзают сожаления. Но раз такова судьба, сожалеть ни к чему. Остается только смириться с тем, что нам не всегда сопутствует удача, а любовь никогда не ищет легких путей.

Су Цзинь украдкой следила за выражением моего лица.

– Не принимайте близко к сердцу, высшая богиня. Принц сейчас – простой смертный. Он не понимает, что перед ним всего лишь кукла, хотя она и выглядит как некогда страстно любимая им женщина, его воплощенная мечта. Зная его нрав, можно сказать наверняка: когда принц вернется в свое истинное тело, он едва ли вновь взглянет на эту куклу, пусть даже она и точная копия Сусу.

Она хочет сказать, что сейчас Е Хуа с нее глаз не сводит? Я ласково улыбнулась:

– Не боишься, что, когда Е Хуа снова станет бессмертным и вспомнит эту злую шутку, он тебя накажет?

Лицо Су Цзинь окаменело. Ее улыбка вышла натянутой:

– Я только сотворила куклу и оставила ее на улице перед домом принца. Если бы она не тронула его сердце, эта их встреча стала бы последней. Однако принц заметил ее и даже пригласил в имение. Если в будущем он вменит мне это в вину, я не стану роптать.

Я почувствовала, как сдавило грудь, и молча провела рукой по вееру. Су Цзинь нежно улыбнулась.

– Видимо, если любовь к кому-то течет в жилах, даже вода Забвения не способна вымыть ее без следа и в следующем перерождении прежнее чувство вспыхнет вновь. К слову… – Су Цзинь помедлила и неспешно продолжила: – Знаете ли вы, что принц триста лет жег лампу Сплетения душ, чтобы собрать ци Сусу?

В голове словно ударили в гонг, мир закружился перед глазами, и к горлу подкатил ком. Е Хуа… Он… Он хотел вернуть к жизни Сусу?

Шесть дней назад я сидела ночью у кровати Е Хуа. Когда я спросила, знает ли он меня, он ответил, что нет. Но затем он встретил на улице и привел в дом девушку, которую увидел впервые в жизни. Неужели он не узнал меня, потому что его любовь к Сусу всегда была сильнее, чем чувство ко мне? Или… Или… Три замка на моем сундуке с грохотом пали… Или с повязкой на глазах я немного напомнила ему покойную супругу и постепенно он перенес любовь к ней на меня?

Я пребывала в смятении, в голове все смешалось, сердце заныло. Но пусть в голове и царила сумятица, я достаточно уважала себя, чтобы не потерять лицо перед Су Цзинь. Все же я была высшей богиней. Поэтому, когда я заговорила, мой голос звучал спокойно:

– Ты неплохо разбираешься в любовных делах. Похоже, только глубокое понимание и помогло тебе снести пренебрежение Е Хуа и продержаться в статусе его «супруги» целых двести лет. Всем бы молодым богам поучиться у тебя терпению. Создание куклы – кропотливый труд, даже хорошо, что она теперь будет подле Е Хуа, мне меньше забот. Если по возвращении принц уличит тебя в обмане, я замолвлю за тебя словечко.

Улыбка застыла у Су Цзинь на губах. Помолчав, она смогла выдавить только:

– Благодарю, высшая богиня.

Я махнула рукой:

– Негоже опаздывать на чаепитие к Повелительнице Запада Сиванму.

Су Цзинь склонилась в почтительном поклоне:

– Я вас покину.

После ухода Су Цзинь я вновь взглянула на парочку. Как раз в это время кукла подливала вино Е Хуа. Налетел ветер, и несколько персиковых лепестков осыпались ему на голову. Кукла протянула бледную руку и осторожно их смахнула. Подняв взгляд на Е Хуа, она подарила ему смущенную улыбку. Е Хуа молча выпил вина. У меня вдруг разболелась голова.

Четвертый брат часто сетовал, что в моих лисьих мозгах, наверное, не все устроено как надо, потому что я, как говорится, сперва делаю, потом думаю. К счастью, отец с матушкой накопили достаточно удачи, чтобы мне не приходилось из-за этого страдать, но, к сожалению, вместо меня порой страдала честь всех белых девятихвостых лисиц нашего клана. Я тогда про себя думала, что мой братец пятнает многострадальную семейную честь куда чаще. Однако брат старше меня, и я молчала.

Сейчас же я поняла, что Четвертый брат был прав. Судя по тому, что я натворила, у меня и правда не все в порядке с головой. Взять хотя бы тот раз, когда Е Хуа впервые признался мне в чувствах. Он сказал, что любит меня. Почему же в моей дурной голове не возникло вопроса: отчего из всех небожительниц он выбрал меня? Хотя он оказался мне по сердцу и мы пришли к полному взаимопониманию, почему я и не подумала спросить его об этом?

Если он полюбил меня лишь потому, что я похожа на мать Колобочка, то какая разница между мной, Бай Цянь, и той куклой, что сейчас наливает Е Хуа вино? Я знала, что ревновать к покойной недостойно, но любовь поистине лишает достоинства. Губительное пламя, терзавшее мое сердце, не желало униматься. Я потерла виски. Кажется, пришло время переосмыслить наши с Е Хуа отношения. Я призвала благовещее облако и, с трудом различая мир подо мной, отправилась в Цинцю.

Вечером я достала лампу Сплетения душ и внимательно посмотрела на нее в свете жемчужины Ночи. Эта лампа стояла подле старшего принца Западного моря, помогая тому укрепить ци и собрать изначальный дух из осколков душ хунь и по. После пробуждения Мо Юаня лампу забрал Чжэ Янь и оставил ее в Цинцю. Е Хуа не спрашивал о ней, и я забыла ее вернуть.