Дерзкие побеги - Страница 4
Казалось бы, король сделал все возможное для сохранения своей репутации, но вскоре всплыли новые факты, раскрывшие народу возмутительную завуалированную деятельность королевской четы. И если в первые революционные месяцы Людовику XVI еще хоть как-то удавалось влиять на развитие событий, согласуя их с интересами королевского дома, то позже это стало практически невозможно. С каждым днем власть уплывала из рук короля. Ситуацию не спас даже декрет Национального собрания об уничтожении феодальных прав сеньоров, утвержденный Людовиком XVI 18 сентября 1789 года. Революционные агитаторы выступали на парижских улицах с гневными речами, возбуждая против короля ненависть черни, кроме того, в столице вспыхнул голод, ставший следствием бездействия власти. В результате 5–6 октября 1789 года тысячи парижанок выступили с протестом. Пешком отправившись в Версаль и окружив королевский дворец, несчастные горожанки требовали хлеба. Король был вынужден переехать в Париж, где фактически находился на положении заложника. Людовик XVI теперь мог только наблюдать за революционными выступлениями со стороны. Не имея никакой возможности повлиять на ход событий, он словно впал в апатию.
Если на первых порах революционеры единодушно выступали за сохранение монархии, то теперь в воздухе витали идеи республики. Сторонников ограниченной монархии практически не оставалось, за исключением Жильбера Лафайета, который считал, что Людовик XVI прекрасно сможет выполнять роль конституционного короля. Но, несмотря на страстное желание Лафайета иметь в короле союзника, тот отвергал все его попытки найти компромисс: Людовик XVI никак не мог поверить в искренность побуждений легендарного героя американской революции.
Что же касается фактов, компрометирующих королевскую чету в глазах общественности, то они прежде всего касались деятельности супруги короля Марии-Антуанетты. Она изначально была против каких-либо преобразований в стране, теперь же ее противодействие выражалось гораздо ярче: она называла всех революционеров «продажными канальями» и единственным средством для сохранения престола и королевской власти считала борьбу с ними методом подкупа. Поскольку ее влияние на мужа в этот период особенно усилилось, ей удалось убедить короля в возможности улаживания всех проблем именно таким способом. Щедро финансируя многих политических деятелей, в том числе и пламенных ораторов революции Мирабо и Дантона, Мария-Антуанетта, к сожалению, не достигла желаемого результата. Подарки от королевской четы не повлияли на идеи революционеров и тем более не помогли сгладить все нарастающее возмущение.
Поняв всю тщетность своих усилий, Мария-Антуанетта попыталась найти поддержку у иностранных держав, обратившись за помощью в первую очередь к Австрии и Пруссии. Королевская чета рассчитывала на то, что иностранные державы выступят против революционной Франции и в ходе войны помогут восстановить монархическую власть в стране и старые порядки. Именно для этих целей и была предпринята попытка бегства, чтобы за пределами Франции присоединиться к контрреволюционерам-эмигрантам.
План побега окончательно созрел к 1791 году. Само присутствие короля в Париже – революционной столице Франции – как бы придавало всем действиям народа законный характер. Реакционные силы, напротив, были деморализованы. Побег казался королевской чете единственно возможным средством спасения в сложившейся ситуации, и 20 июня 1791 года в час ночи Людовик XVI и Мария-Антуанетта, переодевшись, покинули дворец.
Маршал Булье должен был, по предварительному соглашению, обезопасить бегство с помощью войск. Король и королева получили подложные паспорта. Со свитой добравшись до бульвара, они сели в экипажи. Далее их путь лежал по направлению к Шалону и Монмеди.
Однако с самого начала отъезд был осложнен совершенно нелепыми обстоятельствами. Именно по этой, казалось бы несущественной, причине отъезд задержался на 24 часа, что изменило все прочие условия благополучного выезда за пределы страны и спутало планы, так тщательно продуманные заранее. Но королевский экипаж все-таки добрался до Сен-Мена, где в ход событий, вероятно, опять вмешался злой рок. Справедливости ради следует отметить, что причиной провала побега явилась, скорее, непредусмотрительность самого короля.
