Дерианур - море света - Страница 114

Алехан отчаянно затряс головой. Вот еще! Будет он мараться!

-- А потом меня же вторым и укокошат. Будет два сгоревших, для правдоподобности. Храбрый караульный пытался спасти императора!

-- Верный ход мыслей, - кивнул гетман. - Но вы еще скорее умрете, если откажетесь. Выбирайте: сейчас или через некоторое время, когда мы все подготовим? Жизнь даже под арестом, все равно жизнь.

Алексей здраво оценивал свои силы: шестеро гайдуков и два барина убежать ему не удастся. Он расслабился, позволив слугам связать себе руки, и увести из комнаты.

Награждая пинками, его потащили в сад. Наконец-то он был на улице, но радости это не прибавило. За низкой решеткой ухоженного вертограда с клумбами начинался парк. Он больше напоминал лес с протоптанными тут и там тропинками. Алехан все искал взглядом проклятый колодец, в который его, по словам гетмана, должны были швырнуть вниз головой.

Вместо этого пленника привели к небольшому бревенчатому сараю в глубине парка. Его дубовая дверь, на первый взгляд, казалась крепкой, а забранное деревянной решеткой окно напоминало о тюрьме. Не развязывая рук, Орлова втолкнули внутрь и заперли.

Глава 14. ПОЖАР

-- Ваше Величество, что с вами? - Камердинер Екатерины Василий Шкурин выронил горячие щипцы. - Неужто я...

-- Тихо, тихо, -- женщина обеими руками схватилась за живот и с усилием поднялась со стула. Лакей увидел, что вся ее юбка мокра.

- Началось. Воды отходят, - прошептала она. - Зови Марфу.

Горничная опрометью вылетела в уборную, подхватила госпожу под руки и повела за собой в гардеробную. Эта комната, выстроенная из дубовых панелей, представляла из себя ни что иное как огромный шкаф, в котором можно было свободно гулять среди рядов деревянных манекенов с надетыми на них платьями.

Лучшего места для тайных родин и представить нельзя. Шкурина заперла дверь, усадила госпожу в кресло. Като схватила из коробки шерстяной чулок и вцепилась в него зубами. Если дела пойдут хорошо, то все кончится через пару часов, а то и раньше. Это только по первому разу рожать долго.

Из детей Екатерины выжил лишь Павел. Дочь умерла через месяц после появления на свет. Остальные - выкидыши. Като и сейчас была уверена, что ребенок родится мертвым. Носить плод, затянувшись в корсет - лучший способ вызвать преждевременные схватки. Но черт возьми, как не вовремя!

Она понесла после возвращения Гришана из армии. В те безумные ночи, когда они не знали, как насытить друг друга и придумывали тысячи новых способов показать свою любовь.

Теперь приходилось платить.

Поначалу Екатерина не предала тревожным задержкам значения. Мало ли плодов она вытравила пижмой? Думала, что ей теперь вовек не рожать. А вот на тебе, здоровая телятина! От большой любви большие неприятности.

Ребенок оказался на редкость крепким. В отца. Цеплялся за жизнь, ничто его не брало: ни лимонные клизмы, ни уксус стаканами перед сном. Корсет спровоцировал роды на две недели раньше срока. И только.

-- Малыш крупный. Вам будет тяжело, - сказала Марфа. - Как назло, народу сегодня во дворце пропасть. Воскресенье. Всюду ходят, нос суют. Не ровен час...

В дверь поскребся Василий.

-- Марфа, слышь ты, где у тебя дома кубышка с рублевиками и государыниными подарками запихнута?

-- Под половичку в кладовой, а что? - Отозвалась горничная, не понимая, к чему клонит муж.

-- А ничего, - огрызнулся он. - Доглядывай за Ее Величеством. Потерпите, голубушка, -- обратился он через дверь к Като. - Скоро никого во дворце не останется. Ну, помогай Бог!

И с этими словами Шкурин скрылся из комнаты.

-- Никак пить пошел? - Всполошилась Марфа. - Зачем бы ему знать про рублевики? Эй, Ирод, ты мне должен был воду принести, полотенца...

Но Василия уже не было рядом.

На памяти Екатерины Шкурин дважды допивался до креста и приходил к Марфе почти что голый. Бедная баба не решалась в таких случаях даже ругать подлеца. Живой и слава Богу!

Держа Като за руки, горничная вся извелась, не зная, чего больше боится. Того ли, что ее хозяйка раскричится и будет раскрыта. Или того, что окаянный муж пропьет последние деньги?

Однако Василий учудил нечто гораздо более жуткое. Смысл его последних слов стал ясен, когда через час за стеной по коридору с топаньем и свистом пробежала кампания пажей.

-- Пожар! Пожар! Дом Шкурина горит! Идемте смотреть! - Кричали они.

-- Пожар? - ахнула Марфа.

-- Горим! Ай, мамочки! - Екатерина взвыла, как раненый тюлень и, натужившись в подкативших схватках, извергла из себя нечто скользкое и мокрое. - Марфуша, не бросай меня! Я вам новый дом куплю...

Но потрясенная всем происходящим горничная и не думала оставлять ее. Дрожащими руками она перерезала пуповину и, завернув младенца в чистое полотенце, принялась обмывать госпожу. Обе были уверены, что о ребенке уже позаботился Бог. Каково же было их удивление, когда из шляпной коробки позади них, куда Марфа сгрузила дитя, раздался тоненький требовательный плач.

-- Этого еще не хватало!

Женщины в испуге обернулись.

-- Жив, - горничная извлекла младенца на свет. - Мальчик. Глядите, какой здоровый!

Она готова была умилиться, но Като в ужасе взирала на подарок судьбы.

-- Что нам с ним делать? - от испуга у нее голова шла кругом. Марфа, а ты не можешь ненадолго забрать его к себе? Пока мы тайно не найдем кормилицу?

-- Мой дом горит, - напомнила горничная. - Какое-то время нам с Василием придется жить во дворце с остальными слугами.

-- Да, это не выход. - Като потребовала ребенка себе на руки и попыталась приложить его к груди. Она никогда не кормила сама, острая боль в соске заставила ее снова вскрикнуть.

-- Лучше не начинайте, - Марфа деловито потянулась за ребенком. Потом молоко не остановите. Видите, уже бежит, бежит. Ну, что вы наделали?

Младенец с поистине вампирским выражением лица впился матери в грудь и на время перестал плакать.

-- Подай перо и бумагу, - приказала Като. - Только тихо.

Горничная выскользнула и через минуту вернулась в гардеробную.

-- Нашли, где писать! - Она подставила хозяйке круглую крышку от шляпной коробки.

-- Я напишу Ивану Ивановичу Бецкому, - сказала Екатерина. - Этот смешной чудак любит меня от всего сердца. Знаешь, он сам незаконнорожденный, воспитывает свою незаконнорожденную дочь и страшно печется о подкидышах. Их у него, как цыплят в курятнике.