Десантура - Страница 43

Изменить размер шрифта:

Вагиз осторожно спросил:

-Гриш, а можно разве сырое-то?

-Можно, - не открывая глаз ответил тот. Лучше бы мороженое мясо, конечно. Строганинка называется. И перчика бы с хреном сверху...

Первым не выдержал Петя Черепов. И принялся яростно ковыряться во внутренностях мишки.

-Печень не жри. Там паразитов полно могет быть, - икнул Невстроев.

-А остальное?

-Мясо жри. А ты, Вагиз, что? - спросил он рядового Гайнуллина. - Вера не позволяет?

-Какая еще вера... Комсомолец я! - И тоже принялся кромсать теплое, дымящееся кровью мясо молодого медведя.

За полчаса три молодых организма с успехом умяли лапу медведя, обглодав ее почти до кости. Ссохшиеся желудки уже были полны, но глаза требовали - еще, еще, еще! И они лопали мясо, заедая железистый вкус во рту истоптанным снегом.

Лопали и не заметили, что там, откуда они ушли оставив свой пост, всего лишь в сотне метров от туши погибшего на мине медведя, за их спинами - к бригаде прошла пятерка фрицев. А потом еще одна. А потом еще. До трех взводов, включая две батареи минометов.

Гриша, Вагиз и Петя опомнились уже тогда, когда в тылу началась канонада.

Война вернулась, сорвав пелену сытости и дурмана.

Не сговариваясь, все трое вскочили на лыжи и побежали обратно по своим следам. Стараясь не сходить с лыжни. Мишка, конечно, протоптал по минному полю тропку, вот по ней они и ходили в 'лесную столовую' как обозвал медведя Вагиз, а сейчас по ней же спешили обратно.

-Мать твою! - шепотом ругнулся Григорий.

Трупы немцев они оттащили в сторону и закидали их снегом, предварительно обыскав и не найдя ничего съедобного. Там они и валялись, падлы, незаметные для стороннего глаза. А вот на снегу лыжных следов прибавилось. И вели они в ту сторону, откуда шла пальба.

-За мной! - махнул рукой командир отделения, - Вагиз слева, Петя справа!

Сам же пошел по следам.

Им повезло.

Немцы не додумались выставить боевое охранение с тыла. Они выставили егерей вперед, верно зная, что бригада лежит на дневке. Недаром, самолеты кружат и кружат над лесом. А вот наших 'ястребков', как обычно, не видать!

Один расчет вынесли почти сразу. Немцы даже не поняли, сначала, что произошло. Упал один подносчик, другой, потом заряжающий...

А потом немцы забегали, заорали что-то на своем. Из леса тут же подтянулась пехота, залегшая где-то впереди.

Да не простая пехота. Ягеря. Очень уж грамотно они начали отжимать от позиций минометчиков отделение рядового Невстроева. Пришлось отползать под огнем. И огнем метким. Почти сразу же замолчал автомат Пети Черепова. От отделения, похоже осталось лишь двое.

-Вагиз! Вагиз! Слышишь меня? - орал ткнувшись в снег Гриша.

-Слышу, командир! - донесся крик татарина. Первый раз, между прочим, командиром назвал...

-Уходи влево! Я вправо дерну! Растащим фрицев!

-Не могу, командир! Я в задницу ранетый! - проорал ему Вагиз.

-Чтоб тебя... - ругнулся Невстроев и пополз в сторону Гибадуллина.

Но тут же замер, застонав. Пуля больно ударила его в левое плечо, отрикошетив от каски. Потом еще одна. Уже сама по себе. Рука тут же онемела.

-Хана мне, командир! - раздался вдруг стонущий крик Вагиза. - Подходят, кажется! Аааааааа! Ааааа...

Взрыв разметал остатки крика по лесу.

Еще несколько пуль воткнулись в спину Гриши, выбив из маскхалата красные брызги.

'Ну, все. Убили...' - подумал он, сдергивая кольцо с единственной в его отделении гранаты типа Ф-1. 'Хорошо, хоть пожрать успел...' И потерял сознание. В себя он уже не пришел, но рука его разжалась именно тогда, когда к его телу осторожно подходили трое немцев из ягд-команды эсэсовской дивизии 'Мертвая Голова'.

