Дерзкие побеги - Страница 12

Тем временем Сталин с торжеством подводил итог своей деятельности: за плечами уже достаточно приличный стаж революционной работы, многочисленные аресты и ссылки, удачные побеги и выборы в руководящий состав ЦК.

В Кракове Сталин неоднократно встречался и беседовал с Лениным и наблюдал между прочим привольную жизнь революционеров-эмигрантов, средства для которых приходилось зарабатывать порой нечеловеческими усилиями и ему, и другим нелегалам в России. Затем он вслед за Лениным переехал в Австрию и остановился в Вене, где начал усиленно изучать немецкий язык. К сожалению, разговаривать по-немецки он так и не научился, однако читать и понимать мог вполне сносно. В Вене Сталин написал по указанию Ленина статью, где со всей яростью обрушился на еврейских социалистов, требовавших национально-культурной автономии. Именно тогда появился партийный псевдоним Сталин, которым автор впервые подписал свою статью.

Спустя время Ленин отослал Кобу обратно в Россию, где тот руководил работой думской фракции и вел себя крайне осторожно, но, несмотря на эту осторожность, весной 1913 года его вновь арестовали. Наказание властей на этот раз оказалось суровым: впереди Сталина ожидала ссылка в Туруханский край сроком на четыре года. Ленин неоднократно поднимал вопрос, как помочь Кобе бежать из новой ссылки, но паспорт для побега так и не был отправлен. Сам же Сталин, который уже совершил столько побегов, на этот раз терпеливо переносил все тяготы суровой ссыльной жизни и даже, по-видимому, не помышлял о побеге. Почему? На этот вопрос биографы Сталина пытаются ответить по-разному, изыскивая все возможные причины такого поведения отчаянного революционера и выдвигая свои собственные предположения.

Одним из таковых является версия Радзинского о том, что Малиновский, один из ближайших сподвижников Ленина, был тайным агентом охранки, о чем Ленин прекрасно знал. На момент ареста Сталина, весной 1913 года, Малиновский, вероятно, получил распоряжение от самого Ленина пожертвовать одним из революционеров во имя общего дела, что он и выполнил. Итак, Сталина предали, принесли в жертву, таким образом превратив его в революционера второй категории, согласно установкам «Катехизиса» Нечаева: «У каждого товарища должно быть под рукой несколько революционеров второго и третьего разрядов, то есть не совсем посвященных. На них он должен смотреть как на часть общего революционного капитала, отданного в его распоряжение. Он должен экономически тратить свою часть капитала, стараясь всегда извлечь из него наибольшую пользу».

Когда Сталин понял, что его отнесли ко второй категории, то пережил еще один тяжелейший момент в своей жизни: когда-то он потерял веру в Бога, теперь же он потерял веру в Ленина и в своих товарищей. Срок последней ссылки закончился в 1917 году, официально Сталин должен был выйти на свободу 7 июня, но власти разрешили ему покинуть место заключения на три с половиной месяца раньше – 20 февраля. Тем временем царь отрекся от престола, тюрьмы были открыты, охранные отделения разгромлены. Сталин с новым энтузиазмом принялся за революционную работу, но теперь это был уже новый деятель, переживший страшное разочарование в товарищах по партии, закаленный большевик и дальновидный, умеющий выжидать удобного момента политик.

Практически четверть всей своей жизни, а это примерно 11 лет, Железный Феликс провел в тюрьмах и лагерях. Это являлось непременным условием для тех, кто боролся за победу революции. «Революционер, – как гласил „Катехизис“ Нечаева, – человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью – революцией». Недаром Дзержинского называли «верным рыцарем революции», во имя которой он готов был вытерпеть все муки ада. Ведь настоящий революционер «не должен знать для себя никакой пощады. Он каждый день должен быть готов к смерти. Он должен приучить себя выдерживать пытки».

