Десантники «Сил Спасения» - Страница 3

Он вдруг усмехнулся собственной мысли – а себя он позволил бы вот так пороть? Раньше-то, конечно, случалось, когда Помощником был Андрюха Кошельков, огромный жирный парень, тупой как валенок, заменявший нехватку ума медвежьей мощью. Но это давно было. В самом деле, глупый вопрос. Нельзя же сравнивать себя с каким-то недотёпой Рыжовым. Его самого-то наказывать не за что. А вообще он бы, наверное, не дался. Махался бы что есть силы, пока не вырубят. Не то что Рыжов, да и все они. Эти всерьёз не брыкаются – кишка у них тонка. Ну и что? Он разве виноват? Кто им в своё время мешал добиться разрешения на тренировки? Это первое. А второе – с ними иначе нельзя, мигом разболтаются.

Механически отвесив десять ударов, Костя бросил измочаленную «морковку» Ломакину и полез под одеяло.

– И нечего хныкать, – заметил он оттуда глотавшему слёзы Рыжову. – Смотри, в другой раз легко не отделаешься. Ещё хоть однажды из-за тебя Группу нагреют – берегись! Будешь тогда через «коридор» ползать. Знаешь, что такое «коридор»?

Рыжов молча кивнул.

– Ну как, дошло до тебя?

– Дошло, – буркнул Рыжов.

– Вечно до тебя как до жирафа доходит. Будь ты поумнее, сейчас, может, без разборки бы обошлись. Учти на будущее. – Костя, потянувшись, зевнул. – А теперь всем спать! И чтобы ни звука у меня!

Он отвернулся к стене. Ещё не так давно дневной сон был для него пыткой. Два часа лежать под жарким одеялом, не шевелясь, притворяясь, будто спишь, – да кто же такое вытерпит? Но приходилось выдерживать – надо! А теперь вот он моментально засыпает, и никаких снов ему не снится – будто падает в глухую тёмную яму, и так до резкого, злобного звонка на подъём.

Он проснулся в омерзительном настроении. И что всего противнее – никак не удавалось понять, из-за чего. К тому же слегка ныл висок и опять, как и за обедом, подташнивало. Но это – ерунда. Стоит лишь взять себя в руки – и всё придёт в норму. Хуже другое – какие-то скользкие, шевелящиеся в памяти обрывки сна. Именно обрывки – ни единого целого фрагмента не осталось. Сон растворился в голове куском сахара в стакане с чаем, но пропитывал мысли, точно липкая смола. Грызло Костю мутное беспокойство, и ему никак не удавалось переключиться на другое.

А стоило. Умяв полдник – подсохшую булочку со стаканом тепловатого жёлтого чая, – он пошёл к заступившей на смену Наблюдательнице – брать пропуск в спортзал. Дежурила толстая заспанная баба – Валентина Сергеевна. Странное дело, перед тем как снять с гвоздика его жетон, она зачем-то посмотрела в Журнал. Раньше за ней таких строгостей не замечалось. Случайно ли это?

Впрочем, не стоит переживать. Он же не так давно стал Временным Помощником, а значит, Валентина могла его и не запомнить. Мало ли у неё Групп? Тем более ей всё до фени, и все ребята для неё на одно лицо. Хотя тогда сегодняшняя её бдительность получается тем более странной. Подозрительно странной.

В спортзале стояла невыносимая жара. Дышать нечем, а Стажёр Валера запретил открывать окно. Объяснять ничего не стал, а просто усмехнулся: «Ещё чего выдумали! Отставить!» И заставил Димку Руднева, который трогал шпингалет, отжаться лишних пятнадцать раз.

Ну что ж, он имеет право. На то он и Стажёр. Когда-нибудь и Костя, усмехнувшись в густые усы, прикажет соплякам: «Это что ещё за самодеятельность? Прекратить!» Скажет, а сам, скосив глаза, украдкой взглянет на эмблему на рукаве. Большая серебряная звезда со множеством искривлённых лучей. Символ мира.

Но когда это ещё будет? Лет через пять, не раньше. Интересно, а кем был пять лет назад Валера? Наверное, таким же вот Помощником на Группе. Жаль, нельзя спросить. То есть, конечно, можно, да ведь Валера не ответит. Отшутится. А то и хмыкнет: «Вон, значит, куда метишь, воробышек…» И черкнёт что-то в коричневом журнале. Нет, лучше не рисковать. В конце концов, если он окажется достойным Стажёрства, ему в своё время всё объяснят. Главное – доказать, что достоин.

А интересно, что будет через пять лет с остальными? Не все ведь станут Стажёрами? Их-то куда? Впрочем, Костю это не колышет. Пускай они сами дёргаются. Хотя и так ясно, что Рыжову или, например, Царькову с Васёнкиным ничего хорошего не светит. Действительно, какая от них польза? Только место занимают. Впрочем, Серпет однажды обмолвился, что Группы комплектуются не просто так, а со смыслом. Когда-нибудь и Костя узнает этот смысл.