А Петю Черепова подобрали уже после стычки, когда бригада ворвалась на позиции, оставленные фрицевскими минометчиками. Ему повезло. Единственная пуля вошла ему в висок и вышла из другого, на задев каким-то чудом, ни кости черепа, ни головной мозг. Его эвакуировали в лагерь раненых на Гладкое болото, где он, придя в сознание и ждя самолета на Большую Землю шутил - А нет у меня мозгов! Вот немец и не убьет меня! А сам все вспоминал Гришку и Вагиза...

Мишку же съели в тот же вечер. Вместе с костями и печенью...

24.

-А вы, Николай Ефимович, поддерживали связь с тем батальоном, который ушел на старую базу?

-С батальоном капитана Жука? Пока была возможность - поддерживали, - ответил Тарасов.

-Каково положение было у них?

-Насколько я знаю, их постепенно эвакуировали оттуда. До наступления оттепели самолеты регулярно садились на болото.

-А когда снег стал таять? -продолжал спрашивать немец.

-А этого я уже не знаю. По объективным причинам, - Тарасов машинально коснулся белой повязки на голове.

-Тогда предположите, герр подполковник! Вы же должны хорошо знать Жука. Что он будет делать, когда самолеты будут не в состоянии приземляться?

Тарасов посмотрел в окно. Снег на улице уже давно превратился в жидкую кашу. Уже при первой попытке прорыва часть десантников побросала лыжи. Действительно, не сегодня-завтра, Жук останется без связи с Большой Землей. И что тогда?

-У Жука есть два варианта. Либо ждать, когда земля высохнет, либо идти на прорыв, - ответил комбриг обер-лейтенанту.

-И то, и другое - самоубийство, - усмехнулся фон Вальдерзее. - В первом случае - медленное, во втором - быстрое. Но есть и третий вариант. Вы можете обратиться к своим солдатам и уговорить их сдаться. Так будет проще всем. Мы относимся к пленным гуманно, вы - живой пример. Гарантируем им медицинскую помощь, еду, безопасность.

Тарасов посмотрел в голубые глаза немецкого аристократа. И вспомнил, вдруг, ту деревню. И покачал головой:

-Нет.

-Вы отказываетесь помочь своим солдатам? Мне кажется, это ваш прямой долг командира - беречь их!

-Мой долг как командира - выполнение поставленной боевой задачи. Я ее выполнить не смог, а потому я им больше не командир, - жестко ответил Тарасов. - Тем более, это же десантники.

-Фанатики?

-Комсомольцы. Они, скорее, застрелят меня, если я приду к ним с таким предложениям.

-Вы не поняли. Никто Вас не собирается отправлять на это болото, - усмехнулся фон Вальдерзее. - Мы сделаем листовку и с нее вы обратитесь к своим бойцам.

-Нет. Ничего писать я не буду, - снова покачал головой Тарасов.

-Напишем мы. Вы подпишите.

-И подписывать тоже не буду.

-Вы упрямец...

С этим Тарасов согласился.

-Значит, вы отказываетесь сотрудничать с нами? - прищурился обер-лейтенант.

-А вот этого я не говорил... - подполковник улыбнулся. Правда, улыбка получилась кривой. Наверное, из-за ранения. Наверное...

**

По какому-то странному совпадению - именно в тот момент, когда подполковник Тарасов и обер-лейтенант фон Вальдерзее обсуждали судьбу первого батальона, капитан Жук обходил своих бойцов.

Раненые отлеживались в своих шалашиках, ожидая ночных 'уточек'. Они не знали, что самолетов больше не будет. Вообще. Невозможно сесть на перемешанную жижу из стремительно тающего снега и болотной грязи. Разве что на поплавках. Не на лыжах. Только вот не было у авиации Северо-западного фронта поплавков для 'У-два'. Последний самолет пару ночей назад так и не смог взлететь, завязнув по брюхо в болоте. Летчик ходил вокруг машины мрачный - все заглядывал под крылья, проверял зачем-то расчалки.

Да и в шалашах спать было уже почти невозможно. Вода протекала через хвойные подстилки, не обращая внимания на мат десантников. На этот же мат не обращали внимания и немцы, сменившие тактику.

По лагерю три раза в день открывала стрельбу какая-то батарея. И ведь ровно по расписанию. В девять, в час и пять пополудни.

'Завтрак, обед и ужин' - мрачно шутили десантники.

Количество раненых и убитых росло.

Необходимо было что-то предпринять. Но что? Идти по этой густой жиже почти сотню километров и с боем прорываться через линию фронта? С ранеными на руках?

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com