Но оставаться надолго в ссылке или тюрьме в те тревожные годы было бы непростительно для настоящего пламенного революционера, призванного всегда быть в гуще событий, дабы ускорить их ход и получить «одно утешение: вознаграждение и удовлетворение – успех революции». Единственным средством вновь оказаться в центре революционных событий, вернуться к не терпящим отложения делам был побег. Практически каждое заключение и ссылка Дзержинского сопровождались побегом. Причем все побеги удавались ему на славу, что еще раз подчеркивает исключительность натуры истинного революционера и его преданность идеалам революции.

Учась еще в седьмом классе, Дзержинский вступил в социал-демократический кружок самообразования. Здесь он и познакомился с марксистской литературой, перевернувшей его мировоззрение и сформировавшей облик будущего борца за идеалы революции. Как позже сам он записал в дневнике: «Я вместе с кучкой моих ровесников дал (в 1894 году) клятву бороться со злом до последнего дыхания». Давший эту клятву семнадцатилетний юноша сумел пронести свою мечту через всю жизнь: ни тюрьмы, ни ссылки, ни каторга, ни череда отчаянных побегов не смогли изменить его идеалов.

Уже в восемнадцать лет Дзержинский стал профессиональным революционером. В 1895 году он вступил в Виленскую организацию литовской социал-демократии. Затем он, примкнув к левому, революционному крылу организации, сделался ее активным деятелем. Выступая в качестве агитатора, он печатал и распространял листовки, принимал непосредственное участие в организации забастовок. Он искренне верил в справедливость избранного им пути. «Я возненавидел богатство, так как полюбил людей», – писал Дзержинский в своем дневнике, – так как я вижу и чувствую всеми струнами своей души, что сегодня люди поклоняются золотому тельцу, который превратил человеческие души в скотские и изгнал из сердец людей любовь… Помни, что в душе таких людей, как я, есть святая искра, которая дает счастье даже на костре».

Вскоре последовал и первый арест: 17 июля 1897 года Дзержинского арестовали за революционную пропаганду и заключили под стражу в Ковенскую тюрьму. А в 1898 году его выслали на три года в город Номенск, расположенный в Вятской губернии. Всего через год он совершил свой первый побег: на лодке по реке Каме Железный Феликс покинул место ссылки. Это случилось 28 августа 1899 года.

Ссылка в Кайгородское, куда Дзержинского перевели из Нолинска, привела к тяжелому заболеванию: 15 февраля 1899 года уездная Слободская призывная медицинская комиссия заявила ему, что он обречен на скорую смерть в результате прогрессирующей трахомы. Но Железный Феликс не боялся смерти, он только сетовал на то, что ничего не успел сделать в жизни. «Как горько, невыносимо больно сознание: жил и ничего не сделал, ничего не принес с собой… Этого быть не может», – писал Дзержинский своей знакомой по Нолинску Маргарите Федоровне Николаевой. Именно в этот момент он решился на свой первый побег, чтобы успеть как можно больше поработать в оставшееся ему время. «Я постараюсь устроить свою короткую жизнь так, чтобы пожить ею наиболее интенсивно», – писал он в другом письме.

Но вскоре выяснилось, что заключение призывной медицинской комиссии оказалось сильно преувеличенным: врачи, предупрежденные властями, старались просто отстранить опасного бунтовщика от армии, где он мог бы развернуть опасную агитационную деятельность.

Дзержинский все же не отступил от своего плана совершить побег. С приходом весны он начал часто ходить на охоту, и постепенно полиция, неустанно следившая за передвижениями ссыльного, начала привыкать к его долгому отсутствию во время охоты. Сам же Феликс Эдмундович во время своих вылазок тщательно изучал предстоящий ему путь побега. Побег из Кайгородского совершить было нелегко, ведь в этом небольшом селении каждый был на виду. Но Дзержинский, заранее пустив слух, что очень соскучился по своим друзьям в Нолинске, чтобы сбить со следа полицию, не позднее 27 августа 1899 года незаметно ускользнул из села.