Внешность короля была известна каждому французу – на всех монетах и ассигнациях можно было увидеть изображение Людовика XVI. Во время бегства он посчитал лишним хоть как-то изменить свою весьма примечательную наружность, поэтому почтмейстер Друэ без труда узнал короля в беглеце, пытавшемся по чужому паспорту пересечь границу государства.
Почтмейстер Друэ, истинный якобинец по духу, посчитал бегство королевской семьи провокацией, которая должна была послужить сигналом к началу гражданской войны. Стремясь избежать этого бедствия, он приложил все усилия, чтобы задержать и вернуть эмигрантов. По дороге в Варенн, недалеко от границы, Друэ удалось обогнать королевский экипаж и остановить его. Постепенно к месту событий стеклась окрестная чернь, народ забил тревогу. Улица и мост через Эну были перекрыты. К несчастью для эмигрантов, драгунов Булье, призванных защищать короля с королевой, не оказалось на месте. Когда же маршал прибыл в Варенн, было слишком поздно – карета королевской семьи уже более полутора часов находилась на обратном пути к Парижу. По всей стране разнеслась молва о коварном бегстве короля.
Ответственность за побег лежала на Лафайете, поэтому он постарался как можно энергичнее действовать в такой решительный момент, дабы ликвидировать последствия неудачного мероприятия и хоть как-то спасти положение короля. Была придумана версия о том, что короля из страны якобы насильно вывезли враги революции, и выдвинуто требование привлечь к суду министров. К войскам отрядили комиссаров, чтобы привести солдат к присяге на верность Национальному собранию. Кроме того, повсюду были разосланы приказы о задержании всякого, кто посмеет пересечь границы королевства. Вскоре все узнали, что в Тюильри было найдено письмо, где король оправдывал свой отъезд. Вечером же 22 июня стало известно, что карета королевской четы задержана.
Бегство короля вызвало дальнейшее обострение революционной ситуации. Надеясь спастись, Людовик XVI попытался заявить о своей лояльности по отношению к революции, он даже присягнул на верность Конституции 1791 года. Все его официальные заявления носили характер осуждения действий контрреволюционной эмиграции. Но вместе с тем королевская семья продолжала поддерживать тайную связь с эмигрантами, и 20 апреля 1792 года Людовик XVI объявил о начале войны с Австрией.
Войска антифранцузской коалиции выступили против, бунтовщиков, но по мере их приближения к Парижу революционная истерия все более и более нарастала, пока 20 июня 1792 года толпа парижских санкюлотов не ворвалась в королевский дворец Тюильри. Правда, им не удалось добиться от короля подписания декретов о высылке не присягнувших революции священников и о создании в окрестностях Парижа военного лагеря для спасения столицы от австрийской и прусской армий.
Ситуация еще больше обострилась после заявления командующего австрийской армией герцога Брауншвейгского. Тот объявил, что разрушит весь Париж, если только революционеры посмеют причинить вред королевской семье. В результате 10 августа 1792 года вспыхнуло новое восстание в Париже. Разгоряченная толпа бунтарей захватила дворец Тюильри, королевская семья была арестована и заключена под стражу в тюрьму Тампль. Полтора месяца спустя, 21 сентября 1792 года, Законодательное собрание заявило о низложении короля и провозгласило Первую Французскую республику. Так Людовик XVI в одно мгновение из короля превратился в простого гражданина республики Людовика Капета. Революционные газеты с гордостью и торжеством сообщали об этом событии, не уставая подчеркивать нынешнюю незначительность некогда влиятельного короля.
Вскоре произошло важное событие, поставившее под угрозу не только репутацию короля, но и его жизнь: в ноябре 1792 года в Тюильри был обнаружен личный королевский тайник. В нем находились документы, явно свидетельствующие о двойной игре короля, который официально поддерживал действия революционеров, но втайне вел переписку с вражескими государствами и контрреволюционной эмиграцией. Открылся и факт подкупа влиятельных лиц государства с целью помешать деятельности революционеров и тем самым воспрепятствовать установлению нового режима. В результате 3 декабря Конвентом было принято решение о судебном преследовании бывшего короля. Его обвинили в заговоре против свободы нации и в покушении на национальную безопасность.