…Прыгнув, он уцепился за гладкую перекладину и быстро, не давая себе отдыха, подтянулся одиннадцать раз. Что-то плоховато сегодня. Обычно его на пятнадцать хватало, а то и на двадцать. Ладно ещё Валера не видит. Иначе дал бы дрозда. Но Валера, окончив занятие, сказал: «Ну, вы тут ещё самостоятельно поразминайтесь», – и ушёл к себе в тренерскую. И возникло несколько минут свободы.

А вообще сегодня всё было нормально. Спарринг со Смирновым Костя в принципе выиграл, если не считать некоторых мелочей. Хоть и тыкал его Валера носом в ошибки, но у Смирнова их куда больше. Защиту его пробить – дело плёвое, да и атакует он неуверенно, точно боится чего-то. Хотя, если по правде, несколько его ударов Костя пропустил. Что есть, то есть. Но всё равно хорошо. Тем более отогнал лишние мысли. Они, лишние мысли, совершенно ни к чему. И с чего бы это всякая дрянь стала в голову лезть? Может, болезнь какая-нибудь? Нет, вряд ли. Чувствует он себя неплохо, а тошнота – она пройдёт.

В раздевалке было ещё жарче, чем в зале. Топили на полную катушку, энергии не жалели. До чего ни дотронешься – всё горячее, точно песок в пустыне. Интересно, какому идиоту пришла в голову мысль поставить тут, в раздевалке, металлические скамьи? Временами Косте казалось, что он сидит на огромной, пышущей жаром сковороде. Пот лил градом, а утираться приходилось собственной майкой. Жаль, душ уже две недели как не работает. Валера сказал, что-то там засорилось.

Впрочем, ребята не спешили отсюда уходить. До ужина ещё есть время, никто не гонит, и можно посидеть, поболтать, расслабиться. А главное, тут все свои, Помощники на Группах. И Временные, и Постоянные. Народ стоящий. Жаль, встречаются они только здесь, на тренировках. Но так надо. Группы должны быть строго изолированы. Ничего не поделаешь, Карантинный Режим. И только им, Помощникам, сделали исключение, разрешили встречаться. И правильно. Нужно же им, будущим Стажёрам, хоть изредка побыть со своими, с равными. Не киснуть же им в Группах среди всякой бестолочи. Иногда неплохо и человеком себя почувствовать. Свободным человеком, забывшим про свою функцию в Группе, про Энергии и Предназначение. Просто сидеть на горячей скамье в душной раздевалке без окон, слушать анекдоты.

Анекдоты травил Димка Руднев, Помощник с четвёртой Группы. На сей раз речь шла о любви слона и обезьяны. И о том, что из этого получилось. Хоть и чушь несусветная, а всё равно смешно. Димка знает массу подобных анекдотов и никогда не повторяется. Правда, сейчас Косте показалось, что про слона и обезьяну он уже слышал и вовсе не от Димки. Но мало ли что ему кажется. Если на всё обращать внимание, скоро свихнёшься.

– Ещё чего-нибудь загни, а? – попросил он, натягивая мокрую от пота майку на горячее тело.

– Ну, чего бы такого ещё… – Димка на минуту задумался, а потом выдал: – Ну, топает один лох ночью из гостей, к нему трое в переулке подваливают: «Эй, мужик, дай закурить!» Ну, дядя ондатровую шапку снимает. «На, держи… Эх, когда же вы все накуритесь!»

Народ опять заржал, хоть и не так мощно, как после слона с обезьяной. А Косте понравилось. Он представил себе, какая рожа была у мужика, протянувшего шапку. А кстати, где всё это происходило? Костя задумался. И снова полезли в голову глупые мысли. Что значит ондатровая шапка? И переулок? Странные какие-то слова, вроде бы и знакомые, и в то же время никак не удаётся вспомнить, где же он их слышал. И ведь маячат ответы, до них почти рукой подать, но в самый последний момент ускользают, а в голове остаётся противная серая муть. И ведь такое случается довольно часто. И тогда приходится гнать лишние мысли. В конце концов, это же анекдот. Главное смысл, и неважно, где оно происходит. Наверное, в каком-нибудь городе. Хотя что значит в городе? Опять непонятное слово. Что это ещё за какой-то город? Ведь что есть? Есть Корпус, вокруг него огромный заснеженный парк. Там они почти каждый день гуляют после занятий до обеда. Высокие чёрные деревья, узловатая, припорошенная снегом кора, изредка попадаются и невысокие лохматые ёлки. Аккуратные дорожки, по бокам их здоровенные сугробы. А дальше, где кончается парк, – там стена.