Держись, капитан! - Страница 2
Савка тоже полез было в карман, но подумал, вытащил из кармана пустую руку и отмахнулся: «У нас их столько немцы покидали! Как им двинули наши, так они побросали все».
– А я тебе книжку! – И Варя застенчиво протянула капитану свой подарок. – «Из жизни замечательных людей». Интересная, не оторвешься, истинный кувшинчик!
– Ух, чуть не забыл! – воскликнул Савка. – Тебе Васька-хромой кланялся.
– Са-а-ввка!… – только и мог простонать Костя.
– Ну, и ты Ваське кланяйся, – угрюмо отозвался капитан. – Скажи: Гришка-хромой обратно поклон шлет, понял?
– Ну, нам время идти, – заторопился Костя, – а то на поезд не поспеем. Народу много.
Толпясь вокруг капитана, молча совали ему руки. И каждому казалось, что самого главного, ради чего и приехали, так и не сказали. Коля Крючкотвор вдруг спросил:
– А как же ты тогда на улице оказался? Ты ведь вперед с нами в лесу сидел. Куда же ты пошел?
– Значит, надо было, – отрывисто ответил капитан.
– Ну, счастливо тебе!… Скорей управляйся тут да приезжай.
– Ладно.
И они ушли, неловко потолкавшись в дверях и оглядываясь на Гришу. Столько собирались к капитану, так и не поговорили… Ушли.
Он остался один.
Тихо и пусто стало вокруг. Большая сосулька ударилась о подоконник снаружи и, разбившись, загремела вниз, оставив влажный след на железе. Прошла минута, другая. Неожиданно вернулась Варя.
– Здравствуй еще раз. Я тут платок свой не позабыла?
Капитан стоял, отвернувшись к стене. Худые плечи его, подпертые костылями, вздрагивали.
– Гриня, ты что?… Болит у тебя, да?
Он замотал головой, не оборачиваясь. Она подошла к нему:
– Гриня, думаешь, я не знаю, зачем ты тогда обратно из лесу пошел?
– Ну и ладно, знай себе на здоровье! Чего ты знаешь?
– Знаю, все знаю, Гринька. Ты тогда думал, что мы с мамой в сельсовете остались, не успели… Это ты из-за меня, Гринька.
У него запылали уши.
– Еще что скажешь?
– И скажу!…
– Знаешь, так помалкивай себе в платочек, – буркнул он в стенку.
– А я вот не буду помалкивать! Думаешь, мне самое важное, сколько у тебя ног? У телки у нашей вон их целых четыре, а что за радость! И не спорь лучше. Я тебя, Гриня, все равно сроду одного не кину на свете. И занятия нагоним, только приезжай скорей, поправляйся. И на пруд пойдем, где музыка.
– С хромым-то ходить не больно интересная картина…
– Дурной ты… А мы с тобой на лодке поедем, в лодке и незаметно будет. Я веток наломаю, кругом тебя украшу, и поедем мы по-над самым берегом, мимо всего народа, я грести стану…
– Это почему же обязательно ты? – Он даже повернулся к ней разом.
– Ты же раненый.
– Кажется, грести-то я пошибче тебя могу.
И они долго спорили, кто умеет лучше грести, кому сидеть на руле и как вернее править – кормовиком или веслами. Наконец Варя вспомнила, что ее ждут. Она встала, выпрямилась и вдруг схватила обеими руками руку капитана и, плотно зажмурившись, сжала ее изо всех сил в своих ладонях.
– Прощай, Гриня!… Приезжай скорее… – прошептала она, не открывая глаз, и сама оттолкнула его руку.
На улице ее ждали четверо.
Ну как, отыскала платочек?… – начал было насмешливо Савка, но Костя Ястребок грозно шагнул к нему: «Только брякни что-нибудь…»
А капитан вернулся в свою палату, поставил у койки костыли, лег и раскрыл книжку, которую подарила ему Варя.
Бросилось в глаза место, обведенное синим карандашом.
«Лорд Байрон, – читал капитан, – оставшийся с детства на всю жизнь хромым, тем не менее пользовался в обществе огромным успехом и славой. Он был неутомимым путешественником, бесстрашным наездником, искусным боксером и выдающимся пловцом…»
Капитан перечитал это место три раза подряд, потом положил книгу на тумбочку, повернулся лицом к стене и принялся мечтать.
